Читать интересную книгу Вне закона - Дональд Уэйстлейк

Сбор и анализ статистических данных имеет более важное значение, чем полагает широкая общественность. Именно на основе статистики преступлений формируется бюджет и определяется численность и структура полицейского аппарата. Более того, статистика позволяет диагностировать социальные болезни того или иного территориального образования. Если по всей стране средний коэффициент убийств подростков подростками для поселков со среднедушевым годовым доходом в 26 000 долларов равен 0,3, а для Кендолл-Хайтс в южной части Уэстбрука — 1,1, в чем причина? И что нужно сделать, чтобы исправить это несоответствие?

Отсюда — знаменитый вопросник.

В половине седьмого вечера с заполненным вопросником Тол вернулся в свой кабинет. Ввел собранную информацию в базу данных, сам вопросник положил в папку с документами, подготовленными на подшивку. Какое-то время смотрел на экран, хотел уже закрыть файл, но передумал. Вышел в Интернет, просмотрел кое-какие базы данных. Потом прочитал короткий официальный рапорт по самоубийству Бенсонов.

Подпрыгнул, когда кто-то вошел в его кабинет.

— Эй, босс. — В голосе Шелли слышалось удивление. — Я думала, ты ушел.

— Захотел кое-что доделать.

— Я получила то, что тебе требовалось.

Он посмотрел на наклейку на папке:

«Приложение к отчету по делу 04-5432 Комиссии по ценным бумагам».

— Благодарю, — рассеянно ответил он, глядя на распечатки.

— Пустяки. — Она пристально смотрела на него. — Тебе нужно что-нибудь еще?

— Нет, иди домой… Доброй ночи. — Она уже поворачивалась, когда он вновь посмотрел на дисплей и добавил: — Подожди, Шелл. Ты когда-нибудь имела дело с группой осмотра места преступления?

— Нет. Билл любит смотреть полицейские сериалы. Эти ребята там на первом плане.

— Ты знаешь, что нужно сделать, чтобы они обследовали дом?

— Дом?

— Где произошло самоубийство. Дом Бенсонов в Грили.

— Са…

— Самоубийства. Я хочу, чтобы группа осмотра места преступления провела полное обследование дома. Пока они установили только наличие порохового осадка. А дом не трогали. Но я не знаю, как это делается.

— Что-то не так?

— Я тут кое-что посмотрел… — объяснил он, — концы с концами не сходятся.

— Я позвоню. Ингрид вроде бы еще не ушла.

Она вернулась за свой стол, а Тол откинулся на спинку стула.

Красные лучи низкого апрельского солнца врывались в кабинет, расчерчивая стену, словно следы крови в доме Бенсонов. Перед мысленным взором возникла записка, буквы, написанные трясущейся рукой: «…навсегда останемся…»

Шелли появилась в дверях.

— Извини, босс. Они говорят, для двадцать один двадцать четыре слишком поздно.

— Для?..

— Так они сказали. Нужно прислать форму двадцать один двадцать четыре для того, чтобы группа осмотра приступила к работе. Но ты этого сделать не можешь.

— Почему?

— Там уже все затоптали. Тебе нужно было вызвать их сразу, а теперь требуется личное распоряжение шерифа. Так, во всяком случае, они мне сказали, босс.

Хотя Шелли работала еще с тремя детективами, этого титула удостоился он один… и в голосе женщины слышались искреннее уважение и привязанность. А вот с другими копами она держалась холодно и официально, хотя они частенько приглашали ее выпить чашечку кофе и заглядывались на высокую грудь.

Со стороны отдела реальных преступлений донесся голос:

— Эй, Медведь, ты уже заполнил вопросник?

Послышался смех.

— Нет, — ответил Ла Тур, — беру свой домой. Мне тут предложили билеты на очередную игру «Никс»,[61] между прочим, в первый ряд, но я отказался. Решил, что получу больше удовольствия, посвятив вечер заполнению бумаг.

Опять смех.

Лицо Шелли превратилось в маску ярости. Она начала поворачиваться к двери, но Тол ее остановил.

— Эй, парни, потише. — Голос капитана Демпси. — Он нас услышит.

— Нет, — отозвался Ла Тур. — Эйнштейн уже ушел. Должно быть, сидит дома, обнимается с калькулятором. Кто за то, чтобы заглянуть в «Солс»?

— Я только за, Медведь.

— Тогда пошли.

Смех и удаляющиеся шаги.

— Я просто выхожу из себя, когда они так говорят, — пробормотала Шелли. — Как мальчишки на школьном дворе.

Это точно, подумал Тол, ботаники многое знают о поведении таких вот задир на игровых площадках.

Но сказал другое:

— Все нормально.

— Нет, босс, не нормально.

— Они живут в другом мире. Я понимаю.

