— Это так. Но в данном случае ему не было смысла врать.
Клифтон наконец закончил свое столь часто прерываемое повествование о том, как он попал в тоанские вселенные.
— На чем я остановился? Ах да! Итак, для начала я кратко повторю все события до того момента, когда мой рассказ прервало наводнение.
Кикаха вздохнул и устроился в кресле поудобнее. Спешить им в данную минуту было некуда, но он все равно жалел, что Клифтон отличается такой многоречивостью.
— Итак, безумный Блейк описал своему другу явившийся ему в видении призрак блохи, бывший, как нам теперь известно, изображением хрингдиза. Его рассказ настолько захватил меня, что я нарисовал чешуйчатого человека, следуя описаниям мистера Блейка. Рисунок я показал своему ближайшему другу, парнишке по имени Пью. Он работал у ювелира, мистера Скарборо, и отнес рисунок своему работодателю. Тот, в свою очередь, продемонстрировал его богатому шотландскому аристократу, лорду Ривену, который заказал себе на основе рисунка перстень. Но бедный глупый Пью украл кольцо. Понимая, что перстень непременно будут искать и его заподозрят первым, Пью отдал мне кольцо на сохранение. Это еще раз показывает, какой он был безмозглый. В то время я не раскаялся еще в своих грехах и не дал Господу клятву, что буду вести честную жизнь.
— Давай дальше, а? — взмолился Кикаха, потеряв терпение, несмотря на имевшееся у него в избытке время.
— Хорошо, хорошо. Констебли искали Пью, а того укрывала шайка бездомных уличных мальчишек, в которую он вступил еще до того, как стал работать на мистера Скарборо. Но констебли нашли беднягу и убили при попытке к бегству. Выстрел в затылок отправил, как мне кажется, душу этого бедолаги прямо в ад: С моей точки зрения, это означало, что отныне кольцо по праву принадлежит мне. Но я знал, что должно пройти много времени, прежде чем мне можно будет рискнуть продать его, причем в каком-нибудь другом городе. Но я не мог просто взять и бросить своего приемного отца, мистера Дэлли, издателя и книготорговца. Меня бы сразу заподозрили, и констебли могли узнать о моей связи с Джорджем Пью. А если б меня признали виновным, то отправили бы на висилицу.
Барон Ривен твердо решил найти кольцо и того, кто его украл. Один из его агентов расспрашивал Клифтона о краже. Агент докопался-таки, что Клифтон был одним из ближайших друзей Пью — а, возможно, и единственным. Клифтон жутко перепугался, но отрицал все, кроме своего знакомства с Пью. Эта ложь, как понимал Клифтон, со временем неизбежно должна выйти наружу. Поэтому вскоре после встречи с агентом Клифтон в одну прекрасную ночь удрал, намереваясь добраться до Бристоля. Там он хотел сесть на любой корабль, который увезет его из Англии. Денег у него не было, и потому он намеревался устроиться на судно юнгой — или кем угодно.
— Я стащил кошелек и на эти деньги снял комнатушку в дешевой портовой таверне, — рассказывал Клифтон. — И обошел с десяток судов, предлагая оплатить проезд работой. В конце концов меня взяли помощником кока на торговое судно.
Вечером, когда судно должно было отплыть, Клифтон прогуливался по припортовым улицам и вдруг почувствовал, как на плечо ему легла чья-то рука, а потом что-то кольнуло в шею. Он хотел убежать, но колени у него подогнулись, и он свалился без чувств на мостовую. Очнулся Клифтон в комнате, где увидел лорда Ривена и еще двоих мужчин. Пленника раздели и привязали к кровати. Барон собственноручно вколол ему в артерию какую-то жидкость. Вопреки ожиданиям Клифтона, сознание он не потерял. Но когда лорд Ривен стал расспрашивать о кольце, Клифтон, несмотря на отчаянную внутреннюю борьбу, выложил все как на духу.
— Наркотик правды, — заметил Кикаха.
— Да, знаю. Мой мешок с немногочисленными пожитками тщательно обыскали. Кольцо красовалось теперь на пальце у барона. Я ожидал, что меня сдадут констеблям и в конечном итоге повесят. Но, как оказалось, барон не хотел, чтобы властям стало известно обо мне или о кольце. Он велел своим подручным, мерзким подонкам перерезать мне горло. Бросив им несколько гиней, он направился было к двери, захватив с собой большой и изумительно разукрашенный кожаный саквояж. Но, сделав пару шагов, остановился и, обернувшись, сказал: «Я придумал для него более суровое наказание. Ступайте прочь!»
Когда мы остались вдвоем, барон вытащил из саквояжа два больших полумесяца из какого-то серебристого металла.
— Переносные врата! — воскликнул Кикаха.
— А, значит, вы знаете, о чем я говорю?
— Именно через такие врата я и проник в Многоярусный мир, — отозвался Кикаха.
— Понятно! Но у меня тогда не было ни малейшего представления, что это за штуковины. Я принял их за орудия пытки. В каком-то смысле так оно и было. Барон положил их на пол, так что они образовали круг с небольшим зазором, а потом отвязал меня от кровати. Я был слишком напуган, чтобы сопротивляться, и даже снова обмочился со страху, хотя мне казалось, что я уже опустошил весь мочевой пузырь, как только очнулся привязанным к кровати.
Лорд Ривен развязал англичанина, оставив связанными руки за спиной, но освободив ноги. А потом схватил Клифтона одной рукой за шиворот, перенес, словно крольчонка, к полумесяцам и поставил в центр круга. Он велел Клифтону не шевелиться, если тот не хочет оказаться разрезанным пополам.
— Я выбивал зубами дробь и трясся как лист на ветру. Хотя барон запретил мне разговаривать, но я все-таки спросил, что он собирается со мной делать. Он ответил только, что отправляет меня прямиком в преисподнюю, вместо того чтобы просто убить.
Клифтон считал, что находится во власти черта, если не самого Сатаны. Он взмолился о пощаде, хотя и не ждал ее. Но лорд Ривен быстро нагнулся, осторожно соединил концы полумесяцев, а потом выпрямился и отступил на несколько футов. Несколько секунд ничего не происходило.
— А потом комната с бароном исчезли. На самом деле, как вам отлично известно, исчез, конечно, я сам.
Через мгновение я понял, что нахожусь в другом мире, хотя и не похожем на ад. Здесь не было ни скачущих чертей, ни огненных языков, рвущихся из скал. И все же я действительно попал в преисподнюю. Это была умирающая планета в одной из тоанских вселенных.
Клифтон помолчал и добавил:
— Воспоминание об этом воскрешает тот жуткий панический страх и ужас, охвативший меня в ту минуту. Но я сумел развязать руки и как-то умудрился выжить, хотя и прошел через адские мучения.
— В каком году барон отправил тебя через врата? — спросил Кикаха.
— В году тысяча восемьсот семнадцатом от Рождества Христова.
— Значит, ты провел в тоанских мирах около ста семидесяти пяти лет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});