Читать интересную книгу Тай-Пэн - Джеймс Клавелл

Ах, Кулум, идиот ты несчастный, думал Струан. Говорил же я тебе.

Внезапно он заметил, что к его дому приближается безупречного вида слуга в парике и ливрее. Он сразу узнал герб епископа. Слуга не спеша двигался вдоль praia, но у его дома не остановился и скоро исчез в толпе.

Начинало быстро темнеть, и свет масляных фонарей, освещавших променад, стал ярче в сгущавшихся сумерках. Струан увидел, как перед его домом остановился закрытый портшез. Два почти неразличимых во тьме носильщика поставили его на мостовую и исчезли в боковой улочке.

Струан бросился из комнаты и сбежал вниз по лестнице.

Кулум без сознания развалился на задней скамье портшеза. Его одежда была порвана и заляпана пятнами рвоты. От него сильно пахло спиртным.

Струана этот вид больше позабавил, чем разозлил. Он рывком поднял Кулума на ноги, взвалил себе на плечо и, не обращая внимания на изумленные взгляды прохожих, внес его в дом.

– Ло Чум! Ванну, быстро раз-раз!

Струан положил Кулума на кровать и стащил с него одежду. На груди и на спине синяков не было. Он перевернул его. Царапины от ногтей на животе. И посиневшие пятна любовных укусов.

– Ах ты, дурачок, – проговорил он, осматривая сына быстро и внимательно. Сломанных костей нет. Зубы на месте. Кольцо-печатка и часы исчезли. Карманы пусты.

– Тебя обобрали, парень. Возможно, в первый раз, но уж никак не в последний.

Струан знал, что подсыпанное в бокал неискушенного клиента снотворное было обычным трюком во всех борделях.

Слуги принесли ведра с теплой водой и наполнили ванну. Струан перенес в нее Кулума и вымыл его губкой с мылом. Ло Чум поддерживал бессильно болтающуюся голову.

– Масса сильно ужасный пить безумный, сильно ужасный джиг-джиг, хейа.

– Ай-й-йа! – ответил Струан. Когда он вынимал Кулума из ванны, острая боль пронзила левую щиколотку, и он понял, что за день натрудил изувеченную ногу больше, чем предполагал. Надо будет несколько дней перевязывать ее потуже, подумал он.

Струан вытер Кулума полотенцем и уложил в постель. Легко похлопав его по щекам, он попытался привести сына в чувство, но это ни к чему не привело, поэтому он поужинал один и стал ждать. Прошел час, потом другой. Его тревога усилилась, потому что к этому времени, сколько бы Кулум ни выпил, он уже должен был бы прийти в себя.

Кулум дышал глубоко и ровно. Сердце его билось размеренно и сильно, не внушая никаких опасений.

Струан встал с кресла и потянулся. Ему оставалось только ждать.

– Я ходить номер один мисси, – сказал он – Ты оставаться смотреть оч-чень хорошо, хейа?

– Ло Чум смотреть оч-чень как мама!

– Дашь знать, ясно? Какое время масса просыпаться одинаково, дашь знать, ясно?

– Почему Тай-Пэн ясна говорить, хейа? Всегда ясна оч-чень когда, ладна Хейа?

Но в ту ночь Ло Чум так и не прислал за ним.

На рассвете Струан покинул дом Мэй-мэй и вернулся в резиденцию. Мэй-мэй проспала ночь спокойно, зато Струан вздрагивал всякий раз, когда слышал шаги прохожего или когда мимо проносили портшез – и часто это была лишь игра его воображения.

Ло Чум открыл ему дверь.

– Зачем Тай-Пэн рано, хейа? Завтлак готовый, ванна готовый, чего Тай-Пэн хочит мозна, хейа?

– Масса просыпаться, хейа?

– Зачем спрашивать? Если просыпаться давать знать. Я оч-чень сильно хорошо ясна, Тай-Пэн, – проворчал Ло Чум с оскорбленным видом.

Струан поднялся наверх. Кулум по-прежнему крепко спал.

– Один раз, два раз масса делай как… – и Ло Чум застонал, зачавкал, тяжело двигая челюстью, шмыгнул носом, зевнул и застонал еще громче.

После завтрака Струан послал слугу к Лизе и Тесс с известием, что Кулум вернулся, но не стал сообщать им, в каком виде. Затем он попытался сосредоточиться на делах компании.

Он подписал несколько бумаг и одобрил увеличение строительных расходов на Гонконге, возмущаясь ростом цен на строительный лес, кирпич, рабочую силу и на все виды припасов для кораблей, на их ремонт и оснащение.

Чума на это безобразие! Цены взлетели на пятьдесят процентов – и никаких признаков того, что они упадут. Теперь клиперы: закладывать ли мне новые на будущий год или рискнуть остаться с теми, что уже есть? Положиться на то, что море не потопит ни одного? Нет, придется докупить еще.

