Читать интересную книгу Золотые пески Шейсары. Трилогия (СИ) - Лайм Сильвия

Но от его прикосновений она не ощущала ничего, кроме огня где‑то под желудком, шаровой молнии, которая становилась все больше и все сильнее заставляла ее тело напрягаться, а дыхание становиться рваным.

Арлин начала догадываться, что отсутствие боли – заслуга Рейнара.

Она на секунду замерла, прикусив губу, больше всего на свете не желая отстраняться от него, впервые чувствуя, что больше не хочет строить внутри себя преград. Но все же взглянула в его глаза, снова горящие искрами золота, и серьезно спросила:

– Ты снова страдаешь вместо меня? Не делай этого. Я способна выдержать это и сама.

Мужчина застыл, вглядываясь в ее лицо, и Арлин показалось, что он умудряется ласкать ее одним взглядом.

– Тебе больно сейчас? – тихо просил он, напряженно сдвинув брови.

– Нет, – покачала головой Арлин и сжала губы. – Ты явно опять что‑то сделал, потому что я не чувствую ран и хотела бы удостовериться, что они у меня вообще есть.

Рейнар улыбнулся и облегченно выдохнул.

– Хвала богам, – проговорил и снова коснулся ее губ, словно ему было тяжело долго этого не делать.

Арлин вздрогнула, потому что каждое его движение словно поднимало ее температуру. И сейчас, когда ее тело, казалось, вообще не напоминало о случившемся вчера, она сама могла думать только об одном. О том, как трудно становится дышать рядом с Рейнаром. Как горит кожа от его поцелуев.

И как она устала бояться близости с ним.

До этого мига все, что руководило ею – было пропитано страхом. Арлин боялась навсегда стать зависимой от Рейнара. От метки, которая въедалась в ее плоть, грозя навечно запечатлеться у нее на груди. Иногда она в ужасе просыпалась ночью от кошмаров, в которых ее ловили паладины и, обнаружив брачную печать, убивали, как монстра Разрыва.

Однако, в реальности, несмотря на все предосторожности, ей так и не удалось этого избежать. Как бы ни была она осторожна, все равно оказалась на эшафоте буквально на волоске от смерти.

После этого что‑то изменилось в Арлин. Словно стены, которыми она прочно отгораживалась от внешнего мира, наконец‑то лопнули и рассыпались в прах. А она ходила по их осколкам босыми ступнями и больше не испытывала боли.

Какой смысл бояться всю жизнь паладинов, если рано или поздно погибнуть можно от простого случая? Страх не просто делал ее уязвимой и лишал даже призрачного шанса на счастье. Он превращал ее в тень самой себя. В туман, который грозит развеяться по утру, потому что, как только встает солнце, ничто уже не удерживает его над землей.

У Арлин не было ничего и никого, кто мог бы поддержать ее. Она слишком долго была одна и не позволяла себе завести хотя бы одного близкого человека, которому могла бы довериться.

Но такое существование было сложно назвать настоящей жизнью.

А рядом с Рейнаром она всегда чувствовала, словно попадает в какой‑то новый мир. В мир, где не нужно бояться, где кровь бурлит, как огонь. Где есть свое удовольствие в том, чтобы рисковать: купаться в диком озере полном русалок и играть в догонялки в лесу, почти совсем не скрывая свою природу. В мир, где можно быть уверенной, что огромные черно‑золотые крылья дракайна скроют тебя от всех невзгод. Спрячут даже от самой себя.

Арлин поняла, что больше не хочет жить так, как раньше. А хочет по‑другому.

Поэтому она сама прильнула к Рейнару, закрывая глаза и отдаваясь тому чувству, требованию, которое росло в ней уже давно. Она погрузила пальцы в его волосы, напряженно, почти судорожно сжав, прижимая его к себе с силой, с жаждой и голодом, которым, наконец, позволила вырваться наружу.

Это был не спокойный поцелуй, это был поцелуй‑требование. Поцелуй‑ультиматум: “будет так и никак иначе”.

Арлин никогда не позволяла себе ничего подобного. А теперь не понимала, зачем так долго ждала.

Рейнар ответил мгновенно. С силой вдавил ее в свое тело, раздвинув ее бедра и усадив к себе на колени. Провел ладонью по ее спине сверху вниз, вжимая в нее пальцы, почти оставляя полосы и заставляя ее выгибаться ему навстречу, вздрагивая, с тихим стоном выдыхая в его жадные губы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Только на секунду Рейнар замер, когда услышал этот звук. Жестко зафиксировал фею, погрузив одну руку в ее волосы, а второй прижимая ее к себе за талию. Посмотрел ей в глаза, обжигая расплавленной лавой взгляда и словно собираясь что‑то спросить.

