Читать интересную книгу Сборник "В огне" - Василий Головачев

– Прошло мало времени, – начала специалист в области физики Солнца, – чтобы делать далеко идущие выводы, но уже можно заметить некие тенденции. Зона «вакуумного вымораживания» в ядре Солнца прекратила расширение. Температура пошла вверх. Возможно, скоро там возобновятся реакции протон-протонного цикла. Однако термоядерный «котёл» заработает в полную силу ещё не скоро.

– Сколько нам ждать?

– Думаю, не меньше двух лет. Диаметр замерзшей зоны достиг восьмидесяти тысяч километров и превысил предел Кюре. Чтобы разогреть это ядро до прежних температур…

– Чем это грозит Федерации?

Оксана Свияш достала тонкую коричневую пахитоску с алым ободком (цвет ободка говорил, что никотин в таких папиросах не нейтрализован), закурила, не обращая внимания на коллег.

– Понижение температуры верхних слоёв солнцетела начнётся уже через два-три месяца, хотя будет незначительным, всего на сто градусов, не больше. Но это влечёт за собой интереснейшие физические эффекты. Изменится вся система взаимосвязей, конвекция, массо– и энергоперенос, увеличится размер грануляции плазмы, светимость, конфигурация магнитных полей…

– Всё это хорошо, – перебил Оксану Людвиг Казийски, – но мы говорим о влиянии этих процессов на наши космические поселения.

– Боюсь, просчитать это влияние будет трудно.

– Обрисуйте положение в общих чертах.

– Произойдёт глобальное снижение солнечного энергопотока, что в первую очередь приведёт к «эффекту сумерек» на всех планетах Системы.

– То есть Земля замёрзнет?

– Не замёрзнет, но потеряет значительную часть тепла. Вполне вероятно, что начнётся самый настоящий ледниковый период.

Присутствующие за столом обменялись красноречивыми взглядами.

– Хорошенькая перспектива, – проворчал Ребров. – Что мы можем сделать, чтобы избежать столь тяжёлых последствий?

Оксана выпустила тонкую струйку сладковатого дымка, пожала плечами.

– Боюсь, ничего.

– А если запустить в ядро Солнца ещё одного «крота» с мощной ядерной бомбой? Не сможет ли она выполнить роль запала для возрождения термоядерных реакций?

– Едва ли.

– Но ведь вы не просчитывали такой вариант? – не унимался Казийски.

– Не просчитывали, потому что в этом не было необходимости. Я считаю, что мы не в состоянии…

– Не надо делать поспешных выводов, госпожа Свияш, – снова перебил женщину Казийски. – Сделайте необходимые расчёты, смоделируйте процесс, тогда и решим.

Оксана поджала губы, посмотрела на холодно-недовольное лицо замминистра прищуренными глазами, однако возражать не стала.

– Разумеется, господин Казийски, мы это сделаем.

– Спасибо, Оксана, – сказал Филипп. – Представьте нам все расчёты последствий «вакуумного вымораживания» недр Солнца как можно скорее. И вы свободны.

Женщина докурила пахитоску, – мужчины смотрели, как она это делает, – встала и вышла, бросив на прощание:

– Будьте здоровы!

– Теперь о другой проблеме, – сказал директор УАСС. – Комиссар, вам слово.

Хо Кецаль, на которого посмотрел Филипп, склонил голову с великолепной гривой иссиня-чёрных волос. Его медное неподвижное лицо с резкими чертами и орлиным носом, типичное лицо индейца, осталось невозмутимым.

– Мы провели анализ криминогенной обстановки по всей Федерации, включая внешние планеты, – начал главный полицейский гортанным голосом. – Результаты необычны. Но прежде позволю себе небольшое отступление. Население Федерации вне зависимости от сословий, каст, рангов, этносов и народностей состоит в основе своей из обывателей. То есть из людей, не имеющих широкого спектра желаний и не стремящихся к достижению высоких целей. Они просто живут, соблюдая заданный цивилизацией уровень потребления, и всё. Так вот в среде обывателей появление Наблюдателя и Дьявола было воспринято больше с любопытством, чем со страхом, так как их психология допускает суждения типа «ежели что и случается, то где-то далеко и не со мной». Хотя их-то как раз легче всего довести до паники. А вот в слоях социума с иным спектром устремлений и оценки ситуации произошли изменения. Резко возросло количество суицидов в среде творческой интеллигенции и количество преступлений среди населения, занятого в сфере обслуживания. Особенно – неспровоцированных убийств.

