Читать интересную книгу Броненосцы Петра Великого - Алекс Кун

Пункт четвертый — из этих сидельцев расстреливаем двоих за каждого убитого патрульного и десятерых за испорченное имущество ордена — а весь город теперь их имущество. После чего, набираем недостающих по семьям тех же чиновников. Семьи тут должны быть большие.

Вот такой отвратительный план. Надеюсь, меня отговорят от него, а то как-то символом солнца и плодородия в коричневой ипостаси запахло.

Воцарившуюся тишину никто не рисковал прервать вопросом, все было предельно ясно, и тем более никто не пытался высказать мнение первым — уж больно скользкая тема для рыцарей. Вроде и проблему решает, и жертв от городских стычек меньше может стать, но не по рыцарски это! Принцип меньшего зла во всей своей неприглядности. Ждали решения гроссмейстера. Поняв, что гроссмейстер колеблется — упростил ему задачу. Предложил пока собрать сидельцев, отправить уже сидящих за пролив и заминировать тюрьму — а там посмотрим — может, никого наказывать и не придется. Напомнил, что горожан много больше, чем наличных сил, и случись что, потеряем множество верных сынов нашей матери церкви. Решение утвердили. А жаль.

Надкусив яблоко, следовало его доесть. Даже если оно оказалось кислым и с червоточинами. Голод, как известно, делает людей мало разборчивыми. Пошел искать боярина.

С боярином выясняли состояние бумаг, которые еще сочинялись при помощи посольской свиты и выделенных гроссмейстером пожилых магистров. Уже на несколько листов завернули такой, в общем-то, элементарный договор. Ну да им виднее, не это пока интересует. Сели обсуждать с Шереметьевым вывоз из Константинополя населения в Россию. Боярина такое предложение ничуть не смутило, в отличие от меня. Для него полон был делом, освященным традицией. Только надо наш полон вызволить.

Стоп! Какой наш полон? Ух, какие подробности. По словам боярина — нашего, то есть славянского населения в городе чуть ли ни четверть жителей. В основном, подневольные работники и гребцы на галерах. Вот теперь план выкристаллизовался.

Стал расписывать новый план боярину. Добавляем в патрули ордена человека из свиты боярина и пусть методично обходят город. Собирают наших полонян, и пусть они прихватывают с собой мастеров, у которых работали, и умелых работников, которых они знают. Всю эту толпу сводить в бывшие казармы гарнизона или местные военные училища, с вещами и скарбом для переезда. С магистром договорюсь. Может быть. Но основная задача — увезти вместе с нашим полоном всех специалистов Константинополя.

Подумали и решили все же ограничить рамки вынужденного переселения. Работников перевозим на те же десять лет, а не пожизненно. Любили тут срок в десять лет. Одним словом, отработал десять лет и может ехать на историческую родину. А что бы было, на что ехать им ведь и платить придется. Но подумаю об этом позже. Пока важна сама концепция — едут работать не пожизненно. Это будет пряник. Ну, а кнут соответственно будет обратный — за лень саботаж и побег переводим их в состав разнорабочих пожизненно и отправляем рыть совком Суэцкий канал. Хотя нет, это попозже, когда Волгодон прокопают, а заодно уж и Беломорканал. В общем, найдем, что им копать.

Кстати, о копать. Мастера, это конечно здорово, но и копать, кому-то будет надо. Надо предложить магистру всех смутьянов собирать в отдельную казарму, не перепутать бы их с мастерами, и такие кадры буду увозить на работы в Россию. А по городу пустить слух, что любое проявление недовольства приведет в казармы а из них в необъятные волжские степи к монотонному и долгому труду. Если и это не успокоит город, тогда уж и не знаю — альтернатива, только вывозить всех жителей.

Днем обсуждали с Магистром бумаги и новые планы. Делить казармы с гомонящими переселенцами — магистру не понравилось. Но по-другому было никак — кто-то должен охранять эту толпу. А вот еще один вариант сдерживания бунтов магистра порадовал. Так что к обсуждению бумаг подошли в хорошем настроении, и размусоливать не стали. С нашей стороны, понятное дело, никто не подписывался, не по рылу — в связи с этим и орденцы не подписывали, просто повесили на свиток свою печать, в прямом смысле, и мы рассыпались в любезностях.

Стоит отметить еще тот факт, что после утреннего разговора с чиновниками, и принятого решения, горожане гарнизон не беспокоили. Из предместий то же никто не лез на стены, правда, думаю это не надолго.

Оставил боярина инструктировать свою свиту, по новой задаче, сам отправился готовить Орла к переходу в Азов и бою с оставшимися крепостями пролива. Правда, в бой все же хотелось не вмешиваться, боеприпасов нам тут взять неоткуда, а от фрегатов нам не подойдут.

