class="p1">Ксинг ещё сильнее прижал её к себе, гладя безволосую шершавую голову и ненароком касаясь гребня.
— Но хуже всего стало потом, — продолжала девушка. — Каменная плита, исписанная непонятными символами, на которой я лежала, прикованная за руки и за ноги. А потом он! Его руки, жадно щупающие моё тело, все выросты, которых у меня раньше не было, но которые теперь ощущались столь же естественными, словно хвост, гребень или перепонки на пальцах! И боль! Не сильная, намного слабее той, что я перенесла чуть ранее, но такая унизительная! И его омерзительный довольный смех! Моё детство и юность прошли при отцовском дворе, я была избалованной принцессой, привыкшей только ко всему хорошему. Тогда мир для меня рухнул. Так что когда Шариф запер меня на том острове, я отчаялась. Я делала попытки уйти, выбраться с острова. Но меня каждый раз останавливали стражи. Да и если бы мне удалось уйти от стражей и нырнуть в море — куда бы я поплыла? Из этого маленького мирка не было выхода.
Ксинг молчал. Несмотря на то, что теперь Альмирах была похожа на рыбу, внешность не имела значения. Как бы она ни выглядела — это была его Альмирах, его прекрасная русалка, девушка, которая, как и Мэй, и Шадия, заняла прочное место в его сердце. И когда он слушал этот рассказ, сердце разрывалось.
— Больше года я пробыла заключенной на этом острове, мой мир ограничивался лишь маленьким озерцом и окружающим лесом, а еда — лишь фруктами и рыбой, которую я могла поймать. А потом появился ты — такой добрый, ловкий и умелый. Ты уничтожил неуязвимых стражей, и, пусть я оставалась запертой на острове, но почувствовала, что границы моей клетки рухнули, что ещё чуть-чуть — и я получу свободу. Именно тогда я тебя и полюбила. И ты… Ты сделал меня сильной, во много раз сильней, чем я когда-либо была, поделился со мной частичкой своей силы. Тогда, несмотря на плен, несмотря на то, что оставалась на острове, я была счастлива. А потом… потом он появился опять и снова отобрал у меня всё!
Мощная волна ци, несущая злость, гнев и ярость выплеснулась из Альмирах, ударяя во все стороны, испаряя воду, разрушая камни и кораллы и взметая песок. Поток воды сорвал замерших неподалёку «деток» с мест и откинул прочь, закрутив, словно листья на ветру. Ксинг легко удержал её в руках, наклонился и мягко поцеловал в прохладную щеку.
— А что ты делала, когда меня унесло прочь? — спросил он, частично из искреннего интереса, а частично — чтобы отвлечь её от мрачных мыслей.
— Поначалу я оказалась в океане прямо в человеческом теле. Но затем, когда ко мне вернулось немного сил, я умудрилась покорить чары превращения, вернула себе свой обычный вид, собрала оставшихся мальков и поплыла домой. Ловила рыбу и кормила их — с той силой, что я получила от тебя, это было слишком легко. Я очень хотела тебя найти, но не знала как. Поэтому я отправилась домой. А там… Воссоединение с семьёй произошло не так, как я это представляла.
— Тебя не приняли? — догадался Ксинг.
— Не совсем. Приняли, но… — в ци Альмирах мелькнула горечь. — Не всякая русалка рождается с даром, но у меня он был. С детства я имела дар понимания — я понимала других живых существ: как рыб, так и остальных морских обитателей, к примеру, черепах и могла с ними говорить. Я считала, что морские боги надо мной посмеялись, одарив столь бесполезным и ненужным умением. Лишь когда мы с тобой встретились, когда я смогла с тобой общаться, то поняла, насколько мой дар — настоящее благословение. Ну так вот, благодаря тебе, я стала сильнее. И дар мой тоже усилился. Я понимала. И я поняла… Поняла, что они считают, что это моя вина. Они меня не презирали, но считали глупой девчонкой, совершившей ошибку, хотя ничего из произошедшего не случилось по моей воле. Они были столь добры, столь снисходительны к этой дурочке, пустив её обратно домой, позволив жить там, где она и так прожила всю жизнь! И отец, и мать решили не позволить мне больше эту ошибку повторить. Найти мне тритона из хорошей семьи, чтобы я уняла водоворот в голове, вышла замуж, успокоилась и остепенилась. Но каждый из женихов мне показался таким жалким, таким глупым, таким слабым, что выдержать дальше я просто не смогла!
— Альмирах, я видел много как людей, так и других живых существ, — сказал Ксинг. — Ты сильна, сильнее почти всех, кого я когда-либо встречал. Я не знаю, что произошло при морском дворе, не имею представления о силе остальных морских обитателей, но уверен, что при желании ты смогла бы одолеть их всех, если не сама, то с помощью вот этих твоих «мальков».
Альмирах упёрла ему руки в грудь, чуть отстранилась, запрокинула голову и захохотала беззвучным смехом. Потоки ци, несущей смех и веселье, прокатились по Ксингу тёплыми ласковыми волнами.
— Когда-нибудь я перестану удивляться тому, насколько сильна твоя интуиция, — отсмеявшись, сказала она. — Ты прав, терпеть после всех испытаний я больше не собиралась. «Мальки» к тому времени подросли. Они с самого начала были сильны, а потом стали ещё сильнее. Тупые, как последний тунец, почти неразумные, но бесстрашные и очень исполнительные. Нужда в них просто-напросто не возникла. Сихир, или как ты его называешь, ци, во мне стал настолько силён, что я запросто одолела не только отца, не только женихов, но и всю отцовскую гвардию. Произвела узурпацию власти, став морской правительницей.
— То есть ты теперь — императрица моря? — изумлённо воскликнул Ксинг, выпустив изо рта цепочку пузырьков.
— Была! — рассмеялась Альмирах. — Я продержалась несколько месяцев. Не знаю, что в этом находит отец, но я вернула ему трон и даже попросила прощения. Более скучного, бесполезного и неблагодарного занятия мне не найти, даже если я решу когда-нибудь пересчитать все песчинки на дне, либо оборвать один за другим каждый лепесток океанских анемон. Трон отцу я вернула. Но они поняли намёк, больше выдать замуж не пытались. А потом мне просто стало скучно, я собрала «детей» и отправилась путешествовать. Ведь во стольких местах я ещё не бывала, столького не видала! К тому же, я искала тебя. И как видишь, нашла.
— Это я тебя нашёл! — засмеялся Ксинг. — Ты ещё не знаешь, но я сделал корабль, и он летает! Хочешь посмотреть?
— Конечно! — быстро ответила Альмирах. — Почему-то я совсем не удивлена, что ты получил крылья!
— Ты говорила о моряках