Хо Кецаль замолчал.

Филипп подождал продолжения.

– Ваш вывод, комиссар?

– Нас ждёт криминальный кризис, – всё так же невозмутимо ответил Хо Кецаль. – Меняется шкала ценностей жизни, меняется отношение людей друг к другу, меняется их форма зависимости от механизма защиты, то есть от постгосударственной системы власти – Федерации.

– У вас есть просчитанные варианты развития событий? Конкретные предложения?

– Разумеется. Но я подотчётен только Правительству Федерации, господин директор.

– Я знаю, – спокойно кивнул Филипп, – и не требую отчёта. Однако нам вместе придётся выпутываться из этого опасного положения и очень тесно взаимодействовать.

– Только после согласования позиции с непосредственным руководством и аппаратом Правительства.

– Разумеется, – ответил директор УАСС тем же тоном.

– Я бы не полагался на непогрешимость решений чиновников, – проворчал Владилен Ребров. – Правительство по сути своей – хитроумный механизм для получения личной выгоды без личной ответственности.

– Браво, комиссар, – дважды хлопнул в ладоши Людвиг Казийски. – Вы очень образно выразили и моё мнение. Хотя не все чиновники одинаковы.

– Третья проблема, – напомнил о теме заседания Филипп. – Выявление сети агентов Дьявола. И хотя это проблема контрразведки, она касается всех здесь сидящих. Ведомство госпожи Синь разработало систему, позволяющую безошибочно определять запрограммированных нашим врагом людей. Вам придётся очень осторожно, тихо, без шума и согласования с общественностью внедрить эту систему в ключевые министерства и организации, вплоть до уровня ВКС.

В кабинете стало тихо.

Потом шевельнулся Казийски.

– Это решение требует созыва Совета безопасности ВКС и оценки его комиссией СЭКОНа…

– Исключено! – твёрдо сказал Ребров.

Заместитель министра в замешательстве посмотрел на него:

– Вы понимаете, чем это может закончиться, господин федеральный комиссар?

– А вы понимаете, чем может закончиться экспансия Дьявола в Солнечную систему? С одним его «огнетушителем» мы справились, хотя и с превеликим трудом, ценой жизни многих людей. Что, если он атакует Федерацию иным способом? В особенности если узнает о наших планах? А он обязательно узнает, как только мы начнём «советоваться» с общественностью и комиссиями СЭКОНа, где наверняка сидят резиденты Дьявола!

– И всё же я против такой постановки…

– Предлагаю не ломать копья зря, коллеги, – сухо сказал Филипп. – Я буду рад работать с компетентными органами СЭКОНа. Я буду рад вдвойне, если благодаря этому сотрудничеству враг рода человеческого вовсе уберётся из Системы. Но во избежание печальных последствий необходимо перестраховаться. Вы согласны?

– Вы ставите меня в неловкое положение, – буркнул Казийски. – Я официальный представитель Правительства…

– А вы решите для себя, что важнее, – мягко проговорила Юэмей Синь. – Быть официальным представителем или человеком, готовым драться с врагом до конца.

Казийски скривил губы, собираясь ответить, но встретил взгляд командора Погранслужбы и передумал. Встрепенулся, глянув на соседа китаянки:

– Что здесь делает этот молодой человек?

Под взглядами присутствующих Герман Алнис смешался, покраснел.

– Он член нашей команды… – начал Ребров.

– Герман Алнис – ведущий ксенопсихолог Института Внеземных Коммуникаций, – сказал Филипп веско. – Он многое сделал для более глубокого изучения действий и намерений Дьявола. Именно на основе его рекомендаций контрразведка обнаружила послание негуман человечеству, после чего была разработана программа ликвидации резидента и план адекватного ответа.

– В связи с происходящим, – добавила Юэмей Синь обманчиво воркующим голоском, – а именно – столкновением Федерации с представителем негуманоидного разума, возникла потребность перехода господина Алниса в сектор контрразведки, где его опыт изучения нечеловеческих логик будет весьма полезен.

– Понятно, – поморщился Казийски. – Что ещё на повестке дня?

– Вы можете быть свободны, – сказал Филипп. – Остались вопросы, касающиеся сугубо работы Управления.

Казийски поднялся, на полпути к двери обернулся: