Охранник взял ее за руку.
– Мы не просим наместника давать объяснения. И ты не должна этого делать! – Он потащил Осира’х прочь от ее матери, два других охранника схватили Ниру за тонкие запястья. Она не сопротивлялась.
– Оставьте ее в покое! – крикнула девочка. По наитию, рожденному новым знанием, Осира’х не выдала, кем была для нее Нира.
– Мы следуем приказам наместника! – был ответ.
Нира закричала ей вослед:
– Помни… Просто помни.
Охранник молча тащил Осира’х вдоль освещенных улиц к высокой, полыхающей огнями резиденции. Хотя она не могла больше видеть Ниру, Осира’х все еще чувствовала связь с мамой, эхом отдававшуюся в сознании. Ее сердце сильно билось в страхе, который был как бы и ее собственным страхом, и страхом Ниры. Зеленая жрица начала сопротивляться; она почти вырвалась из лап охранников…
Внезапно пришла сильнейшая боль. Будто ледяное копье прошло насквозь.
У девочки перехватило дыхание. Осира’х споткнулась. Она слышала далекий ужасающий крик боли и затем вновь – влажный звук удара.
Так же, как они поступили с Отемой!
Взбешенная, Осира’х вырвалась из рук удивленного охранника и побежала назад, к ограде.
– Остановитесь! Что вы делаете? – кричала она на бегу.
Девочка торопилась как могла и когда подбежала к ограде, охранники уже волокли бесчувственное тело Ниры в сторону лабораторных бараков. Осира’х с ужасом заметила на безволосой голове матери темное расплывающееся пятно крови, блеснувшее в свете прожекторов.
И полное безмолвие в ее сознании – ни единого слова.
Осира’х завизжала от ужаса и попыталась протиснуться сквозь узкую щель в ограде, но один из напавших на ее маму охранников подбежал и схватил девочку в охапку.
– Что вы делаете? – повернулась к нему Осира’х. – Зачем ты бил ее?
– Она пыталась бежать, – сказал охранник, пока другой оттаскивал Ниру в тень. – Наместник предупреждал, что она может это сделать. Нира Кхали опасна!
– Опасна для кого? – требовательно спросила девочка.
– Опасна для всех!
Нира умерла. Осира’х чувствовала только пустоту там, где ощущалось присутствие этой женщины, пустоту, потерю. Но девочка теперь хранила в сердце каждую мысль, что передала ей мама. И с этого дня Осира’х представляла себе опасность, с которой столкнется, если наместник Удру’х или кто-то еще узнает, что ей открылось.
Она должна хранить свой секрет, пока не решит, что делать с этим, пока не узнает больше.
Девочка только что впервые увидела свою маму и теперь она с ней простилась. Мама, которую она доселе не знала, дала ей больше чем жизнь. Она пробудила истину в сердце девочки, открыла ей глаза на ложь ее воспитателей. Могло ли все, чему училась Осира’х, – фактически, весь ее опыт – на самом деле оказаться ложью?
Осира’х замкнула горе в своей душе и спрятала истинные чувства за детским лепетом.
– Я хотела спросить ее, почему кожа у нее такая зеленая, – невинным голоском промолвила она, подняв ясные глаза на охранника. – И все.
– Не переживай из-за этого! – равнодушно сказал охранник, и девочка покорно поплелась за ним в резиденцию.
«Спасибо, мама! – подумала она. – Спасибо за все!».
Обладая телом шестилетней девочки, Осира’х хранила громадное количество знаний и силы в своем сознании. Ее силы значительно прибыло, теперь она знала много секретов и до некоторых дошла своим умом.
Пока охранник вел девочку назад, в резиденцию наместника, она, не теряя времени, обдумывала случившееся. Осира’х не испытывала ненависти к наместнику Добро, но знание обо всем, что он сделал с Нирой, было теперь накрепко впечатано в ее память. И семя гнева пустило корни в ее душе.
124. КОРОЛЬ ПЕТЕР
Сильно удивив и обрадовав бессмысленно щебечущих церемониймейстеров, король Петер проявил вдруг личную заинтересованность в празднестве. На самом же деле, после того, как Эстарра поведала ему о своих подозрениях насчет королевской яхты и о предупреждении Сарайн, Петер решил играть в одиночку и держать ухо востро.
Взяв под руку Эстарру и прихватив с собой ОКСа, король наведался в главные доки раньше, чем предусматривалось по расписанию. Церемониймейстеры быстро собрали представителей средств массовой информации. Король и королева раздавали улыбки направо и налево и были послушны сверх необходимого.
Но Петер не сильно обольщался – вряд ли этого будет достаточно, чтобы смягчить Бэзила. Удар был уже нанесен.
Доки были чисто вымыты, каждая стена отполирована до блеска.
Даже все корабли в главном ангаре сияли первозданной чистотой. Розовые и белые пионы плыли по воде, распространяя вокруг пьянящий аромат.
Король спокойно улыбался. У рабочих и дворцовых слуг кружились головы от его похвал. Королева Эстарра также улыбалась, изредка махала толпе рукой и держалась поближе к Петеру. Они оба умело разыгрывали из себя юных влюбленных мечтателей…
Предыдущей ночью они занимались любовью даже более пылко, чем раньше. Король целовал шею Эстарры, ее тонкие закрытые веки, удивляясь тому новому чувству, что открылось ему сейчас. Ему стало как-то неожиданно легко дышать, жить. Петер шептал ей в самое ушко лучшие слова, что мог придумать, нежно и тихо, словно целуя.
– С тех пор, как меня похитили и привезли во Дворец Шепота, я всегда был подозрителен, – говорил он. – У меня не было выбора, кроме как сомневаться во всех, кто набивался мне в друзья.
Эстарра крепче обняла его.
– Ты должен кому-то верить, Петер, – прошептала она.
– Да, теперь, я думаю, что могу верить… – «верить тебе, Эстарра».
Королева была умной и способной – и не более счастливой в этой ситуации, чем он сам. Держа ее в объятиях, Петер шепотом рассказывал еще и еще о маленьких братьях, тяжело работавшей матери, даже о сбежавшем отце, который бросил семью и уехал на Рамах. Их убили, всех, просто чтобы расчистить для него, Петера игральное поле. Он чувствовал, как слезы катятся по щекам. Королева гладила Петера по волосам, пытаясь успокоить…
Теперь он стоял в доке рядом с Эстаррой и деланно восхищался яркими стягами.
– ОКС, иди на яхту, – Петер жестом отослал компи-учителя, и тот важно поднялся по трапу на борт корабля.
Несколько рабочих стояли наготове на баке яхты. Петер повернулся, чтобы махнуть подготовленному экипажу. Когда толпа самодовольных чиновников приготовилась сопровождать короля и королеву на борт лодки, Петер незаметно подмигнул Эстарре и заявил, что ему пришла в голову идея.
– Мы с Эстаррой хотим подняться на борт только вдвоем, просто чтобы осмотреться… и побыть наедине.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});