— Как могу я? Махасаматман тоже был богом. Как говорят, Вишну.
— Лгут. Он был Буддой.
— Добавь тогда и его благословение.
— Хорошо. Всего тебе доброго, Кабада.
— И тебе, достойнейший.
Яма и Кали вернулись из свадебного путешествия на Небеса. Прибыв вместе с Вишну на спине птицы по имени Гаруда, не теряя ни минуты, все втроем проследовали они сразу же в Павильон Брахмы. В Саду Наслаждений встречали их Шива и Ганеша.
— Послушайте, Смерть и Разрушение, — обратился к ним Ганеша, — Брахма мертв, и никто, кроме нас пятерых, об этом не знает.
— Как это произошло? — спросил Яма.
— Вроде бы его отравили.
— А что, вскрытия не было?
— Нет.
— Тогда я займусь этим.
— Хорошо. Но сейчас намного важнее другое.
— Что же?
— Имя его преемника.
— Да. Небеса не могут оставаться без Брахмы.
— Вот-вот… Кали, скажи мне, как ты относишься к тому, чтобы стать Брахмой — златоседлым и среброшпорым?
— Я не готова…
— Тогда начинай об этом думать, да поживее. Ты кажешься самым подходящим кандидатом.
— А владыка Агни?
— Его рейтинг заметно ниже. Он, похоже, не такой ярый антиакселерист, как мадам Кали.
— Я понимаю.
— И я…
— Ну, в общем, он замечательный бог, но не из великих.
— Да. А кто мог убить Брахму?
— У меня нет ни малейшей идеи. А у тебя?
— Пока нет.
— Но ты же отыщешь его, Владыка Яма?
— Ну да, приняв свой Облик.
— Вы, наверное, хотите посовещаться.
— Хотим.
— Тогда мы сейчас оставим вас наедине. А через час мы все вместе обедаем в этом самом Павильоне.
— Хорошо.
— Хорошо.
— Пока.
— Пока.
— Пока.
— Леди?
— Да?
— Со сменой тела автоматически свершается и развод, если только не было подписано продление брачного контракта на новый срок.
— Да.
— Брахма должен быть мужчиной.
— Да.
— Откажись от этого.
— Мой Господин…
— Ты колеблешься?
— Все это так неожиданно, Яма…
— И ты хоть на секунду задумываешься, не принять ли это предложение?
— Я должна.
— Кали, ты мучишь меня.
— Я не хотела.
— Я требую, чтобы ты отказалась от этого предложения.
— Я полноправная богиня, а не только твоя жена, Господин Яма.
— Что это значит?
— Я сама решаю, что мне делать.
— Если ты согласишься, Кали, то между нами все кончится.
— По всей видимости…
— Почему, во имя риши, они так ополчились на акселеризм? Он же не более чем буря в стакане воды.
— Должно быть, они ощущают потребность быть против чего-либо.
— А почему ты собираешься встать во главе этого?
— Не знаю.
— Может быть, моя дорогая, у тебя есть особые причины быть антиакселеристкой?
— Я не знаю.
— По божественным меркам я молод, но много раз слышал о том, что герой, с которым прошла ты по этому миру в его ранние дни, — Калкин — был не кто иной, как все тот же Сэм. Если у тебя были причины ненавидеть своего давнишнего Господина, а им взаправду был Сэм, тогда я понимаю, почему они вербуют тебя против движения, им начатого. Правда ли это?
— Может статься.
— Тогда, если ты любишь меня, — а ты мне и жена, и возлюбленная, — пусть другой будет Брахмой.
— Яма…
— Они дали на решение час.
— Я успею принять его.
— Какое же?
— Мне очень жаль, Яма…
Не дожидаясь обеда, покинул Яма Сад Наслаждений. Хотя подобное поведение и казалось злостным нарушением этикета, Яма считался среди всех богов самым недисциплинированным и прекрасно об этом знал, как и о причинах терпимости всех остальных в этом вопросе. Так что ушел он из Сада и отправился туда, где кончаются Небеса.
Весь этот день и следующую ночь провел он у Миросхода, и никто не докучал ему там. Он побывал во всех пяти комнатах Павильона Молчания. Ни с кем не делился он своими мыслями, не будем гадать о них и мы. Утром он вернулся в Небесный Град.
И узнал о смерти Шивы.
Трезубец оного прожег очередную дыру в небосводе, но голова его хозяина была проломлена каким-то тупым предметом, обнаружить который пока не удалось.
Яма отправился к своему другу Кубере.
— Ганеша, Вишну и новый Брахма уже обратились к Агни с предложением занять место Разрушителя, — сказал ему Кубера. — Думаю, он согласится.
— Для Агни — превосходно, — сказал Яма. — А кто убил Бога?
— Я много думал об этом, — отвечал Кубера, — и пришел к выводу, что в случае с Брахмой это должен быть кто-то достаточно к нему близкий, ведь Брахма принял от него отравленное питье или закуску; ну а в случае с Шивой — кто-то достаточно знакомый, чтобы застать его врасплох. Дальше этого я в своих рассуждениях не продвинулся.
— Один и тот же?
— Готов побиться об заклад.
— Может ли это быть частью заговора акселеристов?
— В это трудно поверить. Симпатизирующие акселеризму не организованы. Ведь он совсем недавно вернулся на Небеса. Заговор? Может быть. Но более вероятно, что все это дело рук одиночки, действующего на свой страх и риск.
— А какие могут быть еще причины?
— Месть. Или одно из младших божеств ищет пути наверх. Почему вообще кто-то кого-то убивает?
— Ты не подозреваешь никого конкретно?
— Сложнее будет отбросить подозрения, чем их найти. А расследование передали в твои руки?
— Я в этом более не уверен. Думаю, что да. Но я найду, кто это сделал, кем бы он ни был, и убью его.
— Почему?
— Мне нужно что-нибудь сделать, кого-нибудь…
— Убить?
— Да.
— Жалко, мой друг.
— Мне тоже. Тем не менее, это моя привилегия — и мое намерение.
— Я бы хотел, чтобы ты со мной на эти темы не разговаривал. Все это совершенно конфиденциально.
— Я никому ничего не скажу, если ты тоже сохранишь молчание.
— Даю слово, что не скажу.
— И знаешь, я присмотрю за кармическим прослеживанием — против психозондирования.
— Из-за него я об этом и упомянул. Пусть так и будет.
— Всего хорошего, мой друг.
— Всего доброго, Яма.
Яма покинул Павильон локапал. Вскоре туда заглянула богиня Ратри.
— Здравствуй, Кубера.
— Здравствуй, Ратри.
— Почему ты здесь сидишь один-одинешенек?
— Потому что некому развеять мое одиночество. А зачем пришла сюда ты — в одиночку?
— Потому что мне сейчас не с кем поговорить.
— Ты ищешь совета или беседы?
— И того, и другого.
— Садись.
— Спасибо. Я боюсь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});