Они стояли в кабинете Мелиор, полуденное солнце пробивалось сквозь бурую дымку над Налем и освещало помещение.
— Ты имеешь в виду Орриса?
Мышь одарила ее странным взглядом, и Мелиор улыбнулась.
— Это — имя колдуна, — добавила она.
— Оррис, — повторила гилдрин. — Как вам удалось стать его другом? Я знаю, что он приезжал в Наль. Я еще не была в Сети тогда, но люди, которых я знаю, все еще говорят об этом.
— Я познакомилась с ним, — ответила Мелиор, — потому что Седрик, бывший в то время моим оверлордом, велел мне найти его. Это, конечно, было после того, как я послала Джибба убить его.
Глаза женщины расширились.
— Вы шутите!
— Нисколько. Седрик намеревался завоевать Тобин-Сер, а я должна была быть лидером сил вторжения. Благодаря этому я бы в то время смогла стать оверлордом или даже Правительницей, а это было все, чего я хотела. У меня было видение об Оррисе, и я осознала, что он прибыл, чтобы остановить вторжение, поэтому я и решила устранить его.
Мышь все еще пристально смотрела на нее, но изумление на ее лице сменилось отвращением.
— Я знаю, что ты думаешь, Мышь, но не суди меня строго. У меня была масса других возможностей убить его после того, как это не удалось Джиббу, и я не воспользовалась ни одной из них. Кроме того, я присоединилась к его делу, и в результате меня саму чуть не убил один из наемников Седрика.
— Так Оррис простил вас?
Она снова улыбнулась, вспоминая, как много прошло времени, прежде чем они стали доверять друг другу, и сколь быстро это доверие переросло в любовь.
— Да, простил.
Мышь несколько мгновений молча смотрела на нее, прежде чем отвернуться и подойти к окну.
— Так что дальше? — спросила она. — Что вы собираетесь делать с Мараром?
— Тебе не кажется, что пришло время, чтобы и ты простила меня, Мышь?
Та снова повернулась к ней:
— Я?
— Ты, Сеть, мой народ.
— Неужели это имеет для вас такое значение?
— А для тебя это имело бы значение?
— Наверное, имело бы. По правде говоря, я уже не знаю, за что мы должны вас прощать.
— Зато я знаю, — сказала Мелиор, грустно улыбаясь. — И если ты хоть немного подумаешь об этом, ты тоже поймешь.
Их глаза ненадолго встретились, прежде чем Мышь отвела взгляд.
— Так что для этого потребуется? — спросила Мелиор.
— Вам действительно нужен ответ?
Правительница издала короткий смешок:
— Думаю, да.
— Тогда дайте мне подумать об этом, — сказала Мышь, улыбаясь. — Ведь пока вы же сами еще не ответили на вопрос, что ожидает Марара?
Мелиор согнула ногу, которая, по словам врачей, заживала вполне хорошо. «Определенно, она болит меньше, чем раньше». Затем она опустилась в большое кресло.
— Я еще точно не знаю. Сегодня попозже приезжает Вирсия, и мы попытаемся остановиться на чем-нибудь, но мне кажется, что и она тоже не знает. — Мелиор с интересом посмотрела на Мышь: — А что? У тебя есть какой-нибудь совет?
— Я знаю, что бы я сделала. Я бросила бы Марара в тюрьму до скончания его дней.
— Если бы речь шла об обычном человеке, то это определенно явилось бы самым простым решением, но, когда имеешь дело с Правителями, все несколько усложняется. Несмотря на то что я сказала у него во дворце о нарушении им Прокламации о защите зеленых насаждений, оправдывая его арест, Марар был прав: для дел подобного рода существуют определенные процедуры. Его нельзя казнить, нельзя поместить в общую тюрьму, и он не может быть наказан односторонне лидером лишь одного Наля. Мне нужно одобрение Вирсии, прежде чем предпринять хоть что-нибудь, и, несмотря на то что Стиб-Наль имеет малый вес в Совете, их новый Правитель получит законные основания для протеста, если мы предпримем что-либо, нарушая закон.
— Так вы все-таки собираетесь отправить его в изгнание?
— Я бы предпочла этого не делать. Зная Марара, я могу смело утверждать, что это лишь вопрос времени, когда он снова начнет причинять неприятности.
— Похоже, это — серьезная проблема, — сказала Мышь. — Хорошо, что я не Правительница.
Прежде чем Мелиор успела ответить, раздался стук в дверь, и через мгновение Джибб просунул голову в комнату:
— Мы можем… — Увидев Мышь, он замолчал и нахмурился.
— Я как раз собиралась уходить, — с притворной улыбкой произнесла гилдрин, неторопливо направляясь к двери.
— Не уходи далеко, — сказала ей вслед Мелиор. — Я бы хотела еще поговорить с тобой несколько позже.
— Хорошо. До встречи, генерал, — добавила она, проскакивая мимо Джибба.
Тот несколько секунд пристально смотрел ей вслед и затем закрыл дверь.
— Мне не нравится, что она свободно расхаживает по дворцу, — сказал он. — Кто знает, что ей удастся узнать о нашей системе безопасности?
Мелиор едва не рассмеялась. Действительно, работа сотрудника Службы Безопасности и состоит в том, чтобы быть подозрительным, но иногда ей было интересно, способен ли Джибб доверять хоть кому-нибудь. «Он доверял Премелю, — произнес голос в ее голове. — И посмотри, что случилось». Если призадуматься, то это, возможно, не так уж и смешно.
— Я не думаю, что нам нужно о чем-нибудь беспокоиться, — сказала она спокойно. — Если бы она хотела причинить мне какую-нибудь неприятность, она могла бы сделать это на пути в Стиб-Наль, во дворце Марара и уж как минимум с полдюжины раз с тех пор.
— Действительно, — ответил он без особого энтузиазма.
— Брось, Джибб. Она провела нас туда, как и обещала, и сражалась бок о бок с нами так же эффективно и преданно, как любой из твоих людей. Разве она не заслужила хотя бы немного доверия и уважения?
— Наверное. — Он сел в кресло напротив нее. — Она хорошо обращается с лучеметом, и она храбрая.
Мелиор подняла бровь. Это была очень высокая похвала в устах Джибба.
— Кажется, она произвела на тебя впечатление.
Он отмахнулся от ее комментария.
— Это не значит, что она мне нравится. Она дерзкая и несносная, и я возмущен тем, каким тоном она с вами разговаривает. Я не понимаю, почему вы с этим миритесь.
— По той же самой причине лорды мирились со мной, когда я была моложе, и по той же самой причине я мирилась с тобой, когда мы впервые встретились. Я вижу ее потенциал, я вижу в ней качества, которые можно усовершенствовать.
Он пожал плечами, словно не будучи убежденным.
— Может быть, — сказал он. — А затем, усмехаясь, добавил: — Я, наверное, никогда не был таким плохим.
— Может, ты и не был таким несносным, но ты был в два раза более заносчивым.
Они оба рассмеялись, а затем ненадолго замолчали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});