— Нижние боги!
Водоворот насилия, закрученный в самом себе, распространяющий волны агонии… Фигура, маленькая, свернувшаяся, в разрезанной, пропитанной кровью одежде, ползёт сквозь темноту.
Л’орик вскочил на ноги, замотал головой от муки.
Затем вылетел наружу и внезапно сорвался на бег.
Он нашёл её след, окровавленную тропу в песке и пыли, ведущую прочь от развалин, в окаменевший лес. Прямо — он интуитивно это понял — к священной поляне, которую устроил там Тоблакай.
Но там она не найдёт помощи. Лишь очередное обиталище ложных богов. Да и сам Тоблакай ушёл, чтобы скрестить клинки со своей собственной судьбой.
Но она не способна мыслить ясно. Лишь боль ведёт её; жгучий инстинкт бегства гонит её прочь… Ползёт, как всякое умирающее создание.
Он увидел её на краю поляны, маленькую, перепачканную, мучительно ползущую вперёд.
Л’орик нагнал её, положил руку на затылок, на спутанные от пота волосы. Девушка вздрогнула и пронзительно завизжала, её ногти вцепились ему в руку.
— Фелисин! Он ушёл! Это Л’орик. Ты со мной, в безопасности. Теперь в безопасности…
Но она всё пыталась уползти.
— Я позову Ша’ик…
— Нет! — закричала она, сворачиваясь клубком на песке. — Нет! Он нужен ей! Он всё ещё нужен ей!
Её слова звучали смазанно из-за прокушенных губ, но всё же оставались понятными.
Л’орик отшатнулся, поражённый тихим ужасом. Значит, она — не просто раненое существо. Её разум достаточно ясен, чтобы взвешивать, просчитывать, отказаться от себя…
— Она узнает, девочка, — не может не узнать.
— Нет! Не узнает, если ты мне поможешь. Помоги мне, Л’орик. Именно ты — даже не Геборик. Он попытается убить Бидитала, а это не должно случиться.
— Геборик? Это я хочу убить Бидитала!
— Ты не должен. Не сможешь. У него есть сила…
Он заметил, как дрожь пробежала по её телу при этих словах.
Л’орик заколебался, затем сказал:
— У меня есть лечебные мази, эликсиры… но тебе нужно будет скрыться на время.
— Здесь, в храме Тоблакая. Здесь, Л’орик.
— Я принесу воды. И палатку.
— Да!
Гнев, горевший в нём, сжался в раскалённое добела ядро. Л’орик боролся, чтобы обуздать этот гнев, его решимость время от времени ослабевала из-за сомнений в том, что он поступает правильно. Это было… чудовищно. За это полагалась расплата. Обязательно полагалась расплата.
Что ещё более чудовищно, понял он с ужасом, все знали, что такое возможно. Мы знали, что он желает её. И всё равно ничего не сделали.
Геборик неподвижно лежал в темноте. Он слабо ощущал голод и жажду, но даже эти чувства оставались отстранёнными. Чай из хен’бары в достаточных дозах заглушал телесные потребности. Точнее, приглушал, как обнаружил Геборик.
Разум его плавал, словно в волнах моря, и казалось, это будет продолжаться вечно. Он ждал, всё ещё ждал. Ша’ик взыскивала истин. Она получит их. И тогда он покончит, покончит с ней.
А также, возможно, покончит с жизнью.
Да будет так. Он стал старше, чем даже сам ожидал, и эти дополнительные недели и месяцы не дали ему ничего, что было бы достойно усилий. Он обрёк своего бога на смерть, и теперь Фэнер не явится поприветствовать его, когда Геборик наконец освободится от плоти и крови. Да и Худ тоже — если уж об этом зашла речь.
Не похоже, что он вообще проснётся, — Геборик выпил гораздо больше чаю, чем обычно пил раньше, и выпил его свежезаваренным, когда тот был особенно действенным. И теперь старик плавал в тёмном море, незримая жидкость согревала кожу, слегка поддерживала его, текла через грудь, руки и ноги, омывала лицо.
Нефритовый гигант был рад принять его самого, его душу и всё, что осталось от смертных дней Геборика. Старые дары сверхъестественных видений давно исчезли, видения тайн, скрытых от многих глаз, — тайн древности, тайн истории — давно ушли. Он был стар. Он был слеп.
Вода плеснула ему в лицо.
И он ощутил, как соскальзывает вниз, — посреди моря звёзд в черноте, которая была неожиданно прозрачной и ясной. В том, что казалось большим пространством, плавали менее яркие сферы, собираясь вокруг пламенеющих звёзд, и понимание ударило его, будто молотом. Звёзды, они как солнце. Каждая звезда. И эти сферы — суть миры, владения, все разные, но при этом подобные.
Бездна оказалась совсем не такой пустой, как он привык верить. Но… где живут боги? Эти миры — Пути? Или Пути — попросту проходы, что их соединяют?
Новый объект возник перед его глазами, проплыв вблизи. Мерцающий тусклым зелёным светом, обездвиженный и при этом странно искривлённый: торс изогнут, словно пойман в движении поворота. Нагое тело вращалось вокруг своей оси; свет звёзд играл на его нефритовой поверхности, точно капельки дождя.
И за ним другой, сломанный — нога и рука отбиты начисто, но при этом следуют за остальным телом в его безмолвном, почти мирном плавании сквозь пустоту.
За ним ещё один.
Первый гигант колесом прокатился неподалёку от Геборика, и тот почувствовал, что мог бы просто протянуть руку и коснуться поверхности, когда гигант проплывал мимо; но Геборик знал, что на самом деле гигант слишком далеко, чтобы его можно было потрогать. Лицо гиганта появилось в поле зрения. Слишком совершенное для человека, глаза открыты, их выражение чересчур двусмысленное, чтобы его можно было прочесть, хотя Геборику казалось, он уловил в них смирение.
Теперь их было множество, все появлялись из какой-то одинокой точки в чернильных глубинах. Каждый в неповторимой позе; некоторые столь разбиты, что казались лишь роем фрагментов и осколков, другие же — совершенно целые. Плыли из темноты. Целое воинство.
Но безоружное. Нагое и, по виду, бесполое. Присущее им совершенство — их пропорции, безупречная внешность — подсказали бывшему жрецу, что гиганты никогда не были живыми. Они были изваяниями, статуями, хотя среди них и не было ни одного, схожего с другим позой или выражением лица.
Потрясённый, Геборик глядел, как они, вращаясь, проплывают мимо. Ему пришла в голову мысль повернуться и посмотреть, не стекаются ли они к какой-то другой точке далеко позади, как если бы он лежал около вечной реки из зелёного камня.
Чтобы двинуться самому, ему почти не пришлось прилагать усилий.
Повернувшись, он увидел…
…и закричал.
Крик вышел беззвучным.
Огромная — невозможно огромная — рдеющая рана прореза́ла черноту, пламя, как гной, текло вдоль её рваных краёв. Серые спирали вихрей хаоса вырывались из неё острыми завитками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});