Поэтому он подписал заказ на один новый клипер. Он назовет его «Облако Тесс», и корабль будет подарком Кулуму ко дню его рождения. Но даже мысль о еще одном красавце-паруснике не обрадовала его, как это неизменно бывало. Она напомнила ему об «Облаке Лотоса», который скоро будет заложен на стапелях Глазго, и о предстоящем через год морском сражении с By Квоком – если он был еще жив – или его отцом By Фан Чоем и их пиратами. Он вдруг подумал о мальчиках Скраггера, благополучно ли они доберутся до дома. Пройдет не меньше месяца, прежде чем они попадут в Лондон, и еще три месяца, пока известие об этом вернется сюда.

Он запер контору и отправился в Английский Клуб, где перекинулся парой слов с Горацио, потом кое с кем из торговцев и сыграл партию в бильярд. Он не получил удовольствия ни от игры, ни от компании. Разговор велся исключительно о делах: все с тревогой говорили о признаках вновь нависшей над миром катастрофы и озабоченно гадали, насколько рискованными окажутся их огромные торговые операции в этом году.

Струан расположился в просторной тихой библиотеке и взял газеты трехмесячной давности, прибывшие с последней почтой.

Сделав над собой усилие, он сосредоточился на редакционной статье, которая рассказывала о ширящихся волнениях среди промышленных рабочих Мидленда. Автор настаивал на необходимости справедливой платы за честный труд. Другая статья проливала слезы по поводу того, что гигантская машина английской промышленности работает только вполсилы, и решительно требовала открыть новые, более емкие рынки для того изобилия товаров, которое она способна произвести: рост производства означал бы снижение цен и безработицы и повышение заработной платы.

Следом пошли статьи, в которых говорилось о напряженных отношениях между Францией и Испанией, о грозовых облаках войны, нависших над этими государствами из-за нерешенного вопроса об испанском наследстве; Пруссия протягивала свои щупальца к мелким германским княжествам с целью подчинить их себе, и франко-прусский конфликт представлялся делом ближайшего будущего; «грозовые облака войны» нависли также над Россией и Святой Римской империей Габсбургов; те же пресловутые облака висели над итальянскими государствами, которые желали вышвырнуть из Италии новоиспеченного французского короля Неаполитанского и потом объединиться или же не объединяться, вследствие чего Папа, поддерживаемый французами, оказался вовлеченным в политическую борьбу; грозовые тучи собрались и над южной Африкой, потому что буры, которые последние четыре года непрерывным потоком покидали на своих фургонах Капскую провинцию, чтобы основать Трансвааль и Оранжевое свободное государство, угрожали теперь английской колонии Наталь, и уже со следующей почтой ожидалось известие о начале военных действий; по всей Европе катилась волна антисемитских выступлений, в городах устраивались погромы, католики сражались с протестантами, мусульмане – с индусами, католиками, протестантами и друг с другом; в Америке шли войны с индейцами, Северные штаты враждовали с Южными, Америка и Британия ссорились из-за Канады; беспорядки в Ирландии, напряженная обстановка в Швеции, Финляндии, Индии, Египте, на Балканах…

– Черт побери, какую газету ни возьми, везде одно и то же! – взорвался Струан, не обращаясь ни к кому в отдельности. – Весь мир сошел с ума, клянусь Богом!

– Что случилось, Тай-Пэн? – вздрогнув, спросил Горацио, очнувшийся от своих отравленных ненавистью мыслей.

– Весь мир сошел с ума, вот что случилось! Какого дьявола люди не прекратят кромсать друг друга на куски и не начнут наконец жить в мире?!

– Полностью согласен, – прокричал Мастерсон с другого конца комнаты. – Абсолютно. Клянусь Господом, это же ужас, что мы оставляем детям. Весь мир летит в тартарары. Уже провалился туда. Вспомните, насколько лучше все было в старые времена, ну? Отвратительно!

– Да, – закивал Роуч. – Мир слишком разогнался. Голова нашего чертова правительства оказалась в его же пресловутой прямой кишке – обычное, впрочем, дело. Клянусь Богом, каждый раз думаешь, что они все-таки чему-то научатся, но этого, видно, никогда не произойдет. Каждый Богом проклятый день мы читаем, как премьер-министр призывает нас «потуже затянуть пояса». Ради Создателя, вы слышали когда-нибудь человека, который призывал бы немного их ослабить?

– Говорят, ввозную пошлину на чай удваивают, – подлил масла в огонь Мастерсон. – А если этот маньяк Пил пролезет к власти, этот мерзавец как пить дать введет еще и подоходный налог! Это новейшее измышление дьявола!

Его слова вызвали всеобщее возбуждение, и на голову Пила посыпались проклятия и язвительные насмешки.