Читать интересную книгу Сёгун - Джеймс Клавелл

Грохот стих. Земля опять обрела неподвижность. Наступила тишина.

Они стояли на четвереньках и беспомощно ждали, что этот ужас начнется снова. Блэкторн, обливаясь потом, попробовал встать.

– Иэ. – Торанага сделал ему знак оставаться в прежней позе. Лицо даймё было в грязи, на виске, которым он ударился о скалу, виднелась глубокая рана.

Все тяжело дышали, грудь вздымалась, во рту скопилась желчь. Охрана приходила в себя. Некоторые самураи побежали в сторону Торанаги.

– Иэ! – прокричал он. – Матэ! (Ждать!)

Они повиновались и опять опустились на четвереньки. Казалось, ожиданию не будет конца. Но вот на дереве загомонила какая-то птица и наполнила воздух своими криками. Ее поддержала другая. Блэкторн потряс головой, чтобы пот не заливал глаза. Он увидел, что ногти, которые он вонзал в землю, поломаны, из-под них сочится кровь. Потом заметил в траве муравья, еще одного. И еще. Насекомые начали искать пищу.

Все еще напуганный, он сел на пятки:

– Когда это кончится?

Марико не ответила. Она была заворожена пропастью. Блэкторн потряс ее:

– С вами все нормально?

– Да-да, – прохрипела она, едва дыша.

Ее лицо и одежда были в грязи. Кимоно изорвалось. Сандалий и одного носка не было. И зонтика. Он помог ей отойти от края расщелины. Она все еще не могла говорить.

После этого он поглядел на Торанагу:

– Укага дэс ка?

Торанага будто онемел, его грудная клетка судорожно поднималась и опускалась, руки и ноги были в кровоточащих царапинах. Он вытянул руку, указывая: трещина, которая чуть не поглотила его, стала узкой канавкой в почве. На севере она снова расходилась до ширины оврага, но была уже не так широка, как раньше, и гораздо менее глубока.

Блэкторн пожал плечами:

– Карма.

Торанага встал, шумно прочистил горло, а затем поток проклятий огласил окрестности. Неистово ругаясь и гримасничая, Торанага бегал вдоль канавки. Он размахивал руками, вопил, плевался, совершая неописуемые прыжки. И хотя Блэкторн многого не понимал, даймё явно выкрикивал:

– Чума на вашу карму, чума на землетрясение, чума на эту дыру! Я потерял свои мечи, и дьявол с ними!

Трагикомизм ситуации потряс Блэкторна, а нелепый вид Торанаги окончательно добил его. Блэкторн разразился хохотом, он наконец осознал, что остался в живых. Глядя на него, засмеялись Торанага и Марико.

Торанага знаком приказал Блэкторну приблизиться и пошел к расщелине, спуская на ходу набедренную повязку. Смех снова разобрал его. Блэкторн тоже приспустил набедренную повязку, и они вдвоем попытались помочиться в трещину. Но ничего не получилось, не пролилось ни капельки. Они очень старались, и это их еще больше развеселило. Наконец они преуспели, и Блэкторн, собираясь с силами, присел, опираясь на руки. Немного оправившись, он повернулся к Марико:

– Это землетрясение – хороший знак, Марико-сан?

– До следующего удара – да. – Она продолжала счищать грязь с рук и кимоно.

– Это всегда так бывает?

– Нет. Иногда оно бывает еле заметным – просто легкий толчок. Порой толчки следуют один за другим или повторяются через несколько часов или дней. Иной раз все ограничивается одним толчком. Вы никогда не знаете наперед, Андзин-сан. Это карма.

Охрана с каменными лицами, не трогаясь с места, следила за ними – ждала приказа Торанаги. На северной стороне холма, там, где стояли односкатные лагерные времянки, бушевал пожар. Самураи боролись с огнем и раскапывали каменную осыпь, ища погребенных под ней. На восточной стороне у дальнего конца трещины топтались Ябу, Оми и Бунтаро со своими людьми, невредимые, если не считать ушибов, и тоже ждали приказаний. Игураси исчез – его поглотила земля.

Блэкторн задумался. Приступ самоуничижения прошел, и он чувствовал себя довольным и счастливым. Он пытался сосредоточиться на своем самурайстве, поездке в Эдо, «Эразме», войне, черном корабле, снова возвращался к самурайству. Мысли перескакивали с одного на другое. Он взглянул на Торанагу, и ему захотелось задать даймё тысячу вопросов, но тот столь очевидно ушел в свои думы, что отвлекать его было бы невежливо. Капитан с удовольствием подумал, что для этого еще представится достаточно времени, и посмотрел на Марико. Она приводила в порядок лицо и волосы. Блэкторн деликатно отвернулся, распростерся на земле и стал смотреть в небо. Земля согрела ему спину, он мог спокойно ждать.

Торанага заговорил с ним, на сей раз серьезно:

– Домо, Андзин-сан, нэ? Домо.

