Это жестоко.
Вообще-то я бы сказал, что мораль другая: не мути с козлами. Но мысль, которую хотела донести до меня Алгон, я понял — это она так извинилась. А эта история вообще про Милу была или просто к слову пришлась?
— А я знала, что ты сегодня уйдешь, — внезапно переключила тему Алгон.
Да, конечно, знала — я и сам не знал, а она знала.
— Ну еще бы, — заметил я, — ты же все для этого сделала.
— Вообще-то, — возразила она, — я сделала все, чтобы ты остался.
Она пытливо взглянула на меня, словно пытаясь понять, что я скажу в ответ.
— В таком случае, — отозвался я, — ты меня плохо знаешь.
— Вот и отлично, — она улыбнулась, — значит, будет повод узнать.
Такую улыбку я видел у нее впервые. Обычно улыбка была составной частью одной из ее масок, становясь как по команде то едкой, то дерзкой, то обольстительной — сейчас же она казалась настоящей.
Алгон оттолкнулась от стены. Но вместо того чтобы уйти, развернулась и, шагнув ко мне, поцеловала — не страстно или пылко, а легко и даже нежно, будто оставляя на моих губах свой след. Ее рука еле ощутимо скользнула в мой карман и что-то оставила внутри. Всего миг — и Алгон отстранилась быстрее, чем я успел ее обнять или поцеловать в ответ.
— Я всегда беру то, что мне надо, — сказала она. — Я подумаю, есть ли это у тебя. И если есть, я возьму и дам в ответ все, что нужно тебе…
Не давая мне времени это обдумать, она быстрым шагом ушла вглубь коридора. Я остался на месте, растерянно глядя ей вслед, совсем не понимая, что это вообще было. Однако губы приятно покалывало — им явно хотелось еще. Опустив руку в карман, я вытащил оттуда аккуратно сложенную бумажку с немного потрепанными краями и с любопытством развернул.
На пожелтевшем листке небрежными карандашными штрихами был нарисован портрет — удивительно живой, как она и рассказывала. И изображенную на нем девушку я отлично знал. Только глаза у нее тогда были другими — наивными, восторженными и немного испуганными — это как-то удалось передать с помощью карандаша. Я еще ни разу не видел у нее такого выражения — теперь она смотрит на мир совсем иначе.
Едва ли этот рисунок надо возвращать Миле, потому что на нем была не она — а сама Алгон, немного младше чем сейчас, но все же узнаваема. Ее слова все еще витали в воздухе, а поцелуй оставался на губах, и хотя она уже ушла, я до сих пор ощущал ее присутствие. Она словно отдала мне какую-то часть себя, но я еще не знал, что с этим делать.
Ep. 25. 12 (девчонок) за 30 (минут) (IV)
Ключ легко вошел в замок и провернулся с бодрым щелчком. Когда-то так же легко я мог войти и в хозяйку этой квартиры.
После нашего с Яной расставания прошло уже больше недели, и я даже не думал, что когда-нибудь воспользуюсь этим ключом и снова войду в эту дверь. Однако обстоятельства сложились так, что после всех моих сегодняшних приключений, после всех попыток потрахаться, которые в итоге завершились успехом на Сашиной кровати, мне опять пришлось пойти к девушке. Моей бывшей девушке. Правда, трахать ее я точно не собирался — причина моего визита была совсем другой.
Дверь послушно поддалась, и, приоткрыв ее, я осторожно заглянул внутрь квартиры.
— Яна, ты дома?..
Вместо ответа меня окутала неприветливая тишина. А ведь когда я вернулся после общаги к себе домой, последнее, что мне было нужно, — это идти еще куда-то. Сил было только добраться до кровати и лечь. Голова просто рвалась на части — каждая из девчонок сегодня открылась мне с новой, неизвестной до этого стороны, и это надо было хорошенько осмыслить.
От воспоминаний о квартире Майи — такой холодной, такой неподходящей для ее милой улыбки — пробирал невольный мороз. От внезапной Сашиной искренности, от ее ласк и поцелуев, напротив, бросало в жар. В голове все еще звучали ее стоны, мое тело все еще чувствовало ее — и уже снова хотелось повторить все, что у нас с ней сегодня было. Когда она теперь мне это позволит?
Ну а что касается Алгон… Вытянув из кармана рисунок, который она дала, я рассеянно уставился на такие знакомые и одновременно незнакомые черты. Алгон, Алла, Аля… У нее было столько масок, столько вариаций одной и той же девушки, что я уже запутался, какая из них настоящая. Все наши встречи и разговоры были какими-то половинчатыми — как незаконченный минет или недосекс на кровати ее подруги. Я вообще не понимал, чего она от меня на самом деле хочет, и уже порядком запутался, чего от нее хочу я.
Однако подумать в тишине мне не удалось. На полную громкость за стеной врубилась раздражающе навязчивая песня Марко Поло. Почему именно его? Вопли Марко мигом разнеслись по всей квартире, беспардонно заняв каждый угол — даже если я уйду в комнату родителей, музыка долетит и туда. Ася явно не боялась доставить соседям дискомфорт, наоборот, всеми силами стремилась к этому. Видимо, мстила за все еще закрытую дверь лоджии, открывать которую у меня не было вообще никакого желания.
Нехотя поднявшись с кровати, я распахнул верхний ящик стола и положил туда рисунок Алгон и многострадальную ложку — подарок Лилит, который так и не удалось ей вернуть. Взгляд сам собой натолкнулся на ключ от Яниной квартиры. И зачем девчонки вообще дают парням ключи? От этого обязательства, которые не всегда хочется брать, сами повисают над тобой и продолжают висеть, даже когда отношения уже закончились.
Иронично, но именно в тот день, когда Яна дала мне этот ключ, мы с ней и расстались. Не став причиной расставания, он тем не менее его ускорил. С тех пор я ее не видел — а ведь прошло уже больше недели. И этот ключ, стальной занозой застрявший в моем столе, сейчас с укором поблескивал, намекая, что хотя бы позвонить ей я мог. И даже должен — как минимум, чтобы просто его вернуть.
Достав смартфон, я без особой охоты набрал ее номер. Глухие гудки оборвались пустотой. Она не ответила, как не отвечала и Саше. На ум приходили только два варианта: либо вычеркнула из своей жизни, что было логично, либо опять попала в какие-то проблемы — а зная ее умение нарываться на