Боцман хомячил османскую верфь. В принципе понимаю, что каждый капитан желает иметь на борту запас для любого случая жизни. И даже двойной запас понять могу, если капитана никто не останавливает. Но мы же боевое судно, а не транспортник! Прекратил это безобразие и скомандовал к отходу. Надо взглянуть на место нашего ночного штурма.

Медленно поднявшись по проливу, Орел встал в паре километров ниже крепости, шевеля парусами и пытаясь удержаться на стремнине.

Рассматривал крепость в бинокль, не сомневаясь, что не менее внимательно рассматривают нас.

Первой четкой мыслью стало — с воды крепость не взять. Брандеры не достанут, да и течение тут было стремительное, брандеру надо будет сначала подняться выше крепости, и только оттуда идти в атаку. Так ему и дадут пройти мимо крепости. Вон как у нее вся стена стволами утыкана. А вот боковые стены у нее просто для комплекта. Пушки там, конечно, есть, да и угловые, круглые, башни очень солидные — но крепость явно заточена на бой против судов. А значит, с воды нам тут делать нечего.

Орел перестал сопротивляться течению и начал скатываться обратно в Константинополь, приглядываясь к европейскому берегу и держась подальше от азиатского.

План надо было менять.

Вернулись в гавань только к ужину, и сразу бросился к магистру, с сообщением, что его карты несколько не точны, стены крепости далеко от воды, да и сама крепость несколько сильнее, чем мы обсуждали.

Собрали совет, пришлось повториться. Рыцари восприняли все очень серьезно, и наброски мои корявые рассматривали внимательно, задавая массу вопросов. Они что?! Не знают, что именно собрались сегодня ночью штурмовать?! Был уверен, что рыцарям об этих крепостях абсолютно все известно. А они, похоже, аналогично думали обо мне. Дурдом. Любопытно, а Константинополь то они знали или мы его так же, на одной наглости и энтузиазме взяли. Но спросить не решился.

Порадовало то, что победная эйфория не застилала рыцарям глаз, и план штурма обсудили быстро и по-деловому. Хотя без фраз, при расчете сил — мол, с нами бог и все такое — не обходилось.

Свою часть обсудил быстро, и оставил рыцарей решать вопросы кто, куда и с кем идет, сообщив, что буду ждать в порту бухты — надо было заготовить инвентарь.

Бегал по складам порта, собирая задуманное. Только тут начал понимать Боцмана — забрать хотелось все. Поставил очередную зарубку на разлохмаченном этими затесами дереве памяти. Заберем все, если доживем.

Морпехи портили отобранный мной инвентарь сажей, с любопытством на меня посматривая и ожидая пояснений. Сами все увидят, некогда пока.

К вечеру собрались наряды, отправляемые вверх по Босфору. Как-то незаметно собрались, сначала одна галера подошла, со всеми поулыбались, помахали ручками, потом поговорил с рыцарем о плане, о котором уже десяток, раз говорено было. Глядь, у другого борта уже еще одна галера стоит, пока с ее капитаном ходили в закуток Орла, за картами, еще пара галер подтянулась. Вот так незаметно нарастили ударный кулак в одиннадцать галер, пару толстяков и брандер. Бомбу с брандера сняли и загрузили на толстяка. За одно привязав к бомбе четыре бревна, что бы солдатам удобнее было тащить эту тяжесть. Загрузили на толстяка и телегу, у которой начиналась последняя, но очень героическая страница жизни.

После чего, уже в опустившихся сумерках вышли наносить визит крепости Румелихисар.

До крепости было не далеко, десяток километров. Только ни о какой внезапности речи уже не шло.

Высаживались ниже крепости километра на полтора. Рыцари толпились на берегу, тихо переговариваясь а целая толпа солдат убежала вверх по склону, проверять дорогу к верхнему бастиону крепости. Тут стоит уделить крепости более пристальное внимание. Строя ее, османы не поскупились ни на высоту стен, ни на мощь бастионов. Крепость ничуть не уступала Константинополю в солидности, и взять ее можно было только хитростью. Или планомерной и долгой осадой, на которую у нас была только эта ночь.

Крепость занимала весь склон холма, обращенный к проливу. Верхняя пара угловых бастионов занимала вершину холма, от которого сбегали две стены, заканчивающиеся еще парой бастионов на берегу пролива. Перед стенами вся растительность была пущена на топливо. Наверное, много чая пьют — так как не мог себе представить отрицательных температур в этом пекле. Тут только ночью и можно воевать. От этой жары даже камни стояли потрескавшиеся. Крошились под руками карабкающихся, правда, одновременно предоставляя и удобные трещины. Недостаток такого расположения крепости был в том, что с воды все внутренности были как на ладони и прекрасно простреливались. А о достоинствах вспоминать не хотелось они, и так выпирают, куда ни глянь.