Ключ никак не проворачивался в замке. Я вдохнул и на секунду закрыл глаза, собирая по крупицам самообладание. Если я сейчас буду нервничать, то ни к чему хорошему это не приведет. Еще раз сделав вдох, я толкнул дверь и ничуть не удивился, когда она открылась. Мог бы и сразу догадаться. Эрике некогда было закрывать ее на замок. Мой Девил слишком торопилась спасти свою псину.
Я не просто так хотел заскочить домой. Да, внутренний голос кричал, что дорога каждая секунда, но одновременно я подозревал, что стоит прихватить с собой оружие, и не собирался отмахиваться от этого чувства
На то, чтобы достать из тайника пистолет и засунуть его за пояс джинсов, времени много не потребовалось, а вот закрывать за собой дверь я не стал.
Я мчался по скользкому влажному темно-серому асфальту, не обращая внимания на изумленные лица изредка встречающихся прогуливающихся парочек или отдельных индивидуумов. Мне было наплевать — впрочем, как и всегда — на то, что они подумают. Меня подгоняла мысль, бьющаяся в голове: „Быстрее, быстрее, быстрее!“ Сейчас все остальные эмоции, все чувства отступили на второй план. Главным сейчас было — как можно скорее добраться до места и убедиться в том, что с Эрикой все в порядке.
Адреналин, бушующий в крови и смешанный с все возрастающей тревогой, привел к тому, что до питомника я добрался в рекордные сроки. В ворота я влетал, уже достав из-за спины пистолет, на ходу снимая его с предохранителя, повинуясь приказу все того же предчувствия. Если оно не оправдается, и я увижу Эрику, мило беседующую с Паттерсом — ну что же, просто уберу оружие назад. В голове еще пронеслась мысль, что мой вид с огнестрелом в руке рядом с общающейся парочкой будет сильно напоминать сцену ревности из дамского романа. Ну, а если…
Что „если“, я додумать не успел, поскольку застыл, как вкопанный, добравшись до места проведения собачьих боев. На то, чтобы оценить обстановку, ушла доля секунды. Эрика была с Ником, но, к сожалению, не вела с ним светские разговоры, а отчаянно вырывалась из его рук. Даже если бы это были любовные объятия, я не рассвирепел бы так сильно. Эта любительница животных стремилась присоединиться к собакам, грызущимся прямо перед ней. На первый взгляд там сцепилось не меньше трех псов, и, не сомневаюсь, что любимая собачка Эрики была в гуще событий. Паттерс удерживал мою девушку с большим трудом, одновременно пытаясь выкрикивать ценные указания своим шестеркам.
Я дернулся было к Нику, чтобы помочь ему справиться с плохо соображающей, но от этого не менее упорно отбивающейся Эрикой, успел сделать пару шагов, как вдруг мой Девил как-то особо сильно задела Паттерса по запястью. Парень заорал уже от боли и автоматически разжал руки. Девушка, естественно, упала. Прямо рядом с рычащим и крутящимся мохнатым клубком. Стукнув по лапе одну из собак.
Эрика успела откатиться в сторону, но не больше, чем на ярд, когда задетая ею псина решила сменить объект нападения, развернулась и бросилась на девушку, целясь в горло.
Думаю, что эта картина до конца моей жизни будет приходить в мои кошмары — Эрика клубком скорчившаяся на земле, прикрывающая руками голову, и обезумевшая собака, кидающаяся на нее, и совсем не для того, чтобы лизнуть в щечку.
У меня было не больше двух секунд. В голове что-то щелкнуло, и внезапно все вокруг замедлилось. Я видел, словно в замедленной съемке, как собака бросается на Эрику. Все мысли, все ощущения пропали, исчезли, испарились. Я не слышал ничего — меня словно накрыло толстым ватным одеялом, заглушающим все звуки. Я практически ничего не видел — все окружающее расплылось в одно темно-серое пятно — кроме собаки и Эрики. Вот это стояло перед моими глазами даже слишком четко. Я не успевал оттащить девушку в сторону или просто закрыть ее собой — был слишком далеко. Никто не успевал.
Я сделал то, что должен был сделать, и что было единственным выходом в создавшейся ситуации — поднял руку и выстрелил, практически не целясь. Негромкий щелчок ударил по ушам, как взрыв авиабомбы. Все в том же замедленном мире я увидел, как собака дергается от попавшей ей в голову пули, и ее тело падает на лежащую Эрику, заливая и мою девушку, и снег под ней горячей темно-красной жидкостью.
Я резко выдохнул, только сейчас осознавая, что не дышал, и моргнул. Мир пришел в нормальное состояние.
Вернулись звуки — я услышал и мат Паттерса, и все еще рычащих собак, и свое собственное сердце, надсадными молоточками стучащее в ушах. Вернулось зрение — я видел, как парни оттаскивают уцелевших псов в сторону, как держится за запястье Ник, ничуть не удивленный моим появлением, как неподвижно лежит Эрика. Вернулись чувства — сначала дикое облегчение — я успел, потом тревога — почему девушка не двигается, потом гордость за отличный выстрел и сожаление, что собаку пришлось убить. Но все это перекрывала слепящая ярость. Ну, даже если Эрика, несмотря на все предупреждения, явилась сюда — какого хрена она лезла в драку? Там ей что было нужно? Когда она научится — и научится ли вообще когда-нибудь? — сначала думать, а потом уже действовать? И что делать мне, ведь я не могу быть с ней двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю? На сколько еще хватит моей удачи? Да и моего терпения, если на то пошло?
Пока в моей голове проносились все эти мысли, я, засунув пистолет опять за спину, подошел к Эрике и стащил с нее тяжелое тело мертвой собаки.
— Вставай, — коротко приказал я, еле сдерживаясь. Мне страшно хотелось рывком поднять девушку на ноги и всыпать ей за все хорошее, как вербально, так и физически. Но это может подождать до того момента, как мы окажемся наедине. Здесь слишком много свидетелей, а мне совершенно не хотелось новой волны слухов о жестокости Грейсона. Паттерс, может, ничего и не скажет — я видел ужас на его лице, когда Эрика упала, он явно понял бы меня — но насчет остальных уверенности не было.
Эрика не шевельнулась. Точнее, она опустила руки и открыла глаза, не сделав и намека на то, что собирается подниматься. Наши взгляды встретились. Судя по поспешному отворачиванию головы, то, что читалось в моих глазах, ее не впечатлило. Или наоборот, слишком впечатлило.
— Вставай, — повторил я и, чуть подумав, протянул руку. Эрика уцепилась за нее и поднялась, усиленно стараясь не встречаться со мной взглядом. В общем, не могу ее за это винить. Ярость, обуревавшая меня, никуда не делась и даже еще усилилась при виде того, как позеленела Эрика, заметив кровь на своих джинсах и тело собаки, неподвижно лежавшее на багрово-красном снегу. А что ты хотела? Если бы не твое идиотское поведение, сейчас все было бы в порядке!