Общение с опытными «товарищами по перу» во время того киевского слета армейских литераторов обогатило меня, но одновременно и убедило в том, что поэзия – не основное мое призвание. В то время во мне уже брало верх другое, более серьезное увлечение – техникой. Но поэзию я любил и люблю. Своими любимыми поэтами считаю русских поэтов Пушкина, Некрасова и Есенина, и нравится мне «острая» поэзия француза Беранже. Писать же свои собственные маленькие четверостишья я не прекращал никогда. Одно только – не всегда мне было до поэзии…
За последние 10–15 лет я пристрастился к чтению книг философского характера. Быть может, сказывается тот багаж лет, что за моими плечами?.. Или виной этому сегодняшняя суетная, а потому и не комфортная для меня жизнь? Что-то заставляет меня «защищаться» погружением в иные категории ценностей, в вечность ума и мыслей…
Автомобилизм по-настоящему так и не увлек меня, хотя в армии я был механиком-водителем, и это мне очень нравилось. Мой интерес «эксплуатировать» технику постепенно трансформировался в интерес ее «создавать». С 1950 года, со времени приобретения первого собственного автомобиля «Победа», я стал семейным водителем. Но моя большая загруженность на работе не позволила превратиться в «страстного автомобилиста» – до сих пор я сажусь за руль лишь по необходимости.
Из чисто «мужских» занятий я предпочитаю рыбалку и охоту.
Первая рыбалка – в детские годы с самодельной удочкой с берега реки Локтевка в Курье. Иногда приносил домой и рыбку, как говорят в таких случаях: «кошке на обед». В юности в Казахстане рыбачил с друзьями на озере Балхаш. Там уж уловы были серьезные. На подмосковном полигоне рыбачили на реке Оке и на Москва-реке. В Ижевске – на пруду или на реках Кама и Белая.
В начале 1950-х годов в нашем ижевском пруду было очень много рыбы. Особенно щук. Иногда летними ночами на щук рыбачили дедовским методом: с лодки острогой. Ходили с бреднем, ставили сети. Но все это не для того, чтобы взять большой улов, нет! Для того чтобы развести на бережке костер, сварить уху и посидеть с друзьями до зари, поговорить…
Иногда на рыбалку ездили всей семьей на своей «Победе». Отправлялись за сотню километров от Ижевска и ночевали в машине или в палатке. А с самого раннего утра на надувной лодке плыли к речным заводям или затонам. Если встречался нам плавучий островок («лабаза», как у нас говорят), то выходили из лодки и рыбачили с него. Самый большой улов был именно в таких местах.
Помню, как в Одессе на Черном море мы с дочерями рыбачили с лодки на простую леску с множеством крючков. Безо всяких червей, безо всякого хлеба ловили какую-то рыбешку этими «самодурами», как их там называли. Причем, вылавливали сразу по 5–7 штук. А потом, на берегу нам каким-то особым образом их мариновали – через несколько минут можно было есть…
Где я только ни рыбачил?! И в озерах, и в морях, и в океанах. Везде по-своему интересно. Но главное удовольствие, конечно, получаешь от общения с живой природой. Как на рыбалке, так и на охоте.
К охоте я пристрастился еще до призыва на службу в армию, когда жил в Казахстане. Много было интересных и, я бы сказал, опасных случаев в этом увлечении и в те времена, и позже. Но рассказать хочу лишь о трех – самых необычных, запомнившихся на всю жизнь.
Работая в политотделе Туркестано-Сибирской железной дороги на станции Матай, я познакомился и подружился с заядлыми охотниками. После каждого выезда на охоту они так интересно и увлекательно вспоминали об этом, что невозможно было остаться равнодушным. Своей «охотничьей болезнью» они заразили и меня – начал я с ними по выходным дням выезжать с ружьем на природу.
К охоте мы всегда готовились тщательно, заранее предусматривая все возможные неожиданности. Но, как оказалось, всего не предусмотреть…
Однажды поздней осенью мы решили организовать охоту на перелетную дичь. Договорились за соответствующую плату в сов хозе о выделении двух лошадей, запряженных в телегу, и вчетвером выехали к большим водоемам с камышовыми зарослями. Там, как нам казалось, был наиболее вероятен пролет уток.
Остановились на берегу какой-то речки. Подготовили все для ночлега, сделали из камыша шалаш и решили разведать обстановку в окрестностях нашей стоянки. И разошлись, как полагается, по разным направлениям…
Я отправился туда, где виднелись самые густые заросли камыша. Путь был неблизким и неприятным. Дул холодный ветер и в тихих мелких заводях около самого берега реки уже стала появляться прозрачная корочка льда.
В камышах ветра почти не чувствовалось. Удаляясь вглубь этих зарослей, я хотел определить их протяженность, чтобы найти наилучшее место для завтрашней засады. Но я все шел и шел, а камышам и конца не было. Вокруг все было настолько однообразным, что мне вдруг показалось – я хо жу по кругу. Может быть, я потерял ориентацию? Остановившись, начал внимательно приглядываться к месту и… обнаружил под ногами свои же следы от резиновых сапог.
Что делать? Решил оставлять метки, кое-где заламывая камыш и завязывая узлом осоку. Но и это не помогло: я неизбежно возвращался к своим же собственным следам. По-видимому, множество препятствий, создаваемых разливами воды и едва проходимым камышом, заставляли меня делать очередные круги.
Всерьез испугавшись, я начал кричать и стрелять, чтобы хоть как-то подать друзьям сигнал. Но все бесполезно… Ни крики, ни стрельба не вызывали ответных действий моих спутников, которые, как потом выяснилось, делали то же са мое. Принимаю решение: нарезать камыш, развести костер и таким об разом коротать время до утра. Но тут же словно кто-то подсказал: «Костер ты не разведешь, у тебя нет спичек». Тогда решил из наре занного камыша сложить копну и, забравшись на нее, переспать. Кроме того, с ее высоты мне, быть может, удастся разглядеть место нашей стоянки.
Начав срезать камыш ножом, сразу же понял: и эта затея не осуществима. Камыш был выше меня почти в два раза, и его надо было бы рубить топором, как дерево. Но топора, к сожалению, у меня тоже не было.
В запасе у меня оставалось всего три патрона, а впереди – холодная, полная неизвестности ночь. Через камыш было видно лишь небольшую часть неба. Как ночная болотная птица выпь – стою, глядя на первые неяркие звезды, и думаю: что же мне делать?..
И вдруг мой слух уловил далекий выстрел. Тут же даю ответный. Жду. Вот выстрелы все ближе и ближе… Наконец, слышу групповой залп: это и есть ориентир моего выхода из плена!
Пробираясь сквозь за росли камыша, я бесконечно сочувствовал диким животным, которые всю жизнь проводят в этих суровых условиях: руки мои были сплошь порезаны, на лице – множество царапин. Но я так был возбужден, что не ощущал никакой боли. Главное: друзья где-то близко!..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});