— Здравствуйте. А в Колумбию можно позвонить?
Видимо, просьба не показалась необычной, потому что женщина с пёстрыми от плохо закрашенной седины кудряшками в синем форменном жакете ответила с вежливым равнодушием:
— Десять рублей вызов и пять минута.
— Три минуты, пожалуйста, — после секундной паузы ответил Андрей и полез за деньгами.
— Номер? — по-прежнему равнодушно спросила женщина.
Номер Андрей знал наизусть, но всё же достал из кармашка в бумажнике визитку, что дал тогда Фредди, и назвал номер. Женщина заполнила и отдала ему квитанцию, взяла деньги.
— Ждите. Соединение в течение часа.
— Спасибо, — всё же улыбнулся ей Андрей и повернулся к Эркину. — Ждём?
— А куда деваться? — ответил вопросом Эркин.
Они перешли к стоящим у стены обтянутым тёмно-синей — как и форма — кожей скамьям-диванам и сели, сложив сумку и мешки на сиденье. Народу немного, свободные места есть, так что никому они не мешают.
В зале было тихо. Люди, большей частью явно незнакомые друг с другом, занимались каждый своим, а если кто и говорил с соседом, то вполголоса. Только голос дежурной, усиленный микрофоном, нарушал тишину.
— Царьград, пять-ноль-ноль-два-восемь-семь, пятая кабина… Корчев, три-семнадцать, седьмая… Лосево, обрыв на линии, пройдите за деньгами… Царьград, одиннадцать-семь-шесть-ноль-три, третья кабина… Очажки, семнадцать, двенадцатая кабина…
И тогда кто-то из ожидающих вскакивал и бежал к стойке или к одной из узких деревянных дверей, что сплошным рядом закрывали стену напротив скамей. В каждой двери узкая полоса стекла почти во всю высоту и крупный белый номер наверху. Свет включался, когда входили, и тогда сквозь стекло был виден разговаривающий.
В углу у входа располагался маленький прилавок, пёстрый от газет и журналов. Эркин подошёл к нему. Андрей молча бездумно следил, как он о чём-то разговаривает с молоденькой продавщицей в синем обтягивающем грудь мундирчике, расплачивается и идёт обратно.
— Держи, — Эркин положил ему на колени глянцево блестящий журнал. — Займись и не психуй.
— «Автомир», — прочитал заголовок Андрей и вскинул на Эркина глаза. — Ну, брат, ну…
— Я же знаю, что тебе нужно, — негромко засмеялся Эркин, усаживаясь рядом.
— А себе что взял?
— Вот, «Всеобщее обозрение», мне всё интересно. А это Жене, видишь?
Андрей кивнул. Конечно, Жене про моды, молодец Эркин.
— А Алиске?
Эркин вздохнул.
— У них из детских только «Светлячок», а этот номер я уже купил.
«Модный журнал» Эркин аккуратно убрал в свой рюкзак, и теперь они сидели и читали, как многие в этом зале.
И наконец:
— Колумбия, семь-три-семь-один-шесть, десятая кабина…
Голос дежурной звучал как-то неуверенно, но Андрей уже сорвался с места, небрежно бросив журнал на диван.
Пока Эркин собирал их вещи и шёл к кабине, он слышал, как Андрей кричит в трубку:
— Алло… Джонни… Джонатана Бредли, пожалуйста…
Андрей не сразу понял, что вежливый до безучастности женский голос в трубке не слышит его и говорит своё:
— …«Октава» благодарит вас и готова к сотрудничеству, оставьте ваше сообщение, и мы свяжемся с вами, говорите после третьего гудка, спасибо… — в трубке трижды пискнуло и наступила тишина.
Андрей ещё дважды попросил позвать Джонатана Бредли, шмякнул трубку на рычаг и повернулся к Эркину.
— Вот дура, заладила своё и ни хрена не слушает.
— Сегодня же воскресенье, — сказал Эркин. — Может, она дежурная и не знает ничего, ну, велели ей так отвечать.
Андрей озадаченно посмотрел на него.
— Слушай, а точно, совсем из головы вылетело.
— А другого номера нет? — спросил Эркин.
Андрей достал визитку Фредди, перечитал её и покачал головой.
— Нет. Ладно, тогда так, — и, высунувшись из кабины, звонко крикнул дежурной: — Повторите вызов, я доплачу.
— Слышу, — недовольно ответила она. — И нечего кричать. Повторяю… Ждите.
На этот раз соединили быстро. Андрей терпеливо переждал вступительный текст и после третьего гудка заговорил по-английски с изысканно язвительной вежливостью.
— Будьте так любезны, мисс, передать мистеру Бредли, что звонил Эндрю, и что я буду звонить ему по этому номеру… в среду вечером. Вы поняли?
