плохое. Мы не испытываем никакой ненависти к немцам. Наш комиссар, еврей, рассказывал нам, что немцы разорвут нас на куски, но мы ему не поверили. Зато мы поверили в то, что было написано в немецких листовках, которые были сброшены на нашу часть с самолетов.
Довольствие было очень плохое. Хлеба мы получали в день по 400 г. А поначалу нам выдавали только по 100 г хлеба в день. Хлеб был очень плохой. Денежное довольствие мы получали в размере 8 руб. в месяц. Настроение в Ленинграде очень плохое. Люди ждут, когда немцы войдут в город, и надеются тогда на лучшие времена. На участке леса, откуда мы прибыли, находятся еще тысячи солдат, которые хотят перебежать. Наша воинская часть самораспускается».
Документы управления разведки и контрразведки 3-й Танковой группы (ГА «Центр»).{691}
14 июля 1941 г.
Положение в Белоруссии
«Так же, как и в Литве, на территории Белоруссии, прежде принадлежавшей Польше, население, за исключением евреев, приветствуют немецкие войска как освободителей. Причина: принудительная коллективизация в деревне и сопровождавшие ее ссылки и расстрелы. Нами не найдено подтверждение факта массовых кровавых расправ над арестованными гражданскими лицами, о чем нас уверяло население. Вероятно, арестованные при приближении немецких войск были уведены на восток. Радость населения — белорусов (греко-католиков) и поляков (римско-католиков) — одинакова, острых противоречий между ними нет.
Примечательно, что и жители областей Белоруссии, постоянно входивших в состав Советского Союза, смотрят на вступление немецких войск без недовольства. Причина: коллективное хозяйствование на земле выродилось в принудительную систему, при которой люди день и ночь работают и не видят плодов своего труда. Голод 1933, 34, 35 годов еще хорошо памятен крестьянам. Если народ вначале не везде высказывает радость, то это объясняется неопределенностью с будущим и запугиванием, проводившимся советской властью, объявившей, что обязанностью каждого немца будет уничтожать русских.
В городах царит большее безразличие, которое в больших городах, например в Минске, перерастает в неприятие и вражду. Безучастность, однако, превращается в ненависть к Сталину после того, как, следуя директивам Сталина из его речи от 3.7.1941, коммунисты начали перед отступлением сжигать города, например Витебск. Так как люди в городах и колхозах до сих пор жили тем, что государство из своих хранилищ ежедневно распределяло жизненно необходимые продукты, то народ грабит, чтобы не голодать. Насколько это возможно, немецкие войска пытаются грабежи прекратить и прилагают усилия для справедливого распределения…
Какого-нибудь проявления неповиновения Советской власти не было установлено. Шаг от критики и внутреннего неприятия советских порядков до активного сопротивления очень тяжело дается этому столь сильно измученному и лишенному инициативы народу.
Так как население ощущает себя белорусами, чувствует общность с Россией и их отрицательная позиция по отношению к Москве носит социально-экономический характер, то весьма вероятно, что и в российских областях мы застанем похожее положение дел, как и в описываемом районе.
4 августа 1941 г.
Доклад об отношении русского гражданского населения к немцам (рис. 33)
«Для выполнения поставленной мне задачи выяснения и сбора сведений о поведения и позиции русского гражданского населения я посетил 3 августа две церкви в г. Велиж. Церкви были так переполнены верующими (2 августа православная церковь отмечает Ильин день. — М.С.), что не все нашли в них место и были вынуждены стоять перед церковью и в проходах. Это было потрясающее зрелище, видеть этих простых людей, которые кланяются и плачут, внимательно слушая проповедь их священника. Ведь у русского народа уже 22 года насильственно отобрана возможность собираться на церковные праздники. Со слезами на глазах они благодарят на коленях высшую силу за освобождение их немецкой армией от ига коммунизма. Они зашли в своей благодарности и радости настолько, что заключительную молитву священника, за победу немецких войск и их великого фюрера, воспринимали близко к сердцу. С ужасом вспоминают эти бедные люди жестокую тиранию большевизма и, как они признают, лучше уж они, повиснув на подножках наших машин, в Германию уедут, чем хоть еще мгновение окажутся под красным игом».
Рис. 33. Доклад об отношении русского гражданского населения к немцам
Документы отдела разведки и контрразведки 10-й танковой дивизии (ГА «Центр»){692}
10 июля 1941 г.
Тема: показания пленных
«8 пленных показали, что они из 542-го стрелкового полка (161-я стрелковая дивизия, участник сражения за Минск. — М.С.). Полк был задействован у Минска, после чего находился в отступлении. Последние арьергардные бои произошли 3 дня назад. Офицеры на автомашинах уехали, в части остались лишь некоторые младшие командиры-коммунисты. Большая часть полка разбежалась, не желая более воевать. Когда пленные узнали от жителей деревни, что если они сдадутся немецким войскам, то с ними ничего не случится, они сразу же, завидев наши разведывательные автомобили, с поднятыми руками вышли нам навстречу».
20 июля 1941 г.
Тема: показания пленных
«Вчера вечером к нашему передовому охранению у Леонидовки перебежал русский солдат и дал следующие показания:
7 июля 32-й пехотный полк был переброшен из Воронежа под Ельню. Здесь он был задействован на строительстве полевых укреплений. Кроме того, для устройства укреплений было привлечено 20 тыс. рабочих из Москвы. Снабжение рабочих и полка было крайне скудным. В последние два дня никакого продовольствия вообще не выдавалось, в полку начался бунт, и часть военнослужащих приняли решение перейти к немцам. Об их намерении стало известно <командованию>, после чего бунтовщики были задействованы на переднем крае во время немецкой танковой атаки.
Севернее и южнее Ельни стянуто большое количество артиллерии (противотанковые пушки калибром 152, 76 и 50 мм). Командир сказал солдатам, что за неисполнение приказов были расстреляны 9 генералов (на тот момент командование Западного фронта еще не было расстреляно, но подписанное Сталиным Постановление ГКО № 169 было уже объявлено в войсках, и там было именно 9 фамилий арестованных генералов. — М.С.). Место, где располагался полк, обозначалось как полевой пост 116. Расположенные в Ельне и вокруг нее войска в результате боев в последние дни сильно истощены, и только страх быть расстрелянными в плену удерживает их от перехода к нам».
26 июля 1941 г.
«Дорогой Гиргенсон[159],
Кроме того, что у меня все хорошо, сообщаю сегодня следующее:
Мы можем с уверенностью констатировать, что немецкие листовки хорошо действуют как на русских солдат, так и на гражданское население. Командиры моих разведгрупп постоянно убеждаются в этом лично…
Сейчас, когда все приводится в порядок, мы собираемся наладить хозяйственную жизнь, а именно сельское хозяйство. Здесь, в центре России, в 60 км к юго-востоку от Смоленска, сельское население желает красным комиссарам провалиться ко всем чертям.