– Что? – наконец выдохнула Арлин, краснея от ощущения твердого жара мужского тела, совсем рядом, будоражаще низко.

– Пытаюсь понять, не собираешься ли ты опять сбежать? – тихо, но уверенно спросил Рейнар, так цепко вглядываясь в ее глаза, что Арлин вдруг показалось, что отвести взгляд у нее бы не вышло, даже если бы она захотела.

Но она не хотела.

Вместо этого она улыбнулась, чуть наклонившись к нему и коснувшись его губ, но заменив поцелуй на кое‑что другое. Она высунула язычок и осторожно провела по его нижней губе, под конец слегка прикусив ее.

– Это достаточный ответ на твой вопрос? – еле слышно спросила она.

– Вполне, – с тихим рыком ответил он и резко откинулся назад на мягкую постель, увлекая за собой и фею. Прошелся руками по ее спине, остановив ладони на бедрах и сжал.

Арлин ахнула от неожиданности и едва не рассмеялась.

– Хекс, убери свет, – приказал в этот момент Рейнар и со страстью впился в ее губы. Как изголодавшийся по воде хищник, добравшийся, наконец, до вожделенного источника.

В тот же миг, как прозвучал его голос, пламя свечей, горящих под потолком, потухло, оставив их почти в кромешной темноте. Тусклый свет заходящего солнца не пробивался сквозь закрытые шторы на окне, и теперь фея могла лишь ощущать Рейнара благодаря его жгучим прикосновениям и горячему дыханию.

– Да кто такой этот Хекс, в конце концов?! – воскликнула Арлин, уже в который раз слыша это имя.

– Расскажу, когда освободимся… – хитро шепнул мужчина, и девушка не увидела, но почувствовала на его лице улыбку. – Через пару часов. Или дней…

– Рей!.. – воскликнула она, притворно удивленно, – …нар, – со стоном закончила, когда он вдруг резко приподнял ее и вновь опустил, жгучим сильным движением став с ней одним целым.

Арлин замерла, не в силах вздохнуть. Даже учитывая, что это был ее первый раз, она не чувствовала боли, как не чувствовала ее в своей раненной спине. Сейчас внутри нее были только огонь и страсть, которые все росли и росли, грозя свести ее с ума.

Фея начала медленно двигаться в унисон со своим дракайном, на плечах которого едва заметно во тьме золотилась чешуя. Их дыхания смешивались, и невозможно было понять, где ее стон, а где его хриплое рычание. Где ее жажда, а где его голод. В этом было что‑то дикое и необъятное, как стихия. Как ураган или шторм. Как танец тигра с тигрицей или порхание двух мотыльков высоко над пламенем вечернего костра.

Через бесконечность этого хищного волшебства, когда легкие Арлин вдруг сжались вместе с острым спазмом во всем теле, а затем из горла вырвался тихий крик удовольствия, Рейнар вонзил пальцы в ее бедра, едва дыша в ее распахнутые губы и низко застонал вместе с ней.

И в этот момент Арлин поняла, как глупо было пытаться вырвать этого мужчину из своей жизни. Потому что он был дракайном. А это значит, что он в прямом и переносном смысле был пламенем, которое неумолимо завладевает тобой, хочешь ты того или нет.

А еще он был лучшим, что происходило с ней за многие годы.

Рейнар

Он не мог поверить, что все это происходит с ним. Когда наступило утро, он открыл глаза и с некоторым удивлением обнаружил, что все это был не сон. Рядом с ним на постели тихо спала Арлин, и лучи яркого, еще пока прохладного солнца освещали ее бледное красивое лицо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Рейнар наклонился, боясь разбудить ее, и осторожно убрал назад несколько непослушных прядей, упавших фее на глаза. Ее волосы были короткими и пышными, а когда в них запутывалось солнце, цветом они напоминали кровавые аметисты.

На миг он замер, чувствуя, как холодеет все внутри, а под кожей липкими червями змеится ужас: ему вдруг показалось, что его фея не дышит. Он склонился еще ниже к ней, почти коснувшись носом ее лица, и лишь тогда почувствовал на себе ее тихое, почти незаметное дыхание. Арлин спала так спокойно, будто была фарфоровой статуей. Грудная клетка почти не поднималась, фее хватало совсем немного воздуха.