У профессора Минца своеобразное чувство юмора. В прошлом году оно спасло Землю от страшной опасности, хотя с таким же успехом могло ее погубить. Началось все невинно, на стадионе.
С недавнего времени Минц и его друг Корнелий Удалов зачастили на футбол. Начали болеть за команду «Речник», и сами посмеивались над своим увлечением, называя его старческой причудой.
Ксения походы не одобряла. Несмотря на свой солидный возраст, она продолжала ревновать Корнелия. К тому же рыбалка и грибная охота приносили дому прибыль, а стадион - разорение.
– Мы с тобой теперь на хозрасчете, - объяснила она свою позицию мужу. - Будем жить по замкнутому циклу. Что съел - возврати в хозяйство!
Удалов был поражен такой житейской хваткой Ксении и скромно предложил:
– Давай тогда туалет на дачу перевезем.
– Зачем? - не поняла Ксения.
– Ну не горшки же полные на автобусе возить! Если приспичило - едем на дачу...
Развить свою мысль он не успел, потому что ему пришлось, прихрамывая от радикулита, бежать прочь из дома, спасаясь от скалки. Впрочем, и это входило в интересы хитроумного Удалова. Он попросил политического убежища в квартире Льва Христофоровича, откуда они вместе пошли на стадион.
Именно там на профессора Минца, гениального изобретателя и без пяти минут лауреата Нобелевской премии, снизошло озарение.
Озарение было вызвано туманом, опустившимся на трибуны, и хлопьями, плывущими над полем, так что некоторые игроки появлялись по пояс из белой гущи, а от других были видны только одни ноги.
– Куда же бьет! - кричал рядом с ним Удалов. - Куда же он бьет, если ворот не видно?
– Так и вратарь его не видит, - ответил разумный Саша Грубин, сидевший рядом с Удаловым. - Они равны. Но на уровне анекдота.
И тут Минц воскликнул:
– Вот так и поступим! То-то будет смешно!
Закричал он громко, на стадионе так не высказываются. Туда приходят смотреть и кричать, а не выступать.
Но ругаться на Минца не стали, люди здесь свои, обычные, приходят на стадион и в солнце, и в непогоду. Мест на «Речнике» всего две тысячи, да и половины не заполняется. Нет в Великом Гусляре достаточного увлечения футболом. То ли дело в пятидесятые годы!
Люди оборачивались, видели, что это изгаляется лысый профессор с Пушкинской улицы. Ну и пусть себе изгаляется.
– Ты чего? - спросил Удалов.
– Нашел решение, - просто ответил Минц.
– Тогда отложи его в мозжечок, - посоветовал Удалов. - Футбол кончится, тогда и займешься наукой. Каждому овощу свое время.
Тут начал накрапывать сентябрьский дождик, зонтика у друзей не было, они растянули на троих плащ Грубина и смотрели из-под его козырька, как с правительственной трибуны. Слава богу, дождик прибил туман и стало видно, что происходит на поле и почему наши опять проигрывают.
После матча они вышли со стадиона и медленно побрели толпой к выходу из парка, потом, так и не опуская плаща, до Пушкинской, до дома № 16. Дождь разошелся и приходилось перепрыгивать через свежие лужи. В такой обстановке не особенно поговоришь, так что дотерпели до дома, где Минц позвал друзей побаловаться чайком.
Еще чай не закипел, как Удалов первым спросил:
– Признавайся, Лев Христофорович, что ты на этот раз приготовил человечеству в подарок?
– Нет, не в подарок, а в наказание! - ответил профессор и заразительно засмеялся, - они еще пожалеют, что хотели устроить у нас соревнование чекистов!
– Проще, Лев Христофорович, - попросил Грубин. - А то мы, простые труженики, тебя не понимаем.
– Куда уж проще! Савичей знаете?
– Еще бы не знать!
– Они меня рассмешили! Сначала приходит ко мне Ванда и просит знаете о чем? Просит установить на ее любимом муже подслушивающее устройство.
– Это еще зачем?
– А затем, что он по ее подозрениям, завел себе любовницу из числа продавщиц ее супермаркета и даже намеревается улететь с продавщицей на Багамские острова.
– И в самом деле смешно, - сказал Грубин. - Савичу уже седьмой десяток...
– Возраст не помеха, мой юный друг, - ответил Минц, и Удалов не сдержал улыбки, потому что Грубину тоже было не двадцать лет.
– Так что же тебя так рассмешило? - настаивал Удалов.
– А то, что муж Ванды Никита Савич побывал у меня на следующий день и спросил, не могу ли я установить на его жене подслушивающее устройство.
– Неужели тоже взревновал?
– Хуже ему не дает покоя ее богатство. Он уверен, что она заработанные в супермаркете деньги прячет от него и транжирит в оргиях разврата! Смешно?
– Очень смешно, - согласился Удалов, но не засмеялся, а Грубин тоже смеяться не стал.
Минц вздохнул и заметил:
– Чувство юмора у вас плохо развито.
– Не в этом дело, - сказал Грубин.
– Мы их знаем практически с детства, - пояснил Удалов. - Я с Савичем в школу ходил.
– Что вы мне хотите доказать? - удивился Минц. - Что люди не меняются или что все, кто ходил с тобой в школу, застрахован от ошибок и лишен недостатков?
Удалов не стал спорить. Спор получился бы пустым. Из класса Удалова вышел один полковник, один секретарь обкома в Томске, а двое отсидели сроки. Это о чем-то говорит? Ни о чем.
– Так какая идея посетила вас на стадионе? - спросил Саша Грубин.
– Очень смешная, - признался Минц. - Чудесная идея. Я решил удовлетворить обе просьбы!
– Два магнитофона поставишь? - спросил Удалов.
– Что мы видели на стадионе? Мы видели недостаточно, - сказал Минц. Он стоял перед ними, выставив живот, сплетя пальцы рук за спиной и покачивая лысой головой. - Мы видели туман и части человеческих тел. И я вспомнил, что подобная картина привиделась мне сегодня утром в этом кабинете. Я тогда работал с вирусом «Н-5», генетическим уродцем, который мне удалось выделить во время поездки к небольшому озеру Чистому в районе закрытого города Малаховка-18. В это озеро в течение последних сорока лет сбрасывали атомные отходы несколько секретных заводов и военно-исследовательских институтов. И тем не менее в этом озере смогли выжить три типа вирусов, штамм одного из них послужил основой для вируса «Н-5». Понятно ли я рассказываю, дорогие друзья?
– Непонятно, зачем ты нам рассказываешь, - признался Удалов. - А в остальном понятно.
– Сейчас объясню. Обнаружилось, причем совершенно неожиданно для меня, что предметы, обработанные этим вирусом, в значительной степени теряют... теряют...
Минц поднялся со стула и подошел к большому рабочему столу. Он принялся возить по нему ладонями, как слепой, отыскивающий чернильницу.
– Так я и думал! - воскликнул он, нащупав нечто невидимое и подняв двумя пальцами. - Видите?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});