class="p1">Эрик теперь лихорадочно соображал, забрался ли он обратно, или перешёл в состояние невидимости.
Американец тронул его за плечо:
— Я бы пошел, но, мне, понимаете, просто страшно.
— Я пойду вперед, — сказал Сталкер, — а ребята поищут его тепловизором. Вы держитесь за мной, немного сбоку. Очень возможно, что он вдруг возникнет перед нами, и мы увидим его и услышим. Как только увидим его, будем оба стрелять — разом. Как «Катюша». Знаете, что такое «Катюша»?
Американец кивнул.
— Вы не волнуйтесь. Я не отойду от вас. А может, вам в самом деле лучше не ходить? Право же, лучше.
— Нет, я пойду.
— Как знаете, — сказал Сталкер. — Но если не хочется, не ходите.
— Я пойду, — сказал Американец. И они пошли вперёд, стараясь не разрывать строй.
Американец шёл потный, и Эрик видел, что у Американца не хватает духу попросить его отпустить. Теперь он внутренне был готов сдаться и умолять, чтобы тот пошел и покончил с кровососом без него. Он не мог знать, что Сталкер в ярости потому, что не заметил раньше, в каком он состоянии, и не отослал его назад, к жене.
— Мне бы глотнуть воды, — сказал Американец. Эрик сказал что-то своему приятелю, и увидел, что и того трясёт.
В тридцати метрах от них кровосос присел в ямку среди уже высокой летней травы и готовился к прыжку. Он сидел неподвижно, подрагивали только его ротовые щупальца. Он был стар и теперь не мог становиться прозрачным, вернее, это отнимало очень много сил. Но старость имела оборотную сторону в виде мудрости и сообразительности. Поэтому кровосос залег сразу после того, как почуял запах свежего мяса. Но недавно его ранили — случайно, просто так, наобум пущенной пулей за два километра. Пуля попала в набитое брюхо и он ослабел. С возрастом процессы регенерации шли медленнее, и уже заросшая было рана несколько раз открывалась. Её облепили мухи, и глаза кровососа от боли стали почти человеческими. Они были сужены и полны ненависти к этому огрызающемуся металлом мясу, подбирающемуся к нему.
Всё в нем — боль, тошнота, ненависть и остатки сил — напряглось до последней степени для прыжка. Теперь он слышал голоса людей и ждал, собрав всего себя в одно желание — напасть, как только люди войдут в высокую траву. Когда кровосос почувствовал, что голоса приближаются, он хрипло зарычал и кинулся.
Эрик Калыньш выстрелил первым, и попал — но не туда, куда хотел, а в живот. Затем он попал ещё раз, и тут его поддержали автоматным огнём ребята.
Наконец, заговорили и винтовка в руках Американца.
Тот, когда кровосос вылез из своего укрытия, впал в ступор и вообще не думал ни о чём. Он знал только, что руки у него дрожат, и, встав с винтовкой, едва мог заставить себя поднять ствол. Руки словно онемели, хоть он чувствовал, как подрагивают мускулы. Он вскинул ружье, прицелился кровососу в шею и спустил курок. Выстрела не последовало, хотя он так нажимал на спуск, что чуть не сломал себе палец. Тогда он вспомнил, что поставил на предохранитель, и, опустил ружье, чтобы перекинуть флажок.
При этом, он сделал неуверенный шаг назад. Кровосос, оценив расстояние, в свою очередь, сделал шаг к нему.
Наконец, Американец выстрелил и, услышав характерное чмоканье, с которым крупнокалиберная пуля попадает в живую плоть, понял, что не промахнулся; но кровосос шёл все дальше.
Американец выстрелил еще раз, и все увидели, как пуля взметнула фонтанчик пыли, земли и травы прямо под ногами кровососа.
Но кровосос шёл вперёд, и шёл он прямо на американца, пока, наконец, тот не выстрелил в третий раз.
Он выстрелил еще раз, помня, что нужно целиться в голову или шею, и даже через грохот автоматных очередей все услышали, как чмокнула пуля, пробив позвоночник. И тогда кровосос, у которого к этому моменту другими попаданиями снесло полголовы, завалился на бок.
Американец стоял неподвижно, его тошнило, руки, все не опускавшие ружья, тряслись.
— Я попал в него, — сказал Американец. — Два раза попал. Попал. Я точно в него попал.
— Вы пробили ему позвоночник в районе пятого позвонка и, кажется, попали в грудь, — сказал Сталкер без всякого воодушевления. — Я думаю, что вы его и убили.
Эрик решил, что он минуту был уже мёртв — такая плотность огня была сконцентрирована на монстре, но не стал отнимать у Американца победу. Ведь, в конце концов, это были деньги клиента. И им, клиентом был оплачен каждый автоматный патрон, каждый глоток воды из фляжки, который делал Эрик или его ребята.
Кровосос издох. Щупальца несколько раз открылись, раскрылись и опали. Из развороченной груди на траву неохотно подтекала чёрная жидкость.
Эрик повернулся к Американцу и, посмотрев на него, сказал:
— Снимки делать будете?
«И всё же нам повезло, — думал Эрик, — Я не был до конца уверен, что получится». Он был готов, что потеряет всех охотников, а уж то, что даже опытные сталкеры становились добычей кровососа, всем было известно. Но американец убил кровососа. Почти сам — его, конечно, страховали, а потом ударили со всех стволов, чтобы уж кончить тварь наверняка. И всё-таки он не испугался, вернее, победил свой страх. Он лучше многих, а этих многих Эрик уже повидал».
Они уже миновали пространство между холмами, и Сталкер стал думать, что напрасно пугал американца, который сиял как блин.
Они остановились, чтобы хлебнуть воды, а американец снова приложился к фляжке.
И тут на них выскочили два снорка. Видимо, они вынюхали след кого-то другого, но в какой-то момент он пересёкся со следом группы Эрика.
Снорки выскочили из-за кустов как гончие и стали стремительно приближаться. Хоботки на их мордах стремительно мотались, что стороннему наблюдателю могло показаться смешным. Но Эрик не был ни новичком, ни сторонним наблюдателем.
Он открыл огонь с дальней дистанции.
Его помощники не отставали, но первым счёт открыл именно Эрик. Первого снорка Сталкер снял очередью, почти не целясь. Второго застрелил его друг Абдулла.
А вот третьего они как-то упустили.
Стрелял по нему американец, а его жена была слишком далеко и просто громко кричала.
Американец взял прицел повыше и снова шарахнул по снорку из автомата экономной очередью в три патрона. Снорки подпрыгивали, как бы отжимаясь от земли всеми четырьмя конечностями. Они пришли сюда по запаху, догадался Сталкер. Нет ничего более сильного, чем запах секса, и вот они пришли по этому запаху, и теперь, из-за этого приключения, счёт идёт на секунды.
Он вскинул ствол и выстрелил в третьего снорка.