— Я тебе не верю.
— Я люблю тебя.
Он отпустил ее и выпрямился. Она посмотрела на него затравленным взглядом.
— Тебе очень нужно, чтобы я тебе поверила?
— Да.
— Опять какие-то козни?
— Козни? Козни у тебя в гостиной… у тебя… ну и квартирку ты наняла… так вот, козни за той дверью. Пятнадцать идиотов делят власть, которую они не взяли, и не возьмут.
— Ты их выдашь.
— Я? — Хок пожал плечами. — Я — беглец, изгой, пария, мятежник. Их давно выдали, среди них целых три осведомителя, включая лидера.
— Откуда ты знаешь?
— Лидера я вербовал сам. И судя по тому, что они говорят — мол, выступаем прямо сейчас — Фокс и его горлохваты уже на пути сюда.
— Нет!
— Да.
— Не может быть!
Аврора вскочила на ноги, смотря на Хока отчаянными глазами.
— Надо что-то делать, — сказала она. — Я не могу допустить… получается, что я их предала.
— При чем тут ты? Ты ничего не знала и не знаешь.
— Я им предоставила свою квартиру. Вот эту. По личной просьбе.
— Чьей же?
— Ты знаешь, чьей.
— Да, знаю. Никто столько не таскается на Улицу Святого Жигмонда, сколько Бук.
— Не смей так говорить про него! Он — очень хороший.
— Все у тебя хорошие. Один я — изверг.
— Разве это не так? Скажи — не так?
— Нет, не так. Я тебя люблю.
— Я тебе не верю. Ты все это придумал. Но знай — если из-за меня кто-то здесь пострадает, я этого не перенесу. Я сначала попытаюсь убить тебя, а потом…
— Не болтай. У нас нет времени. Едем? Только ты и я. Все равно куда.
Она села на стул и заплакала. Хока это ужасно расстроило, но он не умел утешать женщин. Он растерянно стоял перед ней.
— Ты действительно меня любишь? — спросила она, плача.
— За три года можно было, кажется, догадаться, — сказал он мрачно.
— Ты мне никогда об этом не говорил, — сказала она, продолжая плакать.
— Не было случая.
— А теперь вот представился.
— Как видишь.
Она еще немного поплакала молча, а потом сказала:
— Докажи.
— Каким образом?
— Сделай так, чтобы их не арестовали. Объясни им все. Пусть разойдутся по домам, пусть бегут из города.
— Ты с ума сошла, — сказал он.
— Вот видишь, — сказала она, плача. — Все это только слова.
Хок кусал губы и думал, что делать. А ведь правда — только слова. Я ее вытащил из… вот с этой улицы я ее вытащил… и я же дал ей свалиться обратно… я ее напугал! Лично я. В то самое утро. Я заподозрил, что Брант… опять Брант… там был, и она видела, что я заподозрил, но ничего не сказала. Потом я… выяснил, что там была Рита, и Аврора видела, что я выясняю… и ничего не сказала. Надо было тогда ее успокоить, но мы приучены к таинственности, к умолчанию, к секретам. Мы из всего делаем тайну. Мы всех пугаем неизвестностью. Сто человек держат в подчинении четвертьмиллионный город и многотысячную армию. Но она-то тут при чем? Зачем я ее-то пугал? Мало ли, с кем она спала! Я чего, клятву верности с нее брал, когда в свет ее вводил? Может, и брал. Но ведь это вообще не честно — хочешь выбраться из грязи, изволь быть мне верной. Ведь это та же грязь, это покупка, а не избавление. И вот — на тебе. В первый раз в жизни — в первый! — она предъявила требование. И я сразу отказываюсь. Я, мол, ничего ей не должен. А ведь должен. Вот она сидит и плачет.
— Хорошо, — сказал Хок. — Сделаю все, что в моих силах.
— Поклянись.
— Еще чего! — сказал он раздраженно. — Я сказал, что сделаю, значит так оно и будет. Сиди здесь и не высовывайся. Вообще. Пока я за тобой не приду. Я к ним сейчас выйду, а ты запри дверь на засов. Понятно?
