и, в частности, в Нормандии, так, как, по его мнению, хотел бы его старший брат, в 1433 году оказался в Англии, чтобы защитить себя и свою политику во Франции. Хотя Генрих был мертв уже около двенадцати лет, Бедфорд решил изложить свои собственные политические и военные достижения именно с точки зрения защиты того, что было начато его братом при жизни[1427].
Это было заявление, которое должно было понравиться представителям всех социальных групп, вложившим время и силы, кровь и жизнь в борьбу за и поддержание предприятия Генриха. Два или три года спустя, когда несчастные события Аррасского конгресса были еще свежи в памяти англичан, анонимный автор Libelle of Englyshe Polycye (Клевета на английскую политику) мог петь дифирамбы человеку, который так энергично защищал интересы народа, чьим королем он был[1428]. Привлекательность военных достижений царствования Генриха была все еще очень сильна.
В 1437–40 годах это должен был подчеркнуть не кто иной, как Хамфри, последний оставшийся в живых сын Генриха IV, который сражался при Азенкуре и показал свои способности при осаде Шербура в 1418 году, но, тем не менее, так и не получил власти во Франции, как бы он этого ни хотел. После смерти Бедфорда в 1435 году он стал наследником престола, и, возможно, именно это побудило его отстаивать английские претензии во Франции с максимальной оглаской. В 1436 году он смог воспользоваться сильными антибургундскими и, в особенности, антифламандскими настроениями в Англии, обезопасив Кале, которому в то время угрожала осада, и опустошение округи.
Современные стихи свидетельствуют о том, что английское народное мнение могло быть весьма благосклонно к Хамфри[1429]. Чтобы поддержать его, он поручил Тито Ливио Фруловизи, итальянскому гуманисту из своей свиты, написать биографию (или "Житие") своего старшего брата Генриха V по классическим образцам, которые в то время были популярны в гуманистических кругах, поместив короля в центр повествования и используя его военные подвиги (Тито Ливио писал в основном для знати) не только в дидактических но и в политических целях. Мало того, что молодому Генриху VI предлагалось подражать примеру отца, итальянец также придал своему покровителю, Хамфри, завышенное положение в своем повествовании и описал войну так, как ему хотелось бы[1430].
Успешно написав биографию Генриха V, в которой война идеализировалась как героический подвиг, завещанный покойным королем своему народу, Тито Ливио затем поставил перед собой меньшую, но важную задачу: написать стихотворное произведение в похвалу самому Хамфри. Это произведение рассматривалось как своего рода продолжение "Жития Генриха V", поскольку, хотя центральной фигурой был уже не покойный король, а Хамфри (отсюда и название Humfroidos), идея показать его как продолжателя подвигов своего покойного брата была центральной в произведении. Новый Генрих V, "такой же непобедимый, как и он", Хамфри сразился с Бургундией и Францией и, освободив Кале, совершил успешный рейд во Фландрию, после чего с триумфом вошел в Лондон. Параллель с событиями 1415 года была очевидна для всех[1431]. К 1463 году итальянский перевод "Жития", выполненный гуманистом Пьером Кандидо Дечембрио с оригинала Тито Ливио и посвященный Франческо Сфорца, расширил репутацию Генриха за пределы юрисдикции двух корон, которые он завоевал для своего сына[1432].
В 1440 году Хамфри оказался в центре политических разногласий, связанных с решением королевского совета освободить Карла, герцога Орлеанского, содержавшегося в плену последние четверть века, вопреки ясно выраженному желанию Генриха V не освобождать его, пока не будет заключен прочный мир. Вовлеченный в политическую борьбу с Генри Бофортом, своим главным соперником за власть в совете, Хамфри написал протест (на английском языке) против плана освобождения герцога Орлеанского, который был пленником "величайшего победоносного и могущественного государя" Генриха V со дня триумфа, одержанного при Азенкуре в день святых Криспина и Криспиниана[1433]. Открывая дебаты в защиту "светлой памяти короля", он обвинил Бофорта в том, что тот недавно призывал Генриха VI отказаться от титула "король Франции". Молодой король дал коронационную клятву правителя Франции на своей коронации в Париже в декабре 1431 года, и для защиты его королевского титула Хамфри заявил, что готов умереть. Если бы король больше не использовал этот титул, существовал бы большой риск того, что Франция была бы потеряна, и соответственно пострадал бы авторитет английской короны. Таково было мнение одного из последних оставшихся в живых после великих дней правления Генриха V. До последнего верный своему брату, его достижениям и его памяти, Хамфри, возможно, недостаточно быстро двигался в ногу с ходом событий. Его соперничество с Бофортом, одним из тех, на чью политику и влияние он нападал, не снискало ему сочувствие тех, кто видел, что изменение отношения к войне и к защите завоеваний Генриха V стало необходимым. Для Хамфри любой другой подход к этому вопросу был равносилен измене. Такова была власть, которую Генрих все еще имел над своим братом спустя двадцать лет после своей смерти.
Как и Хамфри, противостоящие ему политики смогли обосновать причины для изменения своих взглядов[1434]. Мир был крайне необходим, в частности, как средство прекращения раскола внутри церкви: освобождение герцога Орлеанского рассматривалось как средство прекращения конфликта, который длился "сто лет и более". И для этого был хороший прецедент. Несмотря на все свои успехи и завоевания, Эдуард III обнаружил, что не может покорить Францию, и ему посоветовали заключить мир; в последние дни жизни Генрих V начал понимать, что находится в похожем положении, и всерьез задумался о заключении мира. Теперь, почти двадцать лет спустя, Англия потеряла много людских жизней и испытывала трудности, схожие с теми, что были при Эдуарде III; даже жители Нормандии желали жить в мире. Французы теперь были готовы пойти на соглашение, но поставили условием освобождение герцога Орлеанского. В любом случае, держать человека в плену вечно противоречило духу рыцарских понятий.
Последнее было тем, с чем, как подразумевалось, согласился бы и сам Генрих. Что бы он подумал об остальной части аргументации, можно только предполагать, ведь выдвинутые аргументы продиктованные необходимостью проводить реалистичную политику, подразумевали отказ от духа завоевания, который двигал Генрихом V. Те, кто принимает трудные решения, редко бывают популярны; в данном случае решение подразумевало не только распад маленькой "империи", но, что еще хуже, подразумевало (поскольку Бог не позволил англичанам сохранить ее), что они вообще не должны были ее удерживать. Решение, в котором участвовал Бофорт, показало гибкость этого человека. Многое произошло с тех пьянящих дней правления Генриха, когда он решительно оправдывал и поощрял войну