Несколько секунд все молчали. Стая воронов пролетела над голыми кронами деревьев и скрылась за холмом. На мужчине была красная форменная куртка солдат Короны. Один рукав ее едва держался, второй был сильно изорван. Его белые фланелевые штаны явно знавали лучшие времена, а сейчас были все в пятнах засохшей крови и грязи.
– Да это же один из sassannach, черти его задери! – громыхнул голос у меня за спиной.
Я услышала скрежет металла, с которым меч покидает ножны, и обернулась. Лиам не сводил с дезертира глаз. Он был мертвенно-бледен, под кожей конвульсивно ходили желваки. У меня мороз прошел по коже.
Мужчина уже успел осознать, что сила на стороне шести вооруженных до зубов хайлендеров, и попятился. Рука его дернулась к кинжалу на поясе – вероятно, единственному его оружию.
Лошадь Лиама фыркнула и нервно мотнула головой. Ее седок с наводящей ужас медлительностью поднимал меч. Рука его не дрогнула ни разу. Но зачем? Этот солдат не представлял для нас ни малейшей опасности.
– Лиам! – воскликнула я взволнованно.
Он меня не услышал. Единственное, что занимало его в этом мире, – это красная куртка, которая собралась дать деру. Моя нервозность передалась остальным спутникам. У меня вдруг закружилась голова.
– Лиам!
Словно молния, которая обрушивается с неба, его дикий вопль отразился от горных склонов и заставил землю содрогнуться. Кровь застыла у меня в жилах. Лиам пришпорил лошадь, которая встала на дыбы от боли, и пустил ее сумасшедшим галопом. Я успела увидеть ужас в округлившихся глазах солдата, когда он повернулся и что было мочи побежал к лесу.
– Что он делает? – вскричала я, не помня себя от ужаса.
Лиам спрыгнул с лошади, оставил ее на дороге и пустился вслед за беглецом, который уже кричал во все горло. Расстояние между ними быстро сокращалось. Дикий зверь настигал свою добычу…
Минута – и удар меча остановил бег солдата. Крик боли, который издал бедняга, падая на землю, заставил меня вздрогнуть.
– Нет, Лиам! Не надо!
Я рванулась к нему, но чья-то железная рука удержала меня, заставив отвернуться.
– Мама, не надо! Оставь! Слишком поздно…
– Господи, что он делает? Зачем? Дункан, останови его!
– Мама, нет! Тот солдат все равно уже мертв. Пусть делает, что хочет. Думаю, он в этом нуждается.
Лиам с ужасающей жестокостью, которой я в нем и не подозревала, наносил удар за ударом. Я отвернулась, чтобы не видеть эту жуткую сцену, и уткнулась сыну в плечо. Волна тошноты поднялась к горлу, пустой желудок свело болью. Во рту я ощутила горькой вкус желчи. На нас вдруг обрушилась зловещая тишина. Я ощутила, как рука Дункана, меня обнимавшая, расслабилась.
– Все кончилось, – пробормотал он после паузы.
Я медленно оглянулась. Лиам стоял над трупом дезертира. Шумно дыша, он как зачарованный смотрел на дело своих рук. Я шагнула к мужу. Движение мое вывело его из забытья. Он повернул ко мне забрызганное кровью, искаженное гневом и ненавистью лицо. Во взгляде его я прочла единственное чувство – страдание. Испустив последний крик, Лиам повернулся, поднял меч и с размаху рубанул им камень. Клинок разбился со скрежетом, от которого зазвенело в ушах.
После этого он забросал тело чистым снегом, упал рядом с ним на колени и прочел молитву. Прошло несколько минут, никто не проронил ни слова.
Лиам набрал в горсть снега и вытер кровь с лица и рук.
– Да примет Господь его душу, – прошептал Дункан, возвращаясь к своей лошади.
Наконец Лиам поднялся и вернулся к нам. Проходя мимо меня, он отвел глаза. Я удержала его за руку.
– Этот человек не сделал ничего, чтобы заслужить такую смерть!
Он посмотрел на меня внезапно потемневшими, холодными глазами. Лицо его было невозмутимо, ни один мускул на нем не дрогнул. Я вздрогнула при мысли, что таким же взглядом он смотрел на своего врага, прежде чем убить его. Страшно представить, что чувствовала жертва, встречая этот взгляд… Лиам сделал глубокий вздох, по телу его прошла дрожь.
– Я знаю, – ответил он просто. – Но и Ран, и Колин ничем не заслужили того, что с ними случилось.
В голосе его прозвучал металл. Лиам посмотрел вниз, на свои руки. На них осталось несколько капелек крови. Была ли то кровь невинного? Он сжал кулаки. Выражение его лица постепенно смягчилось. Я отпустила его руку, и он медленно пошел к своей лошади. Я вздохнула и двинулась за ним следом.
Глава 28
Инвернесс
Дождь… Сперва моросящий, пронизывающий, по мере нашего приближения к королевскому городу он превратился в ливень и никак не желал заканчиваться. В Инвернесс мы въехали после наступления темноты, промокнув до нитки.
Зная, что город пребывает под эгидой Короны, мы старались привлекать к себе как можно меньше внимания. Ненастье оказалось нам даже на руку: под проливной дождь, превративший улицы в болота грязи, не желали выходить собаки, не то что люди. Я пребывала в уверенности, что первым местом, куда нам следовало отправиться в поисках Франсес, был толбут, поэтому попросила Лиама сразу ехать туда. Однако мой супруг рассудил, что правильнее будет сначала найти жилье и подкрепиться, а только потом сесть и обдумать дальнейшие действия. К счастью, три заведения, которые нам предстояло посетить, находились на расстоянии десятка шагов друг от друга на Керк-стрит.
Разумеется, каждый из нас прекрасно понимал, что наши тартаны не останутся незамеченными.
– У нас будут проблемы, – заявил Калум, отодвигая пустую тарелку. – Здесь всюду солдаты. Не думаю, что наш приезд их обрадует.
Словно в подтверждение его слов, мистер Росс, хозяин харчевни, в которой мы остановились поужинать, неодобрительно посмотрел в нашу сторону. Наверное, сам факт, что он подал ужин «проклятым якобитам», пусть и за хорошую плату, мог испортить репутацию его маленького заведения. Стены в нем были настолько грязные, что складывалось впечатление, будто их никогда не красили, а окна покрыты таким слоем пыли, что даже днем внутри должно было быть темно. Мебель и посуда тоже имели самый жалкий вид.
– Вы с Марион сходите в толбут, – постановил Лиам после долгих размышлений. – Калум прав, нам надо как можно реже показываться на улицах. Хотя если бы удалось раздобыть несколько пледов клана Фрейзеров…
– Ни за что! – вскричал Робин. – Лучше уж с риском для жизни носить свои цвета, чем тартан этого гада Саймона Фрейзера из Ловатта! Он ушел из лагеря Претендента перед сражением при Шерифмуре и увел триста своих людей! Решил, мерзавец, что, если перейдет на службу Ганноверскому дому, вернее получит обратно свои земли – те, которых лишился, когда стало ясно, что он стал главой клана обманным путем. Если хотите знать мое мнение, то лучше бы они его повесили сразу, без разбирательства!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});