Читать интересную книгу Творения - Нил Синайский

После этого я убежал, как сказал о сем предварительно. Что потерпел сын твой, оставшись, —не знаю, а я оставил его живым, не имеющим доброй надежды, что будет жив, по причине слуха об уготовляемой ему смерти».

Сказание шестое. Святой Нил, опечаленный вестью об опасности Феодула, находит для себя одобрение в примере великодушной жены–матери умерщвленного варварами юноши, мужественная кончина которого описана в предыдущем сказании. Жители Фарана отправляют послов к царю варваров с жалобою на недавний их набег; между тем святой Нил с братьею погребает тела убитых святых, а по возвращении послов сам отправляется отыскивать сына; попадается в плен к варварам, но скоро возвращает себе свободу; наконец получает известие, что сын жив, и находит его в Елузе

Выслушав это и имея в памяти ночное видение (а во сне читал я письмо, только что врученное мне одним из знакомых, на котором, прежде нежели стал развертывать, увидел надпись: «По Боге господину и отцу моему блаженный Феодул», чего не претерпел я душою, если только во мне еще была душа? Сердце разрывалось у меня, терзались внутренности, расслабели силы—одним словом, все члены истаивали, когда услышал я весть, согласную с сновидением и не дававшую более места недоумению или сомнению в догадке о кончине сына, достоверно подтвержденной двумя свидетельствами.

И, как оглушенный громом внезапно сразившихся туч, не плакал уже я и не сетовал, но неуклонно смотрел на принесшего весть неподвижным взором, потому что внутренняя сила, управляющая веками, оцепенев совершенно, пребывала в бездействии, оставив мертвыми чувствилища, которыми правит с прирожденным ей искусством, и которые такая чрезмерная скорбь делает неподвижными и бесчувственнейшими камней, и слезную влажность сгущает внизу дебелостию дыхания, препятствуя ей входить в глаза.

И едва вывела меня из этого оцепенения, по Божию Промышлению, одна женщина, жительница тамошних мест; умерщвленный юноша был ее сын (ибо имевшие возможность скрыться от варваров объявили имена скончавшихся). Как скоро узнала она, что сын ее убит и мужественно подвизался против убийц, самым делом доказала родство свое с ним, явившись подлинно настоящею его матерью. Ибо, одевшись в светлую одежду и приняв вполне веселый вид, воздела руки к небу, в таких словах взывая к Спасителю Богу: «Тебе, Владыка, принесла я в дар сына, и Ты спас его отныне и до века; Тебе вверила я юношу, и подлинно сохранил Ты его целым и невредимым. Ибо не думаю ни о том, что он умер, ни о том, как отрешился от жизни, но имею в виду то, что избег он испытания всякого греха. Помышляю не о том, что изъязвлено тело его и горькую претерпел он кончину, но о том, что чистою и непорочною принес туда душу, неоскверненным предал дух свой в руки Твои. По нанесенным ударам вычисляю награды, по этим язвам измеряю венцы.

О, если бы тело твое, сын мой, вместило на себе еще больше язв, чтобы и награды тебе были большие! Сим воздаешь ты мне за мое чревоношение, сим вознаграждаешь меня за болезни рождения, сим чествуешь меня за материнские попечения о тебе.

В равной мере разделяешь со мною подвижнические труды, потому что у нас обоих труд общий. Ты боролся, а я несу на себе язвы этой борьбы; ты подвизался, а я соуслаждаюсь твоим подвигом; ты противостал ярости варваров, а я вела брань с самовластием естества; ты пренебрег смерть, а я пересилила чувства материнской любви; ты терпеливо перенес болезни насильственной смерти, а я с терпением сношу мучение терзаемой внутренности. И мои страдания равны твоим и никак не меньше их.

Ты препобеждаешь меня мучительностию страдания, а я преимуществую продолжительностию времени: крайне болезненна была смерть для тебя, но на один час, а я буду влачить долговременную скорбь. И если, любомудрствуя, переношу ее тихо, то не потому, что не чувствую страдания, но потому, что силою одерживаю верх над болью. Чувствую, как расторгаются узы моей внутренности, терзаются недра утробы, но целомудренным помыслом сдерживаю возбуждающиеся во мне страдания. Да и какая польза в безумном плаче, который не освободит уже от того, что произошло?

Поэтому не подражала я плотским матерям, которые в малодушии возмущаются подобными бедствиями, не соревновала тем, которые, родив тело, помышляют об этой одной жизни: они не знают Жизни Будущей, ужасною и тяжкою почитают разлуку с любимым в жизни настоящей. Не раздирала я на себе одежды, не била руками в обнаженную грудь, не рвала волос, не искажала лица ногтями, будучи уверена, что живешь ты у Бога негибнущею жизнию, а вскоре и я найду там упокоителя моей старости, когда, так или иначе, сокрушится этот скудельный сосуд и прейду в этот век я, блаженная из матерей, представившая Богу такового подвижника, блаженная и троекратно блаженная, потому что подлинно смею уже похвалиться, когда отошел ты, за которого я боялась, чтобы зависть не учинила тебе чего–либо для меня жестокого, злоумыслив к душевной для тебя опасности. Но иди, сын мой, иди в прекрасный путь, иди!

И патриарху Аврааму, если сравню себя с ним, не уступлю я первенства, не соглашусь занять второе по нем место, потому что с готовностью бесстрастно, по Божию повелению, приносил он в жертву сына, но неизвестно, остался ли бы бесстрастным по всесожжении, потому что и другие многие, при совершении дела сохранившие твердость духа, по совершении предавались печали, сожалением изобличая немощь природы, а я теперь мужаюсь и болезненную унылость применяю в благодушие. Других протекающее время оказывает уступающими над собою победу страданию, своею продолжительностью истощив понемногу силы терпения, когда память, обновляя скорбное чувство, дает рассудку время свободно взвесить мучительность страдания.

Ибо трудно и крайне неудобно на долгое время сохранять правое суждение нимало неизменяемым, потому что рассудок по свободе своей легко уклоняется в противные прежним мнения. И я оплакивала некогда вдовство свое, как беспомощная, скорбела о том, что лишена попечительности отца твоего. А теперь о чем мне плакать, о чем сетовать, имея в тебе такового предстателя пред Богом, который может оттоле защитить меня в бедствиях и богато препитать мою старость, со властью почерпая из вечных источников милостей и щедро изливая на меня даже в большем обилии, нежели как мог бы, будучи еще жив и обладая царскими сокровищами. В царских сокровищницах полагается все определенною мерою, и, что взято из них, того уже нет, а сокровищницы Небесные, сколько ни дождят, — источаемые дары никогда в них не оскудевают».

После сих слов стыдно мне стало, что так малодушно ослабел я, скорбя о сыне. И поелику оказалось, что женщина превосходит меня мужеством, то стыдился я окружающих, ей дивился, а над собой смеялся, приняв в укоризну себе слова этой доблестной жены и сравнив свое неразумие с ее целомудрием.

Ибо, признавая прежде справедливым жаловаться Богу на то, что претерпел, при этом познал свое прегрешение, когда примером жены научен, что всякое несчастье удобоносимо. Совесть, огорченная тем, что, по мнению ее, невыносимо, часто возбуждается к благодушию (трезвенностию претерпевающего что–либо равное) не уступать без борьбы страданию, научившись у одержавшего без труда над ним верх.

Итак, по совету живущих в Фаране, после слышанных известий, рассуждено не молчать о варварских злодействах, но сделать сие известным царю варваров. И посылают двоих, так называемых у них скороходов, с жалобою на нарушение заключенных договоров. Для потреб же этих служат юноши не много старее вышедших из отроческого возраста, у которых недавно стала расти борода; берут они с собою луки, стрелы, копья, огниво и больше ничего, а это бывает для них полезно для поддержания жизни во время пути; и иное служит к тому, чтобы уловить что–нибудь в пищу, а иное, чтобы добыть огня и испечь; дров же и хвороста большее обилие на всяком месте, потому что в пустыне некому рубить себе лес на дрова.

Пока ходили посланные, отправились мы для погребения тел. Пришли и находим, что умерщвленные лежат уже пятый день, но не потерпели ничего такого, чему обыкновенно подвергается многодневный мертвец: не имели ни запаха, ни гнилости, не тронуты плотоядными птицами и хищными зверями, которые обыкновенно искажают мертвые тела. А что столько времени лежали тела, свидетельствовал о сем слуга Магадона — так было имя сенатору, убитому варварами. Найдены же: Прокл в Вифрамве, Ипатий в Гефе, Исаак в обители Салаил, Макарий и Марк, убитые во внешней пустыне, Вениамин вне Елима, Евсевий в Фоле и Илия в Азе.

Из сих двоих один, как нашли мы, хотя имел много ран, но был еще жив, и его перенесли мы и положили в келлии, а сами возвратились для погребения прочих тел, но, пришедши к нему назад, не застали уже живым, а нашли мертвым и лежащим у водоноса. Конечно, томимый жаждою от воспаления ран, когда напился, упал он на колена, склонясь лицом к земле, — в таком положении скончавшегося оставила его душа. Поэтому и его, как и прочих, предав погребению, пошли узнать, какое известие получено от повелителя варваров.