Но яркие сны становились всё короче, а чёрные провалы между ними — всё длиннее.
Никки стояла на коленях перед Джерри, звала его и неистово трясла за плечи, содрогаясь от неумелых рыданий, похожих на кашель.
Будь проклят этот мир, не способный жить в любви, всё время впадающий в ненависть!
Будь проклята сама Никки, которая хотела спасти всех, но не спасла даже Джерри!
— Дыхания нет, пульса нет, — сказал Робби. — Но он умер счастливым.
Невозможно, нестерпимо! Он был её Лев, и он бросил её. Предатель!
Он ушёл один, глядя в невидимый горизонт сухими терпкими глазами, оставив ей лишь мёртвую прощающую улыбку.
Никки зарычала и бросилась Джерри на грудь; с любовью обняла и с ненавистью сжала.
Его рёбра затрещали.
И она почувствовала лёгкий ответный удар сердца.
Сны были радостными — не обманул пузырёк! События сонного измерения путались в голове и во времени, и вот раздалась колыбельная песня на певучем языке. Её пела Маугли, усыпляя Джерри перед экзаменом. Никкина ладошка скользнула по его лицу и остановилась на губах. Юноша поцеловал эту ласковую ладонь так нежно, как только смог, и — о, чудо! — ей понравилось, и она задержалась. Даже погладила его по щеке. Какой хороший сон! К первой ладони присоединилась вторая, они обняли голову Джерри, а его губы почувствовали поцелуй. Чудесный сон!
— Просыпайся, Джерри, просыпайся! — тревожно сказал Никкин голос.
Этого в реальности не было. Просыпаться от такого сна? Пузырёк всё напутал. Юноша попробовал открыть глаза. Но веки были непослушны, а глаза шершавы. Что-то укололо его в запястье и, кажется, не в первый раз. Наконец, глаза подчинились хозяину. Но яркий свет слепил Джерри, и юноша никак не мог разобрать, откуда слышен голос, так похожий на Никкин. Наконец, картинка проявилась, в ней появился вектор верха и низа.
Джерри нашёл себя лежащим на ковре перед погасшим камином. Солнце заглядывало в высокие треугольные окна. А рядом с Джерри — он не поверил глазам — стояла на коленях... его Никки.
«Это галлюцинация! — подумал Джерри. — Как хорошо! Я увижу не только старые сны, но и что-нибудь новое».
— Ты мне снишься... я очень рад, — пробормотал Джерри.
— Не дури, Джерри, я не сон, — с обеспокоенной нежностью сказала Никки. — Я только что прилетела. Помнишь, ты рассказывал о поляне возле дома, где можно привязать дирижабль? Я туда и приземлила шаттл. Извини — трава там здорово сгорела.
«Сон с такими техническими деталями?» — удивился юноша.
— Ты правильно сделала, — легко согласился он. В его голове ещё бродил снотворный туман. — А я видел твою свадьбу. Ты была очень красивая! И платье замечательное... Тебя так долго показывали... Я так был этому рад...
Лицо Никки странно искривилось, и на глазах появились слёзы.
— Ты плачешь? — вяло удивился Джерри. — Ты же никогда не плакала раньше! А вид у тебя усталый, и под глазами синяки... И кровь на лице... вот тут...
— Я плачу, представляя, что могла немного опоздать... А синяки у меня из-за того, что я летела к тебе, такому обормоту, на многократной перегрузке и полдороги лежала в обмороке, а Робби сам разбирался с диспетчерами... — И Никки вовсю разрыдалась.
И превратилась из королевы в обычную девчонку.
В голове у Джерри что-то щёлкнуло и стало проясняться. Он приподнялся на локте и медленно, боясь, как никогда в жизни, прикоснулся к мокрому лицу Никки.
ОНА НЕ БЫЛА СНОМ!
— Почему ты здесь, ты же вышла замуж за принца Айвана... — пробормотал ничего не соображающий Джерри.
— Ты ничего не понимаешь, дурацкая твоя голова! — ревела Никки. — Это был ПОЛИТИЧЕСКИЙ брак! Если бы ты не уехал из Колледжа неизвестно куда, то давно бы об этом узнал.
— А как же ребёнок?
— О боги, до чего же ты тупица! Для рождения ребёнка давно не нужен ни секс, ни беременность! Старшей девочке уже десять часов, инициализация прошла в тихой семейной обстановке.
— Старшей? — слова с трудом проникали в ошарашенного Джерри. — Есть ещё и младшая?
— Не младшая, а младший. Мальчик! Его ещё нет, но он обязательно будет... И он вырастет не в искусственной колыбели... Я сама...
Никки впала в такие сильные рыдания, что слова едва различались среди слёз. Джерри с трудом приподнялся и обнял девушку за трясущиеся плечи.
— Королева, не реви!
Но Никки продолжала лихорадочно говорить:
— Если ты захочешь... после всего, что... прости... прости... у меня не было выбора... Он будет нашим с тобой сыном...
Глаза Джерри стали просто сумасшедшими.
— НАШИМ сыном?
— Ты же говорил, что не поверишь моим словам... Он убедит тебя... будет кричать о моих чувствах и пачкать пелёнки... он не возглавит династию... официальной наследницей... старшая Сюзан, но будет счастлив... если мы что-нибудь для этого сделаем...
Такого потока новостей мозг Джерри переварить не мог.
— Ты... прилетела и... останешься со мной?
— Да, если ты не рассердишься и не прогонишь меня...
Джерри, безотрывно смотря в её встревоженное, непривычно заплаканное лицо и задыхаясь от переполнявших чувств, отрицательно покачал головой:
— Сердиться? Если я не умру сейчас от разрыва сердца, то стану самым счастливым из людей...
— Я тебе умру... — одновременно сердитым и плачущим голосом сказала Никки и сняла уже ненужную аптечку с запястья Джерри.
И они, наконец, обнялись как следует.
Потом, по совету Робби, девушка повела Джерри под горячий душ и сама бесцеремонно раздела, всё ещё плача и причитая. А он никак не мог прийти в себя и осознать, что это правда — его Никки рядом с ним, и что будет дальше, он не знает, но сейчас она здесь и жестоко трёт мочалкой его худые грязные рёбра, и всё время капает слезами...
— Какая ты стала плакса! — удивлённо сказал Джерри. Его язык ворочался медленнее обычного, и речь была невнятной.
— Да, вот — прорвало! — всхлипнула Никки. — Довёл девушку до истерики! Ты — жуткий тип, Джеральд Уолкер!
— Просто сволочь! — согласился жуткий тип Джеральд Уолкер.
Никки закутала всё ещё слабого Джерри в махровый бордовый халат и усадила на балконе в шезлонг. Пока юноша приходил в себя, щурясь на яркое солнце, она сумела с помощью приветливого домашнего гнома приготовить кофе с печеньем, накрыла маленький столик возле Джерри и сама села в соседний шезлонг.
— Извини, я слабый человек — совсем не могу жить без тебя, — тихо сказал ей Джерри.
— А тебе это и не удастся, — убеждённо ответила она. — Куда бы ты ни спрятался, я всё равно тебя найду...
Он ласково дотронулся до её руки. Любое прикосновение к ней было счастьем, тем пронзительней, чем немыслимей оно было ещё вчера.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});