Поэтому нужно жить с оглядкой на врагов и друзей. Булавка, воткнутая в дверной косяк жилища, или странный гнутый гвоздь, который еще вчера не лежал на подоконнике, или пучок связанных куриных перьев под подушкой — любой из этих предметов может быть подложен недоброжелателем.
В далекой давности порча относилась к черному и темному колдовству, преследуемому и каравшемуся с особой жестокостью, а в наши дни ученые и энтузиасты-любители, пользуясь заминкой государства, создали бесчисленное количество рецептур смесей, равно как и ритуалов с наговорами на вещи. Негласным лозунгом vitima стал: "Быстрее, надежнее, незаметнее". Чем еще объяснить нездоровый интерес к порче, как не заложенной в человеке неискоренимой тягой к грязным и отвратительным делишкам?
Пока политики спорили до хрипоты на бесконечных заседаниях об актуальности порчи, Первому департаменту было поручено держать руку на пульсе научных разработок и любительских изысков с правом поимки ослушников, использующих vitima в преступных целях. В институтах об этой области элементарной висорики давали необходимый минимум знаний.
"Слепым", подвергшимся воздействию порчи, приходилось сложнее, чем висоратам. Если человек, видящий волны, мог заметить вис-возмущение вокруг подозрительного предмета, то слепошарый бездарь вовек бы не догадался, что непонятная хворь одолела его из-за горшка с геранью, подаренного завистливой соседкой с верхнего этажа. Так что в переполненной аудитории, среди отпрысков висоратского общества, лишь я не увидела бы наведенную порчу и провалилась бы с треском, надумай кто-нибудь испытать меня. Но, видно, ни у кого не возникало сомнений в моей принадлежности к избранным.
Итогом решения задачи стал начерченный на доске трехмерный график со сложным переплетением ломаных. В моей же тетради не написалось ни строчки, а в голове не отложилось ни слова из сказанного преподавателем. Наверное, Мэл тоже не записывал, но глядеть в его сторону я не решалась. Одно радовало: переключившись на размышления о нелегкой доле среди висоратов, мне удалось на какое-то время забыть о нем.
Едва прогорнил звонок, непослушные руки начали запихивать тетрадь в сумку, а ноги приплясывали от нетерпения, чтобы поскорее сбежать от непредсказуемого товарища. Как назло, замок переклинило, и пока я суетливо возилась, пропуская студентов, аудитория стремительно пустела.
Настороженный взгляд влево показал, что Мэла смыло волной убегающих. Ну, конечно, ему нужно наверстывать упущенное с Эльзушкой. Из последних фавориток парня лишь она зарекомендовала себя преданной и верной, в отличие от Изабеллы и меня, и поэтому может рассчитывать на награду.
Закрыв, наконец, заевший замок на сумке и изругавшись на тысячу рядов, я побрела к двери и, выйдя в коридор, повернула направо. Моя дорога лежала в деканат, к Стопятнадцатому, в отличие от толпы однокурсников, ринувшихся по левой лестнице, чтобы занять очередь на защиту работ по элементарке.
— Папена! — окликнул знакомый голос с ленцой, и я застыла с поднятой ногой. — Собираешься на защиту или как?
Неудобно и, к тому же, невоспитанно разговаривать, стоя спиной к собеседнику, поэтому пришлось развернуться к Мэлу. Он стоял в нескольких шагах, с сумкой через плечо, засунув руки в карманы брюк.
— Понимаешь… — ответила хрипло и прокашлялась. Глаза бегали по сторонам словно трусливые зайцы. — Я как бы не готова…
— Зато я готов, — ответил ровно Мэл. Как робот, право слово.
— Р-рада. Желаю удачи.
Я повернулась, чтобы двинуться в прежнем направлении, но Мэл остановил:
— Ты не поняла, Папена. Защищаться нужно вдвоем.
— А она глухая. — Откуда-то возникла Эльза и повисла на руке парня. — Слушала не тем местом, когда препод объяснял правила, повторив дважды для сирых и убогих. Хочешь, скажу, чем она слушала? — усмехнулась девица и потянулась, чтобы поцеловать Мэла в губы, но он раздраженно дернулся, и вместо горячего чмока вышел мазок по щеке.