– Додзо (пожалуйста), Торанага-сама. Нани мо. Хомбун, нэ? (Ничего особенного. Это мой долг, да?) – Потом, не находя нужных слов и желая быть точным, Блэкторн сказал: – Марико-сан, не объясните ли вы мне? Кажется, я понимаю теперь, что вы и господин Торанага подразумеваете, когда говорите о карме и призываете не тревожиться попусту о том, что есть, что существует. Многое прояснилось. Я не знаю почему – может быть, потому, что я никогда не испытывал такого ужаса, может быть, это прочистило мне мозги, но, кажется, я кое-что понял. Например, старый садовник. Да, это моя ошибка, я на самом деле виноват и, конечно, сожалею, но это ошибка, а не сознательный выбор. Так уж случилось, и с этим ничего не поделаешь. Минуту назад мы все чуть не погибли. И все беспокойство и вся сердечная боль были напрасны, не так ли? Карма. Да, я понимаю теперь, что такое карма.

Она перевела это для Торанаги. Тот сказал:

– Чудесно, Андзин-сан. Карма – начало познания. Дальше идет терпение. Терпение – очень важное качество. Сильные люди терпеливы, Андзин-сан. Терпеть – значит обуздывать в себе семь чувств: ненависть, любовь, радость, беспокойство, гнев, огорчение, страх. Если вы не даете воли этим семи чувствам, вы терпеливы и скоро постигнете природу всех вещей, обретете гармонию с вечностью.

– Вы верите в это, Марико-сан?

– Да, еще как. Я также пытаюсь быть терпеливой, но это очень трудно.

– Согласен. Это тоже ва, ваша гармония, ваш покой, да?

– Да.

– Передайте ему мою искреннюю благодарность за то, что он сделал для старого садовника. Я уже благодарил, но не от всего сердца. Скажите ему это.

– В этом нет нужды, Андзин-сан. Он знал это до того, как вы стали… таким вежливым.

– Как он узнал?

– Я говорила вам, что он самый мудрый человек в мире.

Блэкторн ухмыльнулся.

– Вот, – порадовалась она, – вы опять кажетесь молодым, – и добавила по-латыни: – Ты опять стал самим собой, даже лучше, чем был прежде!

– А ты красивая, как всегда.

Ее глаза потеплели, и она отвела их от Торанаги. Блэкторн отметил ее осторожность. Он встал на ноги, посмотрел вниз, в извилистую глубину трещины, и вдруг спрыгнул в нее.

Марико вскочила, перепуганная, но Блэкторн быстро показался у поверхности. В руках у него был меч Фудзико. Ножны остались на месте, хотя и в грязи, пообитые, исцарапанные. Короткий меч бесследно исчез.

Капитан встал на колени перед Торанагой и предложил ему свой меч, как полагалось.

– Додзо (пожалуйста), Торанага-сама, – сказал он просто. – Самурай кара самурай ни, нэ? (От самурая самураю, так?)

– Домо, Андзин-сан. – Владыка Канто принял меч и засунул его за пояс. Потом с улыбкой наклонился вперед и сильно хлопнул Блэкторна по плечу: – Томо, нэ? (Друг, да?)

– Домо. – Блэкторн оглянулся назад. Его улыбка погасла. Облачко дыма плыло над склоном выше деревни. Он попросил у Торанаги разрешения уйти, чтобы узнать, все ли в порядке у Фудзико.

– Он говорит «да», Андзин-сан. И мы должны будем навестить его в крепости перед заходом солнца, чтобы вместе поужинать. Есть несколько вопросов, которые он хочет обсудить с вами.

Блэкторн возвратился в деревню. Она была разрушена, направление дороги изменилось до неузнаваемости, все полотно было раздроблено. Но лодки уцелели. Над тлеющими пожарищами тянулись дымки. Крестьяне таскали ведра с песком и водой. Он завернул за угол. Жилище Оми покосилось на одну сторону. На месте дома Блэкторна чернели обугленные головешки.

Глава 39

Фудзико была ранена. Нигацу, ее служанка, погибла. Первый же толчок обрушил несущие опоры дома, рассыпав по сторонам угли из кухонной жаровни. Фудзико и Нигацу придавило одним из упавших столбов, пламя превратило служанку в живой факел. Фудзико удалось выбраться из-под развалин. Погиб и один из детей повара, остальные отделались ушибами и вывихнутыми конечностями. Все пришли в неописуемый восторг при виде живого и невредимого Блэкторна.

Фудзико, которая была в полубреду, лежала на футоне около неповрежденной садовой ограды. Увидев, что Блэкторн жив и здоров, она чуть не расплакалась.

– Я благодарю Будду, что вы не пострадали, Андзин-сан, – едва смогла произнести бедняжка.

Все еще не отойдя от потрясения, она попыталась встать, но Блэкторн приказал ей не двигаться. Ее ноги и низ спины очень сильно пострадали от огня. Около нее уже хлопотал лекарь, накладывая на ожоги примочки, пропитанные чаем и настоями целебных трав, чтобы унять боль. Блэкторн заметил, как сосредоточен врачеватель, и подождал, пока тот не закончит работу, потом, отведя его в сторону, спросил: