Читать интересную книгу Ошибки богов. Тетралогия (СИ) - Танков Вячеслав

Интересно. Каким это образом одной из них удалось защититься от воздействия Обелиска? Эх, было бы у меня еще время на все это…

– Потом, все потом, – проворчал я, поглядывая на снующих повсюду кентавров – Я дико хочу есть и спать. Муся, смотайся в центр, доложись кому надо и передай, что Избранный голоден и хочет выспаться. Думаю, одна особа с длинной гривой будет рада помочь.

Последние мои слова утонули в облаке пыли, поднятой ретивым мустангом. Когда она улеглась, я уселся на ближайший камень и принялся рассматривать преображающийся на глазах лагерь. Так, например, исчезли все колья с насаженными на них черепами и головами несчастных путников и монстров. Вообще, без понятия, какой инстинкт отвечает за такой обычай? Что у орков, что у кентавров одни и те же порядки. Далее, тела жертв аккуратно сносили подальше и складывали на гигантский сруб из бревен, сложенных квадратом. Вероятно, чтобы сжечь. Пятна крови тщательно вымывались, палатки стирались самками в ближайшей реке, самцы тщательно засыпали свежий песок на капище, где недавно погиб один из моих бойцов. Вспомнив о нем, я подошел к молчаливым громадинам, сумрачно перетаскивавшим на себе страшные ноши.

– Где воин, которого схватили вместе со мной? – спросил я ближнего гиганта. Вместо ответа тот показал на сруб. Подойдя ближе, я невольно накрыл нос платком от ужасного смрада. Мертвых жертв не убирали с солнцепека длительное время. Базилио лежал отдельно, накрытый чьим‑то плащом. Я постоял возле него, вспоминая проведенное вместе время, пока кентавры завершали приготовления. Наконец, один из них несмело приблизился, и я встряхнулся:

– Начинайте! – и отошел в сторону, глядя как языки огня взметнулись к небу.

– Рад был служить вам, лорд! – послышалось мне на грани эмпатического фона.

– Прощай старина! – прошептал я…

Стоило только мне отойти от костра, как меня перехватило сразу несколько жизнерадостных и легкомысленных молодых лошадок, успевших благополучно отойти от последствий контроля и активно подыскивавших пару. Но их как ветром сдуло, стоило только вдалеке показаться Центории. Одеты, кстати, они были уже весьма прилично, используя куски ткани и наряды, очевидно, из ограбленных караванов. Сомневаюсь, что бы модницы под контролем Хаоса сохраняли в сундуках такие платья.

Предводительница, нерешительно потоптавшись в отдалении, направилась ко мне. Но прежде, чем она открыла рот, я поднял руку, призывая ее к молчанию.

– Запомни и передай остальным мои слова, – сказал я, глядя на напрягшуюся девушку. – Я принял предложение духов очистить ваше племя от грехов, совершенных вами в диком состоянии. Но мое сердце не перестает болеть от потери друга. Поэтому, просто покажи мне, где переночевать и что‑нибудь подкрепиться. А утром я уйду. И я не хочу, чтобы меня тревожили до этого момента.

– Я все поняла, повелитель! – глухим голосом произнесла Центория. – Следуйте за мной пожалуйста.

Пока она цокала копытами по редким камушкам, я пытался выстроить в голове грядущий план действий. Для начала, мне надо воссоединиться со своими и наладить контакт с Сестрами Битвы, так как только от них зависит настройка порталов. Как только у меня это получится, я сразу лечу в бухту, хватаю шаманку и тут же к орочьему Обелиску. А дальше будет видно.

– Вот, ваша опочивальня, повелитель! – звенящим от напряжения голосом произнесла девушка. – Внутри уже приготовлены дары и ложе. Вас никто не будет беспокоить до самого утра. Наслаждайтесь отдыхом.

Она уже было развернулась чтобы свалить, когда мой окрик заставил ее застыть как вкопанную:

– Стоять! А кормить меня кто будет?

Центория повернулась, не веря своим ушам.

– К‑кормить? Если на то будет ваша воля, я сейчас же распоряжусь! Лучшие красавицы нашего стада…

– Отставить! Не надо меня кормить! Хочу, чтобы мне помыли ноги!

– Будет исполнено! Я тотчас же распоряж…

– Уже не надо. Хочу сисю, большую и сладкую!

– Так точно! Я сейчас же…

– А где баня? Быстро мне соорудили баню!