— Ты меня обманываешь.
— Даже если это так, — сказал он, — выхода у тебя все равно нет. Но я тебя не обманываю.
Он поправил перевязь, перекинул через руку плащ, и вышел в гостиную.
— Здравствуйте, господа мои, — сказал он.
Прения по поводу структуры власти прекратились мгновенно. Некоторые из заговорщиков вскочили, хватаясь за мечи.
— Мир вам, мир, — сказал Хок. — Господа, я пришел не арестовывать вас, но помочь вам. Выслушайте меня. Я буду краток. Судя по выражению некоторых из ваших лиц, вы меня узнали.
Да, они его узнали. На некоторых лицах было выражение ужаса.
— Вы недооценили Фалкона, — сказал Хок с укором. — Фалкон — страшнейший фантазер, но Лжезигварда придумал не он. Его вообще никто не придумывал, он есть на самом деле. Я только что из Кронина, и я знаю, что говорю. Но зато — Фалкон придумал вас.
Некоторые переглянулись.
— Что вы имеете в виду?
— Этот заговор — от начала и до конца дело рук Фалкона, — объяснил Хок. — Он его создал. Это у него хобби такое, заговоры против себя создавать. А я ему помогал. Но больше я ему не помогаю. О всех ваших планах, и о вашем присутствии здесь, Фалкону известно, ибо он сам эти планы составлял. У вас нет никаких шансов. В особняке Фалкона и во дворце вас уже ждут. Камеры в Сейской Темнице готовы вас принять, я видел, я только что оттуда. Время вашего выступления — три часа утра — подсказал Фалкону Фокс. Сперва Фалкон хотел назначить выступление на полночь, но Фокс его отговорил. Сейчас Фокс явится сюда и приведет человек тридцать охраны. Но вам повезло, ибо среди вас есть я. Теперь я скажу вам, что вам следует делать.
В комнате стояла зловещая тишина. Кто-то смотрел прямо перед собой, кто-то боялся поднять глаза. Возбужденные ранее действием и приготовлениями, рассчитывавшие взять власть без особых усилий, заговорщики вдруг осознали всю нелепость и весь ужас своего положения. Опьяненные ранее близостью власти, они вдруг начали мыслить рационально и вспомнили, что в Ниверии заговоры составляются только с ведома Фалкона и только при его активном содействии. Ни один из них не был человеком простым и доверчивым, им всем прекрасно были известны примитивные но действенные механизмы системы этой власти — власти над сердцами людей. Они смеялись над сообщениями глашатаев и речами лояльных ораторов на Форуме, они прекрасно помнили, что заговоры — три года назад, пять лет назад, и даже грандиозное почти-восстание пятнадцатилетней давности — были от начала до конца спланированы, продуманы, и приведены в действие самим Фалконом и его помощниками, они помнили, что осведомители — и платные, и добровольные — существуют повсюду, но присутствие в их числе Великого Князя Бука и страстного, красноречивого Боара сбило их с толку. И даже сейчас им не пришло в голову, что в стране, где самое невинное недовольство боятся высказывать соседу, с которым вместе выросли, открыто фрондирующий Боар, прибывший месяц назад из Кронина и моментально составивший себе репутацию в столице, дважды выступив на Форуме со скандальными речами есть аномалия. Фалкон, любивший порой парадоксы, мог сделать вид, что не заметил первого выступления Боара, но между первым и вторым выступлением на Форуме прошло две недели, и о втором было известно заранее, за четыре дня — и Фалкон не арестовал Боара ни до, ни даже после выступления, в котором Боар называл Фалкона душителем, узурпатором, растлителем душ, бездарным правителем, убийцей — и непостижимым образом ничего не сказал об этническом происхождении Главы Рядилища, хотя предположить, что Боар, учившийся подбирать факты для полемики у лучших кронинских преподавателей, не знал о славско-артанских корнях Фалкона, было невозможно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});