— Не хочу пропустить тропинку, — пояснил он. — По ней к дому дойдем за десять минут. Мы ведь уже возвращались, Петр. Праздник важно закончить в нужный момент, это самое главное искусство. Тогда он помнится навсегда.
— Всегда путешествуете на плоту? — спросил я.
— Нет. В прошлом году — пешком. Кстати, тоже повстречали гостя. Но он… он тут не задержался.
— У вас случайно нет небольшой войны? — спросил я.
Кэлос покачал головой.
— Нет. И не будет. Никогда. Это очень мирная планета.
— Здорово. Завидую.
— Чему? Ты теперь здесь, Петр. И тебя никто не прогонит прочь, сам понимаешь…
Понимаю? Вряд ли. Они тут все гостеприимны, особенно поначалу. И все любят свои планеты. Только я уже боюсь, после прежнего мира, что у реальности есть изнанка…
— Хрустальный Альянс был чисто силовым объединением, — неожиданно сказал Кэлос. — Тиранией в чистом виде. Причем, изначально создававшейся в противовес Тени.
Он заглянул мне в глаза, явно ожидая реакции. Угу. Еще бы знать, как реагировать.
— Поразительно, что я ничего о нем не слышал…
— Ты, видимо, очень молод. Альянс практически развалился полсотни лет назад. Тогда я и ушел. Не по своей воле, кстати. Не Вратами.
Господи, сколько же ему лет? Как минимум — ровесник деда. У меня больно кольнуло в груди — в то время, когда дед кряхтя прогуливался в саду, этот крепкий мужчина отправлялся с сыном в пешие походы!
— А в лучшие годы Альянс объединял полторы сотни планет… объединял — это не лучшее слово, скорее — сковывал…
Голова пошла кругом. Сколько миров, как я полагал, объединяет Тень? Пятьсот? Да уж! Если империя, собравшая полтораста планет, не оставила следа в истории… А ведь существует, кстати, так называемый «предел Хлыстова» — по имени социопсихолога, установившего, что звездная империя, объединившая более семисот миров с разной культурой, обречена на распад. И, говорят, данные о Конклаве подтверждают, что и чужие следуют этому числу…
— Мы даже Врата на подвластных мирах изолировали, — сказал Кэлос. — Веришь, нет? Вначале пробовали уничтожать… наивно так. Потом просто огораживали, сооружали вокруг саркофаги, капсулировали в пространстве… Врата прорастали, конечно, но медленно. Лишь в конце догадались, какие миры отдает нам Тень…
Я смотрел на Кэлоса и понимал, как мне повезло. Неслыханно повезло. Он — расскажет. Он объяснит, что такое Тень и стоит ли ждать от нее помощи.
Все-таки мне улыбнулась удача.
И как всегда, встает вопрос — случайно ли?
— Папа, что такое саркофаг? — тихо и сонно спросил мальчик. Кэлос вздрогнул. Но ответил спокойно:
— Усыпальница для древних царей. Ну, или для ненужных вещей.
— Разве Врата — ненужные? — Дари поднял голову, требовательно посмотрел на отца.
— Когда-то мне казалось, что да.
Я даже залюбовался, как он общается с ребенком. Ему явно не хотелось развивать эту тему. И все же он отвечал, четко и понятно, ничем не демонстрируя своего отношения к предмету разговора.
И эта картина не вызывала у меня раздражения. Может быть, потому, что это был не разговор Наставника с подопечным, а разговор отца с сыном.
Страшен, наверное, мир, где родителям предпочитают учителей…
— Пап, мы ведь уже приплыли! — вскинулся Дари. — Пап!
Кэлос глянул на берег, мотнул головой:
— А, плазма и пепел… Петр, хватай шест! Дари, на руль!
Через минуту мы уже отчаянно толкали плот поперек течения. От мальчишки на руле пользы, конечно, не было никакой. Только я стал бы последним, кто скажет об этом. Пусть скользит по мокрым бревнам босыми ногами, упирается в непослушное весло, зная, что правит домой.
Кэлос собрал рюкзак, закинул на плечи. Он так и оставался в одних шортах, ночная прохлада ему была нипочем. Дари надел свитер. Я стоял в сторонке, наблюдая, как они собираются.
Вроде бы предполагается, что я пойду с ними? Или короткое гостеприимство на плоту вовсе не предполагает приглашения в дом?
— Тебе формальное приглашение нужно? — деловито спросил Кэлос.
Неловкость сразу рассеялась.
— Не обязательно. Вы теперь от меня долго не отделаетесь, — нагло заявил я.
Тропинка через лес была узкой, но вполне заметной. Видимо, пользовались ею часто. Метров в десяти от реки я заметил, что стволы деревьев поблескивают в звездном свете — тонким, искрящимся мерцанием, будто тонко истолченное стекло в луче фонарика…
— Мама дорогу пометила? — спросил Кэлос сына. — Как полагаешь?
— Нет, это я сам, перед тем как уезжали.
— Молодец.
Мне снова стало чуть-чуть горько и завидно. А кому я завидовал больше, Кэлосу или Дари — не знаю.
Может быть, их дурацкая Тень и впрямь позволяет добиться счастья? Ну, пусть не везде… так идеального общества не бывает. Может быть, хоть этот мир предназначен для жизни.
— У вас много городов? — спросил я по неведомой ассоциации.
— У нас их совсем нет.
Дари взялся за руку отца:
— Папа, а в городе интересно?
— На мой взгляд — не очень.
— А почему люди на других планетах строят города?
— Они боятся одиночества.
Минуту мальчик молчал. Потом спросил:
— В городе одиночества нет?
— Там только оно и есть. Но этого не замечаешь.
Я не удержался и вступил в беседу с таким же детским энтузиазмом, как Дари:
— У вас все так считают, Кэлос?
— Да. Конечно.
Дари оторвался от отца и схватил за руку меня. Похоже, обращаться по имени он стеснялся и считал прикосновение лучшим началом беседы:
— А ты привык жить в городах?
— В общем-то, да. Только твой отец прав, это не лучшее место для жизни.
— Ты военный? Как папа?
Мне показалось, что Кэлос искоса глянул на меня.
— Я совсем недолго воевал, — осторожно сказал я. — Это скверная штука, война.
Черт, да что за прописные истины я изрекаю! Воскресная проповедь для инопланетных малышей…
— Ага. И папа так говорит, — согласился Дари. — Все, кто воевал, так говорят. Только почему-то все они сами воевали.
То ли он размышлял вслух, то ли совсем не по-детски иронизировал.
— Петр, а тебе в детстве не говорили, что война — это плохо? Вот папу учили быть солдатом, он и воевал.
— Дари, не приставай к человеку…
— Вам неинтересно со мной разговаривать? — спросил мальчик.
Я вздохнул.
— Интересно. Дари, мне в детстве говорили, что война — мерзкая, но неизбежная штука. Что если хочешь мира, то надо готовиться к войне. И что порой надо воевать за свою правду.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});