не взглянул.
Стоявший поодаль Скокс, возможно, впервые за всю историю Поляны
был искренне рад. Только не совсем понятно — чему? Он скалился во все
зубы и махал нам рукой. То ли волшебник обезумел от счастья, что мы,
наконец, убираемся восвояси с его родных просторов, то ли… Хотя,
пожалуй, первое. Я в ответ пошевелил ему пальцами. Хватит чародею и
этого.
Когда ртутное полотно телепорта было уже совсем близко, когда
фигуры идущих впереди спецназовцев уже скрылись за ним, понеслись
туда, откуда пришли, я, превозмогая боль, оглянулся вокруг.
Что мне дала Поляна? Эта маленькая, не всегда дружелюбная, кишащая
самыми разными, даже невероятными событиями земля? Пару новых шрамов?
Острые ощущения? Новые впечатления? Вернусь ли я домой таким же, каким
был до Поляны? Кто знает! Да и вообще — настолько ли это важно?
Главное — одно. Мне просто неудержимо хотелось вернуться сюда. Нет! Я
просто обязан сюда вернуться!
Когда мои ботинки уже погрузились в серебристые волны телепорта, я
пронзительно посмотрел в полные отчаяния глаза охотницы.
— Арлета! — крикнул я. — У меня получится! Я обязательно вернусь!
Душ приму — и сразу к тебе. Через недельку-другую. — Я погружался все
глубже. — Обязательно. Слышишь, милая? Ты только жди! Через недельку.
Максимум — две…
Голову захлестнули волны портала, и сознание отчалило.
Эпилог
Я не вернулся через недельку. Не вернулся и через другую.
На родной земле нас встретили жесткой санитарной обработкой.
Сначала долго поливали всякой гадостью из душа, наблюдая при этом
из-за бронированных стекол. Струи воды неприятно стучали по ранам и
отекшим конечностям — обезболивать меня никто не торопился. А может, и
не догадались всего-навсего. Затем внутрь заявились люди в наглухо
закрытых защитных костюмах, сняли с нас всю одежду, и процедура
повторилась. Интересно, если Глухович захотел скрыть от начальства
взятку Радзивилла, куда он засунул бриллианты? Вариантов, собственно
говоря, негусто. Потом всех нас разместили в карантин, где моим
страдающим телом уже наконец занялись всерьез.
Спецназовцев отпустили уже через полторы недели. Маяться бездельем
остались только мы с Шаманом. Сашка с удовольствием занимался любимым
времяпрепровождением в условиях редкого досуга — медитировал. Я же
потихоньку сходил с ума.
Всевозможные тесты, манипуляции, ежедневные допросы, медицинские
мероприятия — все это затянулось на несколько скучных и унылых
месяцев. Кроме стен изолятора, физиотерапевтического кабинета и камеры
для сбора информации, мы ничего не видели. Казалось, нас заточили в
тюрьму строгого режима и выпускать не собирались примерно всю жизнь.
Радовало лишь одно немаловажное обстоятельство — я быстро шел на
поправку. Ах да, еще по моей просьбе один из докторов принес мне
почитать пару книг. Через некоторое время в нашей камере появился и
телевизор с приставкой. Коротать однообразные дни стало намного
веселее, окружающие интерьеры перестали напоминать нам тюрьму. А ровно
через девять месяцев…
Мы с Шаманом сидели на потертых лавках пустого трактира «Волот» и
с удовольствием потягивали каждый свое пойло. Саня — местную
разновидность чая, ну а я баловался вином. За окнами давно стемнело, а
наша беседа все текла своим чередом. Распластанный на стойке, мирно
посапывал трактирщик Игмат. По лесенке спустилась вниз сонная Арлета,
держа в руках кого-то очень маленького, но при этом весьма живенького
и подвижного. Девушка присела за соседний столик и дала малышу… Ну в
общем дала ему то, что положено сосать детишкам в столь безмятежном
возрасте.
Да, мы с Шаманом были на Поляне, в том самом Прилесье, откуда у
меня в этом мире все началось. Как мы здесь очутились? Да очень
просто.
Некая серьезная негосударственная корпорация, истинный размах
которой кроется за горизонтами восприятия не только ее рядовых
служащих, но и большинства деятелей высшего звена, с некоторых пор
начала совать свой нос в такие вещи, которые обычному человеку
полагается обсуждать всерьез лишь в кабинете психиатра. Параллельные
миры и такие незаурядные личности, как мой друг Шаман, — это лишь та
сфера интересов компании, о которой нам было известно. Полагаю, данные
феномены — только верхушка огромного айсберга. Но, по крайней мере,
именно этими вопросами занималась дочерняя компания корпорации,
располагавшаяся в наших краях.
Надо полагать, после срыва эксперимента по телепортации я стал,
мягко говоря, интересен этим людям. А кто бы не разразился навязчивым
любопытством по поводу личности, которая одним махом испортила
результат кропотливого многолетнего труда? Но по возвращении обратно
моя персона стала для них действительно занятной. Немудрено — в
рапорте Глуховича было доложено обо всех моих похождениях на Поляне.
После прохождения череды нудных допросов, анкетирований, сочинений на
тему «Как я провел лето на Поляне» и тестов на лояльность мне по итогу
предложили должность консультанта компании по вопросам параллельного
мира, который все здесь называли Террановой. Вакантную должность я
посчитал интересной и перспективной, а немыслимые барыши, которые мне
сулили за работу, просто кружили голову. Но самое главное — появлялась
недюжинная возможность опять вернуться на Поляну! Фактически лишь об
этом я мечтал все долгие дни заточения в изоляторе, только этими
надеждами согревал свою душу. На собеседовании все предложенные
аргументы подействовали должным образом — я сказал «да» практически
без раздумий. Даже насчет оклада и премиальных торговаться не стал.
Представить только!
С Шаманом все оказалось намного проще. Саня для корпорации был
медалью, обе стороны которой несказанно хороши. Если глянуть с одного
бока — уникальный материал для исследований сверхспособностей, с
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});