— Понимаешь, как люди могут быть такими жестокими? Я вот — нет.

— Ты знаешь, что тридцать четыре процента детективов, занимающихся расследованием убийств, страдают от депрессии? Шестьдесят четыре разводятся. Двадцать восемь распускают руки.

— Ты приводишь эти проценты, чтобы оправдать их, босс. Не делай этого. Они не имеют права так себя вести. — Она перекинула лямку сумочки через плечо и направилась к двери. — Хорошего уик-энда, босс. Увидимся в понедельник.

— А шесть и три десятых процента сводят счеты с жизнью до выхода на пенсию, — продолжил Тол, хотя сомневался, что она его слышит.

В Гамильтоне, штат Нью-Йорк, проживали образованные, воспитанные, сдержанные люди, активно работавшие в сфере политики и искусства. И бизнеса тоже. Гамильтон они выбрали для проживания потому, что из всех практически закрытых для посторонних поселков Уэстбрука этот располагался ближе всех к Манхэттену. Так что трудолюбивые банкиры и адвокаты могли сидеть за рабочим столом уже в восемь утра.

Тупик Монтгомери-уэй, одна из самых красивых улочек Гамильтона, стал домом для двух банкиров, одного адвоката и одной пожилой семейной пары. Эта пара прожила в своем доме под номером 205 более двадцати пяти лет. Огромный тюдоровский особняк площадью в тысячу квадратных футов высился на ухоженном пятиакровом участке.

Сэмюэл Элликот Уитли в свое время учился в юридической школе, а его жена работала в отделе рекламы «Гимбелса», одного из старейших универмагов Нью-Йорка, расположенного на Шестой авеню. Он закончил школу в 1957 году и поступил на работу в юридическую фирму «Браун, Латроп и Сомс» на Броуд-стрит. Через неделю после того, как он стал партнером фирмы, Элизабет родила дочь, а после короткого послеродового отпуска продолжила обучение в школе бизнеса Колумбийского университета. Затем поступила на работу в одну из крупнейших косметических компаний страны и поднялась по служебной лестнице до должности старшего вице-президента.

Но рабочие будни для четы Уитли остались в прошлом, и теперь они наслаждались комфортабельной жизнью обеспеченных до конца своих дней пенсионеров.

Вот и в этот вечер ясного, но прохладного апрельского воскресенья Элизабет положила трубку телефона на рычаг, закончив разговор с дочерью Сандрой, перенесла оставшиеся после обеда тарелки в раковину. Налила стакан водки с тоником. Вышла во внутренний дворик, посмотрела на сгущающиеся лазурные сумерки. Потянулась, пригубила стакан, чуть навеселе, всем довольная.

Задалась вопросом, а куда поехал Сэм. После обеда он сказал, что нужно забрать какую-то вещь. Обычно она ездила с ним. Беспокоилась из-за его болезни. Боялась, внезапно откажет сердце или под действием лекарств он может потерять сознание за рулем. Но он настоял, чтобы она осталась дома. Собирался отъехать всего на несколько миль.

Вновь глотнув водки с тоником, Элизабет услышала урчание автомобильного двигателя и шорох шин. Повернулась к подъездной дороге. Но ничего не увидела. Вернулся Сэм? Но автомобиль не подъехал к парадному входу, а свернул на дорогу, что вела к двери черного хода, и, миновав боковой двор, скрылся из виду. Листва и сумерки не позволили хорошенько его разглядеть.

Логика подсказывала Элизабет, что есть повод для волнений. Но ей было так хорошо под бездонно-синим вечерним небом, в теплом кашемире… Она чувствовала себя такой счастливой, такой умиротворенной. Да и о чем?..

Три вечера в неделю, или, как иногда говорил Тол, 42,8751 процента своих вечеров, он проводил вне дома. Встречался с девушкой, выпивал и обедал с друзьями, играл в покер (другим членам квинтета нравилась его компания, но они быстро выяснили, чем чревата игра с человеком, обладающим фотографической памятью и умеющим не хуже компьютера рассчитать вероятность того, что у кого-то на руках стрит-масть[62]).

Оставшиеся 57,1249 процента своих вечеров он проводил дома, с головой погружаясь в мир математики.

В это воскресенье, около семи вечера, Тол сидел в своей маленькой библиотеке, забитой книгами. В ней царили такие же порядок и чистота, как и в его кабинете на работе. За этот уик-энд он переделал много мелких дел, прибрался в доме, помыл автомобиль, позвонил отцу в Чикаго, пообедал с семейной парой, которая жила по соседству и реализовала свою угрозу познакомить его с кузиной (над пустыми тарелками произошел обмен адресами электронной почты). Теперь же, под классическую музыку, звучащую из радиоприемника, Тол отгородился от мира и работал над доказательством.