Ф. В. ЧИЖОВ
Федор Васильевич Чижов (1811–1877) — один из деятелей славянофильского лагеря. В нем сочетались научные и художественные интересы (он увлекался математикой, историей, живописью, литературой) с необыкновенной страстью к предпринимательской деятельности. Чижов впервые познакомился с Гоголем в 1834 г. в Петербургском университете, в котором оба служили адъюнкт-профессорами; особенно близко они соприкасались в 1843 г. в Риме, живя в одном доме; встречались они еще в 1848–1849 гг., после возвращения Гоголя на родину. Эти три этапа в отношениях Гоголя с Чижовым и освещаются в настоящих воспоминаниях. Автор их не был ни особенно ревностным почитателем таланта Гоголя, ни духовно близким ему человеком. Но в своих воспоминаниях он зафиксировал некоторые интересные для биографии Гоголя фактические подробности его жизни.
Чижов оставил после себя огромный дневник, который он вел на протяжении четырех десятилетий. В нем есть много упоминаний о встречах с Гоголем. Дневник не опубликован и хранится в рукописном отделе Всесоюзной библиотеки имени В. И. Ленина. С именем Чижова связано также одно из изданий собр. соч. Гоголя (1867), редактором которого он являлся.
Свои воспоминания Чижов написал в начале 50-х гг. по просьбе П. А. Кулиша, опубликовавшего их в 1856 г. в книге «Записки о жизни Гоголя» (т. I, стр. 106, 326–331; т. II, стр. 240–241), откуда мы и воспроизводим текст с незначительным сокращением.
150 (Стр. 225) См. примеч. 40.
151 (Стр. 225) Чижов намекает на то, что Гоголь был обязан своим зачислением на кафедру университета протекции (см. комментарий к воспоминаниям Н. И. Иваницкого — стр. 598).
152 (Стр. 227) Гоголь любил повторять эту мысль. Ср., например, рассказ В. А. Соллогуба: «Мне очень хотелось сойтись поближе, на «ты» с Гоголем, но это долго мне не удавалось, потому что он был необщителен. Однако я не унывал, продолжал свою тактику и достиг желаемого. Вот однажды я говорю ему: «Скажи на милость, как тебе досталась эта способность писать так легко и хорошо? Ведь вот читаешь какой-нибудь твой рассказ, все так просто, кажись, и сам бы написал (а я тогда еще не был писателем), а сядешь — ничего, изгрызешь несколько перьев, начнешь — и зачеркнешь, снова напишешь и снова зачеркнешь». — «Для этого необходимо упражнение, привычка, надо набить руку, — сказал Гоголь. — Ты положи себе за правило ежедневно писать в течение двух-трех часов. Положи перед собой бумагу, перья, поставь чернильницу и заметь часы и пиши…» — «Да что же писать? если ничего в голову не лезет?» — «И пиши: ничего в голову не лезет. Завтра опять что-нибудь прибавишь, послезавтра еще что прибавишь и набьешь руку. И будешь писателем: так и я поступил» («Исторический вестник», 1911, № 10, стр. 85–86).
153 (Стр. 228) Речь идет о трагедии на материале из украинской истории «Выбритый ус» (см. примеч. 73).
154 (Стр. 229) Встреча Гоголя с Жуковским во Франкфурте состоялась в сентябре 1841 г. (см. Письма, т. II, стр. 113). Таким образом, устанавливается приблизительная дата сожжения Гоголем драмы «Выбритый ус».
155 (Стр. 229) В конце мая 1848 г. Гоголь по приглашению своего старого товарища А. С. Данилевского гостил в Киеве. Здесь и состоялась новая его встреча с Чижовым, поселившимся в это время вблизи Киева, ввиду запрещения проживать в Москве и Петербурге. Это запрещение явилось результатом представления австрийского правительства, обвинявшего Чижова в том, что он, находясь в Далмации, подстрекал местное население к борьбе против Австрии.
