Чаще всего со мной остаются те животные, что принадлежат к моему тотему — совы и олени. Они самые добрые из всех. В каком-то смысле олени меня усыновили. По крайней мере, один из них, а то и несколько, всегда спят со мною рядом. Совы запросто садятся мне на плечи — это единственные птицы, которые так ведут себя.
Брошенные людьми оружие и одежда зарастают травой. Время проходит, проходит…
Ну хорошо, пожалуй, я отчасти могу уже что-то объяснить. Не вижу ничего страшного в том, что говорю это прямо, черт побери!
Все здешние люди превратились в животных!
А я нет — потому что родился на другой планете.
Калдорианцы претерпели некую метаморфозу — и далеко не первую.
С первых мгновений моего пребывания на этой планете странность здешней жизни была мне очевидна. Их социальные институты менялись с ошеломляющей быстротой. В течение двух недель нормы жизни полностью перестраивались и тут же сменялись новыми.
Чрезвычайно быстро произошел переход от некоей формальной культуры к культуре коммунальной, культуре всеобщей любви, а затем — к самой примитивной культуре, характеризующейся всеобщим недоверием.
Однако метаморфозы, происходящие с самими людьми, еще более глубоки. Они еще много раз переменятся и возродятся снова — в чисто физическом смысле, подобно бабочкам или лягушкам. И это каким-то образом связано с жизненным циклом самой планеты. Со всеми ее жизненными циклами, следовало бы мне сказать.
Это планета сплошных реинкарнаций.
В которых нет ничего мистического. Это самая простая, так сказать исходная, истина. Люди возрождаются в виде животных.
А в виде кого возродятся животные?
Здесь, по-моему, цикл рождений вряд ли связан с какими бы то ни было разумными, объяснимыми причинами. Мои друзья и мысли не допускали о существовании кармы. Рождение в качестве кого бы то ни было одинаково хорошо для них, ибо все живое достойно жизни и уважения. И кроме того, в конце концов, можно ведь стать буквально всем на свете!
Это бесконечная реинкарнация в чистом виде, непрерывная цепь рождений без смерти. Здесь существуют и царствуют лишь Рождение и Перемена.
А потому, естественно, я никоим образом не мог бы вписаться в этот цикл.
Позднее лето. Золотые дни. Но все чаще идут дожди.
Я уже снова в Мореи. Многие из животных вернулись вместе со мной. И, похоже, ничуть не возражают против жизни в городе.
В действительности-то город принадлежит уже не прежним, а следующим, возрожденным, людям.
И все-таки животные тоже постепенно уходят. Или же, что еще более вероятно, постепенно перерождаются. Погода сейчас благоприятствует росту растений, и они попросту вытесняют животных.
Я снова уехал из города. Осенью я лучше всего чувствую себя рядом с членами своего тотема — соснами.
Я мало что мог записать. Время идет, а я живу. Я стал куда спокойнее и увереннее. Видимо, начинаю приходить в себя.
Зима.
Все животные исчезли. Растения мертвы. Единственное, что еще живо, — это сама планета и я.
Весной будут новые рождения. В этом я уверен. Возможно, вновь возродятся и мои друзья. Но сам я, наверное, к этому времени буду уже мертв. Ибо смерть — это одна из неизбежных и свойственных лишь мне одному метаморфоз.
Собираюсь прожить здесь до весны, что, безусловно, вызовет необходимость принять кое-какие трудные для меня решения — ведь мне придется питаться телами собственных друзей, животных и растений или же погибнуть.
Возможно, это чисто человеческий эгоизм, но я просто не могу позволить себе умереть! Так что по необходимости я что-то ем и пытаюсь внушить себе мысль о том, что все на свете чем-то питаются и сами тоже служат кому-то пищей. Однажды и я послужу пищей кому-то…
Следуя обычаю, я никогда не стану есть тех, кто принадлежит к моему роду. И вообще стараюсь есть как можно реже — ибо все это когда-то несло в себе жизнь. Я жду, я мечтаю. Мне снятся сны. Вернутся ли ко мне мои друзья?
Ах, только бы зима не была слишком долгой!
Необходимая вещь
Ричард Грегор сидел за своим столом в пыльной конторе фирмы ААА-ПОПС — Астронавтического антиэнтропийного агентства по оздоровлению природной среды, — тупо уставившись на список, включающий ни много, ни мало 2305 наименований. Он пытался вспомнить, что же еще тут упущено.
Антирадиационная мазь? Осветительная ракета для вакуума? Установка для очистки воды? Нет, все это уже есть.
Он зевнул и взглянул на часы. Арнольд, его компаньон вот-вот должен вернуться. Еще утром он отправился заказать все эти 2305 предметов и проследить за их погрузкой на корабль. Через несколько часов точно по расписанию они стартуют для выполнения нового задания.
Но все ли он предусмотрел? Космический корабль — это остров на полном самообеспечении. Если на Дементии IV у тебя кончатся бобы, ты там не отправишься в лавку. А если, не дай Бог, сгорит обшивка основного двигателя, никто не поспешит заменить ее. На борту должно быть все — и запасная обшивка, и инструмент для замены, и инструкция, как это сделать. Космос слишком велик, чтобы позволить себе роскошь спасательных операций. Аппаратура для экстракции кислорода… Сигареты… Да прямо универсальный магазин, а не ракета.
Грегор отбросил список, достал колоду потрепанных карт и разложил безнадежный пасьянс собственного изобретения.
Спустя несколько минут в контору небрежной походкой вошел Арнольд.
Грегор с подозрением посмотрел на компаньона. Когда маленький химик, сияя от счастья, начинал лихо подпрыгивать, это обычно означало, что ААА-ПОПС ждут крупные неприятности.
— Ты все достал? — робко поинтересовался Грегор.
— В лучшем виде, — гордо заявил Арнольд.
— Старт назначен на…
— Успокойся, будет полный порядок!
Он уселся на край стола.
— Я сегодня сэкономил кучу денег.
— Бог ты мой, — вздохнул Грегор. — Что ты еще натворил?
— Нет, ты только подумай, — торжественно произнес Арнольд. — Только подумай о тех деньгах, которые попусту тратятся снаряжение самой обычной экспедиции. Мы упаковываем 2305 единиц снаряжения ради одного единственного ничтожного шанса, что нам может понадобиться одна из них. Полезная нагрузка корабля снижена до предела, жизненное пространство стеснено, а эти вещи никогда не понадобятся!
— За исключением одного или двух случаев, когда они спасают нам жизнь.
— Я это учел. Я все тщательно изучил и нашел возможность существенно сократить список. Небольшое везение — и я отыскал ту единственную вещь, которая действительно нужна экспедиции. Необходимую вещь! Поехали на корабль, я ее тебе покажу.
Больше Грегор не смог вытянуть из него ни слова.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});