– Д‑да, ваша милость (закипая)! Сей момент…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Время вышло! Хочу фрикасе из тунца!

– Да что с тобой не так, Ричард! – взорвалась, наконец, предводительница. – Ты реально задрал своими желаниями! Определись, а то я за себя не отвечаю!

– Во‑о‑от такая Центория мне и была нужна, – умиленно глядя на вспыхнувшую девушку, сказал я. – А то ходишь, как будто опущенная. Я же сказал ясно, – все ваши грехи сняты. Вон, посмотри на девчонок, – показав рукой на промелькнувшую мимо стайку, добавил я. – Бегают и радуются, как будто и не было кровавых жертвоприношений. А ты еще и глава стада. Думала, какой пример подаешь остальным своим поведением? В общем, я есть и спать. Утром поговорим. Кто разбудит – закопаю по шею, и скажу, что так и было. Будете ждать попадания товарища Сухова в этот мир.

Бравые кенты подогнали не только овощи и зелень, но и шашлычка из местных саблезубых котят, таявшего на языке. Умяв с голодухи половину огромного тазика, я понял, что не дойду даже до роскошного ложа, расположенного неподалеку, и вырубился прямо за столом. А снилось мне мягкое покачивание и огромные подушки, на которых было так мягко и тепло…

Утро встретило меня ласковыми лучами солнца и ароматом какао. Какао?!! Откуда тут этот напиток?! Дернувшись, чтобы приподняться, я вдруг понял, что мои локти буквально утопают в теплых подушках, а по бокам похрапывают две коняшки. Причем обе оказались совершенно мне незнакомы. Подушки, на самом деле, оказались их километровыми шарами.

Кстати, насчет запахов, – кентавры оказались очень чистоплотной нацией. Избавившись от контроля, они постоянно играли в речке, мылись и стирали вещи. Разумеется, в каждой палатке и сарае теперь было убрано и развешаны травяные отдушки. И сами они, особенно девушки, активно пользовались различными природными ароматизаторами.

Вот почему аромат свежего какао так сильно ударил в мой нос. На расстеленной циновке передо мной стояла небольшая чаша, аромат которой заставил меня презреть даже огромные прелести барышень, составивших мне ночью компанию. Потянувшись руками к вожделенному напитку, я услышал:

– Доброе утро, повелитель!

Прямо возле циновки сидела Центория. И как я только ее не заметил? Впрочем, неудивительно. Я успел повидать различные виды напитков в этом мире: лимонады, соки, сотни видов алкоголя, молоко, чай, кофе и прочие. Но какао по каким‑то неизвестным мне причинам оказался забыт. А сейчас он стоит передо мной, горячий, дымящийся и такой ароматный! Я понял, что отрешенно смотрю сквозь Центорию, и у меня тянутся слюнки изо рта.

– Мой повелитель, я вас так привлекла с утра? – спросила предводительница, протягивая мне навстречу руки. – Простите мне мое самовольное решение, но я приказала на свой страх и риск двум моим подчиненным отнести вас на ложе и облегчить от тягот неудобного сна.

***

– Дыа, ды‑ы‑а‑а! – как зомби протягивал Избранный руки в сторону Центории, не сводя с нее глаз. Желание его было настолько велико, что из уголка рта тянулась ниточка слюны. Предводительница мысленно ухмыльнулась. Желание услужить повелителю, вытащившего целый род из ямы грехопадения и ничего не взявшего за это, ставшим практически святым в их глазах, превратилось в навязчивую фобию. Невзирая на прямой запрет, она заслала в его шатер своих верных спутниц, строго‑ настрого заинструктировав их предлагать себя только в случае, если он проснется. А немного ранее, подсыпала специй в мясо, вызывающие непреодолимую страсть у мужчин.

Теперь она вживую наблюдала результат своих действий и уже предвкушала сладостное ощущение его невероятного стержня в своем вторичном лоне. Привстав навстречу Избранному и приподнимая передник, чтобы сэкономить время, она протянула свободную руку, чтобы обнять его и…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

***

… И мои руки сомкнулись на обжигающей чаше, наполненной божественным напитком. Несмотря на горячие края, я поднес ее к носу, еще раз втянув ангельский аромат всей грудью и пригубил его. Вкус оказался выше всяких похвал! Я жадно выхлебал огненную волну залпом, тут же излечивая спекшееся небо и пищевод и протянул чашку замершей в странной позе Центории.