П. В. АННЕНКОВН. В. ГОГОЛЬ В РИМЕ ЛЕТОМ 1841 ГОДА
Павел Васильевич Анненков (1813–1887) — критик, публицист, автор историко-литературных работ о Пушкине и Станкевиче. Однако большая часть из того, что им написано, не выдержало испытания временем и ныне забыто. Современному читателю Анненков известен главным образом как мемуарист. Он оказался свидетелем ряда крупных исторических событий в общественной и литературной жизни России и Западной Европы, был хорошо знаком с Белинским и Гоголем, Герценом и Некрасовым, Тургеневым и Л. Толстым; он был лично знаком с К. Марксом и находился с ним в переписке. Однако Анненков не смог полноценно распорядиться всем богатством своих жизненных впечатлений. И это объяснялось прежде всего его идейной ограниченностью, мешавшей ему правильно увидеть и оценить различные явления общественной жизни. В 40-е гг. Анненков был близок к кружку Белинского, сотрудничал в «Отечественных записках» и «Современнике». В 50-е гг. он эволюционировал вправо. Вместе с А. В. Дружининым и В. П. Боткиным он порвал с «Современником» и начал активную борьбу против «партии Чернышевского» и гоголевского направления в русской литературе.
С Гоголем Анненков был знаком в течение двадцати лет. В начале 30-х гг. вокруг молодого Гоголя, в Петербурге, собралась группа его нежинских «однокорытников». Среди них были А. С. Данилевский, Н. Я. Прокопович, И. Г. Пащенко, К. М. Базили, А. Н. Мокрицкий и др. Это был кружок молодых людей, собиравшихся на квартире Гоголя и горячо обсуждавших различные вопросы искусства и литературы. В конце 1831 г. в кружке появился Анненков. По свидетельству А. С. Данилевского, его ввел сюда друг Н. Я. Прокоповича — А. А. Комаров (В. И. Шенрок, «Материалы для биографии Гоголя», т. II, стр. 191. Об А. А. Комарове см. в воспоминаниях И. И. Панаева, наст. изд., стр. 218).
Имя Анненкова прочно связано с двумя важными эпизодами в истории русской литературы: в мае — июле 1841 г. он переписывает под диктовку автора шесть глав «Мертвых душ», в июне — июле 1847 г. он живет с Белинским в Зальцбрунне, будучи единственным свидетелем его работы над знаменитым письмом к Гоголю. Воспоминания Анненкова об этих эпизодах исключительно важны, во многих отношениях сохраняя до сих пор значение первоисточника.
Воспоминания «Гоголь в Риме летом 1851 года» не вполне соответствуют своему названию. Помимо рассказа о трехмесячной совместной жизни с Гоголем в Риме, Анненков попутно касается и других периодов биографии писателя: пребывания Гоголя в Петербурге — на самой заре его литературной деятельности, а также — и последних лет его жиани.
Анненков стремится быть точным и «беспристрастным» в изложении событий. Но этой позиции он часто изменяет. Будучи по своим идейным убеждениям дворянским либералом, Анненков не смог исторически верно воссоздать образы тех великих людей, с которыми ему приходилось соприкасаться. В освещении и анализе различных сторон их жизни и деятельности он допускает порой серьезные ошибки. Это относится и к настоящим мемуарам о Гоголе. Анненков оказался, например, бессильным понять обличительный характер творчества Гоголя, осмыслить причины его идейных противоречий.
Воспоминания «Н. В. Гоголь в Риме летом 1841 года» печатались при жизни автора дважды: впервые они появились в 1857 г. во второй и одиннадцатой книжках «Библиотеки для чтения» и перепечатаны в «Воспоминаниях и критических очерках» (т. I, Спб. 1877), с исправлениями, сделанными М. М. Стасюлевичем в соответствии с указаниями автора (см. «М. М. Стасюлевич и его современники в их переписке», т. III, Спб. 1912, стр. 325–329). Для настоящего издания воспоминания Анненкова сверены с текстом «Библиотеки для чтения» и изданием 1877 г. В основу положен текст последнего прижизненного издания. Нами исправлены явные опечатки и описки автора, в ряде случаев механически воспроизведенные и в издании 1928 г. («Academia»). Наиболее существенные исправления оговариваются ниже.
156 (Стр. 242) В этом доме Гоголь с перерывами прожил около четырех лет. К 50-летию со дня смерти писателя русская колония в Риме прикрепила на стене дома мемориальную доску с надписью на русском и итальянском языках: «Здесь жил в 1838–1842 годах Николай Васильевич Гоголь. Здесь писал «Мертвые души» (Aventino, «По следам Гоголя в Риме», М. 1902, стр. 2).