реке или шорох ветра.
Старичок заговорил так тихо, что Стина-Мария еле различала его слова.
— Кончились все овечки, — бормотал он, — кончились овечки, и «стук-постук» кончился. Не будете барабанить у нас над головой. Кончились ваши овечки!
После этих слов Стина-Мария поняла, что перед нею стоит один из подземных жителей. И тут ей стало так страшно, так страшно, как никогда еще не бывало! Она не могла ни слова сказать, ни пальцем пошевелить — так и застыла, сидя на камне, и только слушала шепот и бормотание.
— Сама говоришь: «Сколько было — столько есть»! А вот и нету у тебя овец! Мы видали ночью, как их волк всех придушил. Но если ты обещаешь, что не будешь больше делать «стук-постук», тогда я дам тебе новых овец.
Стина-Мария вся дрожала от страха, но, услышав, что ей дадут новых овец, разом перестала дрожать и выговорила шепотом:
— Ты и взаправду дашь мне новых овечек?
— Дам, если сама за ними придешь, — ответил серый человечек.
Не успела Стина-Мария опомниться, как человечек одним махом снял её с Лисьего камня, будто пушинку откатил камень в сторону, а потом подхватил девочку, и они провалились в темный подземный лаз, такой длинный, что, казалось, конца не будет этой дороге, она тянулась, точно долгая черная ночь, и Стина-Мария подумала: «Вот уж никогда не видала таких лисьих нор. Верно, смерть моя пришла!»
И вот она очутилась в подземном царстве. Там, где дремлют окутанные сумраком дремучие леса, где ветер никогда не колышет ветвей, где густой туман неподвижно висит над сумрачными водами, в которые никогда не заглядывают ни солнце, ни луна, ни звезды, — там вечно царит первозданная древняя тьма, и там в глубоких пещерах и гротах живут подземные жители. Но сейчас они все повылезали из своих нор и толпою теней окружили Стину-Марию.
Седой старичок, который привел Стину-Марию в подземное царство, сказал подземным жителям:
— Мы дадим ей овец — столько, сколько у неё было. А ну-ка, овцы! Сколько было, когда вас волк задрал, все идите сюда!
И тут Стина-Мария услыхала, как зазвенели колокольчики, смотрит она и видит — выходят из лесу друг за дружкой овечки и ягнятки. Только не беленькие, как в Капеле, а серые, и у каждой овцы за ушко подвешен золотой колокольчик.
— На тебе твоих овец и возвращайся в Капелу, — сказал серый человечек.
И тут все подземные жители расступились, чтобы пропустить Стину-Марию и её овечек. И только одна женщина не сошла с дороги. Стала и стоит перед Стиной-Марией — серая, словно тень, и старая, как земля и камни. И вот женщина-тень берет в руку русую косу Стины-Марии и шепчет:
— Какая ты беленькая, какая светленькая! Красавица моя, солнышко! Давно я мечтала о такой девочке.
Потом женщина-тень ласково провела невесомой рукой по лбу девочки, и в тот же миг Стина-Мария позабыла все, что раньше любила.
Позабыла она про солнце, про луну и звезды, забыла голос родимой матушки, забыла имя отчее, забыла милых братцев и сестричек, забыла дедушку, который качал её на руках, — никого больше не помнила Стина-Мария, вся Кипела в один миг изгладилась из её памяти. Одно только и запомнила девочка, что стала она хозяйкой овечек с золотыми колокольчиками. И начала Стина-Мария гонять овечек в дремучий лес на пастбище и водить на водопой к сумрачному озеру, а самого маленького ягненочка она брала на руки и укачивала, напевая песенку:
Ох ты, мой ягненок,
Бедненький малыш!
Эти слова девочка помнила; а когда она пела, ей почему-то казалось, что и сама она маленькая овечка, отбившаяся от дома; как запоет, так, бывало, и всплакнет немножко. Но она все про себя забыла и не знала, кто она такая на самом деле. Ночевать девочка приходила в пещеру, где жила женщина-тень; Стина-Мария звала, эту женщину мамой. Овечек она тоже приводила на ночь в пещеру и укладывала спать рядом с собой, ей нравилось слушать, как в темноте позванивают их колокольчики.
Сменялись дни и ночи, проходили месяцы и годы, а Стина-Мария все пасла своих овечек в сумрачном лесу, мечтала да пела песенки на берегу сумрачного озера, а время все шло.
Безмолвная тишина царила в подземном мире. Ни звука не слышала тут Стина-Мария, кроме собственного тихого пения да тонкого звона золотых колокольчиков; разве что иногда над сумрачным озером, куда она приводила на водопой своих овечек, вскрикнет в тумане какая-то птица.
И вот однажды сидела она в молчании и забытьи на бережку, глядела, как овцы пьют воду, и, окунув руку, от нечего делать плескалась в озере. Как вдруг раздался такой грохот, что все кругом вдрогнуло и всколыхнулись сумрачные воды; потом раздался голос, такой громкий, что все деревья в сумрачном лесу приклонились к земле, и на все подземное царство прогремели старинные слова, такие же старые, как старинный хутор Капела:
Стук-стук-постук!
Для овечек тучный луг.
Сколько было — столько есть,
Тучек на небе не счесть.
Стина-Мария вздрогнула и будто проснулась.
— Слышу, дедушка! Я — здесь! — закричала она.
Тут уж она опамятовалась и все припомнила. Вспомнила дедушку, вспомнила голос родимой матушки, вспомнила имя отчее, вспомнила, кто она такая, и поняла, что родной дом её на хуторе Капела.
И вспомнила Стина-Мария, что она живет в плену у подземных жителей в том темном царстве, где не светят ни солнце, ни луна, ни звезды. И вот пустилась Стина-Мария бежать со всех ног, а овцы и ягнята за ней; казалось, что серая речка течет следом за Стиной-Марией по сумрачному дремучему лесу.
А подземные жители, услыхав грохот и громкий голос, повылезали из своих пещер и гротов, злобно зашептались, а глаза у них от злости налились чернотой. Все смотрели на Стину-Марию и бормотали все громче и показывали пальцем на девочку. И тогда серый старичок, который привел сюда Стину-Марию, кивнул головой.
— Пускай поспит в сумрачном озере, — пробормотал он. — Не будет нам тишины и покоя, покуда её род живет в Капеле. Пускай она поспит в сумрачном озере.
И сразу же подземные жители, словно тени, обступили Стину-Марию и схватили её, и повлекли к озеру, над которым стелился густой туман.
Но тут женщина, которую Стина звала своей мамой, вдруг как закричит во весь голос! Никогда еще в подземном царстве не слыхали такого крика.
— Красавица моя! — кричала женщина-тень. — Солнышко мое!
Она ворвалась в толпу и обхватила Стину-Марию своими легкими руками,