Джейс тихо стоял рядом, держа Клэри за руку, пока она плакала, пока прах Джонатана, наконец, не скрылся без следа под водной гладью.
— Не подслушивай, — сказал Джулиан.
Эмма посмотрела на него. Хорошо, так она могла услышать громкие голоса через плотное дерево офисной двери Консула, сейчас закрытые, но с трещинами. А может быть, она склонялась к двери, мучаясь фактом, что она могла слышать голоса, могла почти понять их, но не совсем. Ну и что? Разве не лучше знать вещи, чем не знать их?
— И что? — произнесла она Джулиану, который уставился на нее, подняв брови. Джулиан не очень любил правила, но он подчинялся им. Эмма считала, что правила созданы, чтобы их нарушать, ну или избегать в крайнем случае.
Плюс, ей было скучно. Они привели к дверям стражника, одного из членов Совета, который, на самом деле, стоял в конце длинного коридора, протянувшегося почти по всей длине Гарда.
Гобелены висели по всему офисному проходу, потертые на протяжении стольких лет. Большинство из них показывали сцены с истории Сумеречных Охотников — как Ангел поднимается с озера вместе с Орудиями Смерти, как Ангел дает Серую Книгу Джонатану Сумеречному Охотнику, Первое Соглашение, Битву в Шанхае, Совет в Буэнос-Айресе.
Здесь был еще один гобелен, совершенно новый, изобращающий Ангела, поднимающегося из глубин озера, но на этот раз без Орудий Смерти. Блондин стоял на берегу озера, а возле него, почти незаметная, была хрупкая девушка с рыжими волосами, держащая стило…
— Однажды здесь будет гобелен и о тебе, — сказал Джулс.
Эмма резко перевела взгляд на него.
— Ты должен совершить нечто действительно грандиозное, чтобы заслужить гобелен о себе. Например, выиграть войну.
— Ты можешь выиграть войну, — уверено сказал он. Эмма чувствовала, как что-то сжимается вокруг ее сердца. Когда Джулиан посмотрел на нее так, будто она была ослепительной и удивительной, это сделало ее боль-от-потери-родителей в ее сердце немного менее беспокоящей. Было что-то в том, чтобы иметь кого-то, кто заботится о тебе так, что заставляет тебя не чувствовать себя совершенно одинокой.
Если они не решат разделить ее и Джулиана, конечно. Ее переезд в Идрис, или в какой-то другой Институт, где она должна была найти дальних родственников — в Англию, Китай или Иран. Вдруг, в панике, она достала ее стило и нарисовала звуковую руну на ее руке, прежде чем приставить ее ухо к деревянной двери, игнорируя взгляды Джулиана.
Голоса сразу стали четче. Первой она узнала Джию, а затем через секунду второго: Консул разговаривала с Люком Гэрровэйем..
— …Захария? Он больше не действующий Сумеречный охотник, — сказала Джиа. — Он уехал сегодня, ещё до встречи, сказав что у него были некие дела, которые нужно разрешить, а также срочная встреча в Лондоне, в начале Января — что-то, что он просто не может пропустить.
Люк пробормотал что-то в ответ, но Эмма не слышала. Она не знала, что Захария уехал. Она хотела иметь возможность поблагодарить его за помощь, которую он оказал им во время ночного боя. И спросить его, откуда он узнал, что ее второе имя было Корделия.
Она прижалась ближе к двери, и услышала часть фразы Люка:
— …должен сказать вам, во-первых, — говорил он, — Я планирую уйти в отставку в качестве представителя. Майя Робертс займет мое место.
Джия удивленно выдохнула:
— Разве она не слишком молода?
— Она очень способна, — ответил Люк, — Она вряд ли нуждается в моем одобрении.
— Нет, — согласилась Джия. — Без ее предупреждения об атаке Себастьяна, мы бы потеряли гораздо больше сумеречных охотников.
— И как для вожака Нью-йоркской общины для нее важнее быть представителем оборотней здесь, чем для меня, — он вздохнул. — Кроме того, Джия, я потерял свою сестру. Джослин потеряла своего сына снова. И Клэри еще опустошена из-за того, что произошло с Саймоном. Я хотел бы быть вместе со своей дочерью.
Джия несчастно вздохнула:
— Может быть, мне не следовало разрешать ей попробовать позвонить ему.
— Она должна была знать, — сказал Люк. — Это большая потеря. Она должна примириться с ней. Она горюет. Я хотел бы быть вместе с ней, чтобы помочь ей пройти через это. Я хотел бы жениться. Я хотел бы быть там вместе со своей семьей. Мне необходимо отлучиться.
— Хорошо, конечно же, я даю свое согласие, — сказала она. — Хотя мне бы пригодилась твоя помощь в возрождении академии. Мы потеряли так много. Погибло так много нефелимов. Мы должны выйти в реальный мир, найти тех, кто может переродиться, учить и тренировать их. Будет много работы.
— И многие помогут Вам в этом, — голос Люка остался непреклонным.
Джиа ответила:
— Не бойся, я пригласила Майю. Бедный Магнус, окружен одними женщинами.
— Я сомневаюсь, что он будет возражать или заметит это, — сказал Люк. — Хотя, я должен сказать, что он был прав, Джия. Отказ от поиска Марка Блэкторна, отправка Хэлен Блэкторн на остров Врангеля — это была бессмысленная жестокость.
Наступила пауза, а потом:
— Я знаю, — сказала вполголоса Джиа. — Ты думаешь, что я не знаю, что мне делать со своей собственной дочерью? Но давай Хелен остаться — я видела ненависть в глазах Сумеречных Охотников и я испугалась за Хелен. Испугалась за Марка, а ведь мы должны были позаботится о том, чтобы найти его.
— Ну, я видел опустошение в глазах детей Блекторнов, — сказал Люк.
— Дети радуются жизни.
— Они потеряли своих брата и отца, и теперь ты оставляешь их на воспитание дяде, с которым они виделись лишь пару раз…
— Они узнают его; он хороший человек. Диана Врейбёрн тоже выдвигала свою кандидатуру на роль их опекуна, и я склонна дать согласие. Она была впечатлена их храбростью.
— Но она не их мать. Моя мать ушла, когда я был ребёнком, — сказал Люк. — Она стала Железной Сестрой. Клеофас. Я больше никогда не видел её. Меня вырастила Аматис. Я не знаю, что бы я делал без неё. Она была…Она всё, что у меня было.
Эмма быстро посмотрела на Джулиана, чтобы увидеть услышал ли он это. Она не думала, что он слышал — он не смотрел на нее, он смотрел в пустоту, а его сине-зеленые глаза смотрели вдаль и напоминали океан. Она спрашивала себя: что если он вспоминал прошлое или переживал о будущем — она мечтала о том, чтобы она могла перемотать часы обратно, вернуть ее родителей, вернуть отца Джулсу, вернуть Хелен и Марка, склеить то, что было разбито.
— Мне жаль насчет Аматис, — сказала Джиа. — И я переживаю о детях Блэкторнов, поверь мне. Но мы всегда были сиротами — мы Нефилимы. Ты знаешь об этом так же хорошо, как и я. А насчет девочки Карстаирс, то она, скорее всего, будет доставлена в Идрис — я переживаю, что она может быть немного упрямой, — Эмма толкнула дверь и открыла ее, и это далось ей гораздо легче, чем она ожидала, поэтому она наполовину упала внутрь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});