— Не мешай, — сказал Мэл подружке, высвобождая руку, и преданная красотка прикусила раздосадовано губу.
— Тебя, как погляжу, беспокоит мой слух, — поддела я Эльзу. — Смотри, отощаешь от нескончаемых забот.
— Меня заботит всё, что касается Егорчика. Из-за твоих выкрутасов его не допустят к экзамену.
— Не встревай, — приказал Мэл танцорше и разъяснил мне: — От тебя требуется сидеть рядом во время защиты и молчать. Говорить буду я.
— Зачем? Ты подготовился, вот и иди. А мне надо по делам.
Эльза засмеялась, но не решилась комментировать.
— Затем, — пояснил ровно Мэл. — Или защищаем вдвоем, или каждый из нас по отдельности получает автоматический "неуд" даже при наличии работы. Так препод постановил. Поняла?
— Тупое условие, — пробормотала я. — Это же несправедливо.
— Советую пойти на защиту, — ответил спокойно Мэл, но в его сдержанности промелькнула угроза.
Наконец-то очнулся! — возблагодарила я небо. Хоть волком вой из-за невозможности предугадать поведение человека, который не излучает эмоций.
— Может, все-таки в одиночку сдать? — поинтересовалась озабоченно Эльза. — Поговорить с преподом, объяснить ситуацию.
Тоже мне, беспокойная мамочка. Её бы облачить в засаленный халат, накрутить бигуди, намазюкать синюю питательную маску на лицо и выпустить в мир — подтирать сопельки.
Мэл не стал отвечать на навязчивую заботу и смотрел на меня, ожидая ответа.
— Ладно. Если надо, то подойду.
Придется потерпеть, коли просят. В конце концов, Мэл не виноват, что не дождался от меня помощи в сборе и обработке материала. К тому же, мимо корзины парня уже пролетел профуканный экзамен по символистике. Неужто к списку пересдач добавится элементарка?
— Не пропусти очередь, — предупредил Мэл, и, развернувшись, двинулся к лестнице. Эльза быстро сориентировалась и, ухватившись за его руку, поцокала рядом. А Мэл не оттолкнул её.
И зачем я согласилась?
Ожидая, когда подойдет очередь, я приткнулась в углу подоконника. У соседнего окна пристроился Мэл, а преданная Эльза поднимала тонус парня громким смехом и шуточками. Конечно, бедняжечку нужно развеселить, сейчас ему предстоит отдуваться за двоих на защите.
Неужели Мэл полагает, что если я не открою рта, то мне поставят зачет за красивые глаза? Странная логика. Препод ведь не дурак. Задаст какой-нибудь вопрос по теме и посадит меня в лужу. Может, попросить у Мэла работу и пробежаться наспех по тексту?
Лучше бы я не смотрела на соседний подоконник. Эльза втиснулась между коленями парня и, по-хозяйски положив руки на его плечи, что-то говорила.
До чего же больно! Душа завязывалась узлом.
Терзаясь последние два дня отсутствием Мэла, я не подумала о том, что будет дальше, когда пройдет первый шок от встречи. С одной стороны, хорошо, что Мэл не стал мстить за обман. У парня своя дорога, поэтому пережив мое предательство, он решил двигаться дальше и возобновил отношения с бывшей подружкой. Упрекнуть его не в чем.
Но с другой стороны… Видеть Мэла, улыбающегося другой, разговаривающего с ней о чем-то интимном, понятном только им двоим…
Резало меня… Живьем резало, без наркоза… Выворачивало наизнанку и баламутило рассудок.
Скоро шея застопорится в одном положении, потому что я усердно отворачивалась от соседнего окна — еще немного, и вовсе сверну. Уже изучены все трещинки на стене и неровности подоконника, а очередь тянется как колбаса и не кончается. И пейзаж за окном просмотрен на сто рядов, а время застряло и не движется.
Интересно, он уже пригласил Штице в "Инновацию", а после — к себе домой? Или согласился поехать к сразу ней? Успел ли затащить её в мужской туалет, где, закрывшись в кабинке, целовал — жарко и неудержимо, шаря под яркой пятнистой кофточкой?
От этой мысли точно взрывная волна прокатилась по телу, пьяно затуманивая сознание.
— Пошли, Папена, — голос Мэла вырвал из мазохистских фантазий.