В трубке молчали, и Эркин — он стоял вплотную и всё слышал — посоветовал:
— Ты всё-таки сейчас скажи. А то вдруг не дозвонишься или ещё что. До среды-то…
— Точно, брат, — кивнул, не отрываясь от трубки, Андрей и снова обратился к молчанию. — И ещё передайте, мисс, что мы, я и брат, ждём обоих в воскресенье. У брата годовщина свадьбы, и мы празднуем по-семейному, в узком кругу. Передайте точно, мисс, мы очень ждём, — и помолчав, сорвавшись с изысканного на простецкий тон: — А в среду я всё равно позвоню, гадом буду. До свидания, мисс.
Ему не ответили и, немного подождав, Андрей повесил трубку.
— Вот вредина, — по-детски пожаловался он Эркину. Так и не ответила. Где они такую грымзу нашли?
— Плюнь, — утешил Эркин. — По голосу, так старуха, на хрен она тебе сдалась.
Расплатившись за разговор с Колумбией, Андрей заказал вызов в Царьград.
— Ну, если и его нету… — пробурчал он угрожающе.
— То, что ты тогда ему сделаешь? — поинтересовался Эркин. — Да, а чего ты сказал, что будешь в среду звонить?
— В среду Томка дежурит, она мне по служебному телефону всё сделает.
— А у вас и на ту сторону линия есть? — удивился Эркин.
— Томка сделает, — убеждённо повторил Андрей.
ТЕТРАДЬ СТО ЧЕТВЁРТАЯ
Самое неприятное — это звонок, когда ты занят делом. И сначала Бурлаков притворился, что не слышит, продолжая писать. Но телефон не унимался, дребезжа частыми звонками.
— Да! — наконец сорвал он трубку.
Женский голос протараторил его номер и закончил совсем неожиданным:
— Ответьте Соснякам.
Несколько секунд обычного телефонного треска, неясных шумов и мучительно знакомый голос:
— Алло, ты меня слышишь? Это я.
— Да, я слышу, — Бурлаков перевёл дыхание. — Здравствуй.
— Ни от чего такого не оторвал? — ехидно поинтересовался голос.
— Нет, — Бурлаков откашлялся, прочищая горло и продолжил уже своим нормальным голосом. — Рад тебя слышать, как ты?
— У меня всегда всё нормально. Так как, приедешь? Ждать тебя, или ты занят?
— Я же сказал, что приеду обязательно. Буду в субботу.
— Ага. Тут Эркин рядом, ты поговори с ним.
Пауза и красивый чуть отчуждённый голос.
— Здравствуйте. Мы будем рады вас видеть.
Бурлакову снова пришлось откашляться.
— Здравствуй, Эркин, как ты? Как Женя, Алиса?
— Спасибо, у нас всё хорошо. Мы вас ждём.
И, не зная, что ещё сказать, Эркин сунул трубку Андрею.
И снова звонкий, родной, до боли в сердце, голос.
— Понял? Мы тебя ждём. Так что, смотри. Ладно, у меня время всё, будь здоров. Да, чёрт, ты как, подготовился? Ну… купил, о чём говорили?
— Да, — улыбнулся Бурлаков. — Как и договаривались. Рад, что у тебя всё хорошо.
— У меня иначе не бывает! Ну, всё, пока!
И гудки.
Бурлаков осторожно положил трубку, закрыл глаза и так посидел, пока не почувствовал, что сердце успокоилось. Интересно, почему мальчики звонили из Сосняков? Неужели в Загорье нет междугороднего телефона? Жаль, если так. Но пока это не столь важно. Он специально подгадал так, чтобы приехать в субботу, а уехать в понедельник, благо — университет в среду, и ни лекции, ни семинар отменять не пришлось. Подарки он купил, получилось и увесисто, и объёмно, но носильщик — не проблема. Чёрт, скорее бы пятница.
Повесив трубку, Андрей победно посмотрел на Эркина.
— Во как надо!
— Ну да, — согласился Эркин. — Доплачивать не надо?
— Нет, уложился.
— Тогда пошли.
На улице Андрей внимательно посмотрел на сосредоточенное лицо Эркина. Недоволен? Чем? Всё же хорошо. Но спрашивать не стал.
По-прежнему не спеша, но и без задержек они дошли до площади с обелиском и неизменным фотографом, миновали её и пошли дальше к магазину с ковбоем на витрине.
Увидев входящих в зал индейца и белокурого парня, Юл, широко улыбаясь, пошёл им навстречу.
— Привет, парни.
— Привет, — улыбнулся Андрей. — Ну, как?
— Получили Как раз настоящие ковбойские.
Улыбнулся и Эркин: ну вот, а то Андрей из-за того призового пояса переживает, теперь успокоится.
Рита занималась немолодой женщиной с долговязым подростком, объясняя преимущества джинсы перед «чёртовой кожей», а Юл выложил перед Андреем на прилавок целую связку поясов, и они пустились в долгие обстоятельные выяснения преимуществ и недостатков каждой модели.