на сердце. Она старалась гнать от себя эти мысли, но все равно думала, что ее встреча с Билли Резаком в тумане ускорила темп игры и заставила убийцу выманить Джона Кента на улицу и расправиться с ним.
— Твое время на исходе, — сказала она человеку в тумане.
— Да, — ответил он. — Время на исходе. Благодарю, что так ясно дали мне это понять. А сейчас вы ведь извините меня, не так ли?
И вместо того, чтобы прямо там, на месте, разобраться со сложившейся ситуацией, Минкс отправилась в таверну выпить, в то время как Билли Резак пошел к пансионату Мэри Беловер. Если Джон Кент действительно умер, какой была его смерть? Быстрой? Или же медленной и мучительной?
Как бы то ни было, Минкс чувствовала себя. Она должна была последовать за ним. Надо было что-то сделать — что угодно! И той ночью Джон Кент, возможно, остался бы жив.
— Мы его поймаем, — уверенно повторила Минкс.
Она откинулась на подушку, но не успела снова заснуть, как дождь прекратился, и на горизонте забрезжил рассвет.
Глава 5
Через несколько дней Кэтрин и Минкс подошли к небольшому белокаменному дому с зелеными ставнями на Уильям-Стрит, изгибающейся и уходящей вверх, к большим поместьям на Голден-Хилл.
Погода стояла переменчивая: в одно мгновение ярко светило солнце, а уже в следующую минуту небо застилали густые дождевые облака. Кэтрин и Минкс поднялись по четырем ступенькам к входной двери и отметили, что дверной молоточек был выполнен в форме небольшой медной руки. Кэтрин постучала, и они замерли в ожидании. Ветер кружил вокруг них, дергая их за полы пальто и грозясь сорвать с них шляпки.
Никакого ответа не последовало. Кэтрин вновь воспользовалась медной рукой — на этот раз более настойчиво. Наконец из-за двери донесся мужской голос:
— Уходите! Я никого сегодня не принимаю!
— Наше дело не терпит отлагательств, — сказала Кэтрин. — Мы не можем ждать.
— Кто вы?
Она представила себя и Минкс, хотя догадывалась, что он уже и так знал, кого принесло к его двери этим утром.
— Мне нездоровится, — сообщил мужчина. — Если вы больны, пожалуйста, обратитесь в Государственную Больницу.
— Да, мы понимаем, что вам крепко досталось, — сказала Кэтрин. — Мы уже побывали в больнице.
Их визит в больницу начался и закончился разговором с врачом, недавно прибывшим в Нью-Йорк вместе со своим коллегой. Он рассказал им о местном докторе, который несколько дней назад прислал в больницу посыльного и сообщил, что заболел. Сейчас он находился в отпуске и поправлял здоровье. Кэтрин и Минкс быстро сопоставили, что время «заболевания» этого джентльмена совпадает с тем промежутком, в который Джона Кента выманили из его комнаты. Впрочем, они были уверены, что именно это и выяснят.
— Пожалуйста, уходите, — простонал мужчина за дверью. Губы Минкс сжались в тонкую линию. Голос говорившего был слабым, но звучавшие в нем нотки не просто так казались ей знакомыми: именно их она слышала тогда, ночью, в тумане.
— Мы не уйдем, — ответила Кэтрин. — Откройте дверь, доктор Полливер. Или мне стоит называть вас Билли Резак?
Наступила тишина. Затем послышался напряженный голос:
— Что за бессмыслицу вы несете?
Полливер старался говорить строго и возмущенно, однако на последнем слове голос сорвался на нервный фальцет.
— Мне кажется, победитель любой игры находит удовлетворение в созерцании лиц своих поверженных врагов. Итак, я вновь прошу вас: откройте дверь.
Они ждали. Пронизывающие порывы ветра продолжали трепать их одежду.
В следующее мгновение они услышали щелчок задвижки.
Дверь открылась.
— Говорите, в чем дело, и уходите, — резко бросил Куэйн Полливер.
Они прошли мимо него в со вкусом обставленную гостиную. Дверь за посетительницами закрылась.
— Ах! — воскликнула Кэтрин. — Минкс, ты тоже чувствуешь запах лекарств?
— Я лечу здесь пациентов, — буркнул Полливер.
— Конечно-конечно, вполне резонно. В любой больнице или в кабинете врача будет подобный запах. Я полагаю, это одно из тех средств, что намертво впитываются в одежду.
Минкс знала, к чему клонит Кэтрин. Когда мистер Кент вспоминал нападение Билли Резака, он сказал, что от него исходило что-то похожее на запах лекарств. И в этом предположении Джон Кент оказался прав.
— Я предложил бы вам снять ваши пальто и шляпки, — сказал доктор, — но надеюсь, что вы не задержитесь надолго. Я едва встал с постели.
И впрямь, он был одет в сине-желтый домашний халат длиной до лодыжек. Лицо было серым, а под глазами пролегли глубокие темные круги. Тем не менее, он обладал хорошим ростом и статью. Это был мужчина лет пятидесяти с широкими плечами и благородным красивым профилем. Волосы у него были темно-каштановыми, и лишь чуб легонько припорошила седина. В желтом свете лампы гостиной была видна испарина, блестевшая на его лице.
Кэтрин улыбнулась.
— Я полагаю, сейчас именно тот случай, когда врач вынужден лечить себя сам? Минкс, этот запах такой сильный, потому что доктор Полливер лечит себя от пулевой раны. Я ведь права? Джон Кент стрелял в вас? Рана, похоже, не смертельная. Мягкие ткани — на ноге или, возможно, в боку. Но она, несомненно, доставляет вам много боли. И вам, разумеется, не хотелось бы, чтобы ее увидели другие врачи.
Полливер хрипло рассмеялся, хотя его темно-карие глаза не выказывали ни намека на веселье.
— Вы лишились рассудка? Кто такой Джон Кент?
— Вопрос, который я хотела бы задать вам, звучит иначе: где сейчас Джон Кент? И будет ли когда-либо найдено его тело?
— По вам плачет бедлам, мадам.
Теперь настала очередь Кэтрин смеяться. Она прошла мимо Минкс, разглядывая различные предметы в гостиной. Помещение изобиловало восхитительными изделиями из керамики, на стенах висело несколько достойных написанных маслом картин и… на самом видном месте стояла скелетообразная рука, соединенная воедино проволокой — на маленьком постаменте под стеклянным куполом.
— Вы действительно доктор? — спросила она.
— Разумеется. Вас, кажется, не было в городе, когда ко мне попал ваш… подопечный. Мэтью Корбетт. Я выхаживал его после того, как он имел несчастье попасть в тот пожар. Поинтересуйтесь у него, когда он вернется. Я доктор и весьма успешный.
— В