На практике этот поворот в сторону гражданской экономики был оформлен несколькими постановлениями Совета министров СССР за 1946—1948 годы: «О развёртывании кооперативной торговли в городах и посёлках продовольствием и промышленными товарами и об увеличении производства продовольствия и товаров широкого потребления кооперативными предприятиями», «О мероприятиях по ускорению подъёма государственной лёгкой промышленности, производящей предметы широкого потребления», «О мероприятиях по расширению торговли потребительской кооперации в городах и рабочих посёлках», «О мероприятиях по улучшению торговли» и т. п. Речь шла о значительном увеличении товарооборота, расширении объёмов производства и торговли продовольствием и предметами широкого потребления. Оживлялась негосударственная кооперативная торговля, предусматривалось повсеместное расширение сети магазинов и лавок.
Концептуальные идеи этого плана развивал печатный орган возглавлявшегося Вознесенским Госплана СССР — журнал «Плановое хозяйство». На его страницах подчёркивалось, что «переход к мирной экономике требует перестройки планирования и укрепления экономических рычагов организации производства и распределения — денег, цены, кредита, прибыли, премии». Обосновывалась необходимость конкурентных отношений в торговой системе, приветствовалось устранение монопольного положения государственной торговли, развитие «здоровой конкуренции» между ней и кооперацией{524}. За 1946—1947 годы оборот кооперативной торговли вырос более чем в пять раз.
Накопившиеся за годы войны проблемы в финансах и послевоенные перемены потребовали денежной реформы и отмены карточной системы распределения. Поначалу денежную реформу планировали на 1946 год. Но из-за голода, вызванного засухой и неурожаем в целом ряде регионов страны, её задержали на год. В период этих последних в истории СССР настоящих продовольственных затруднений, осенью 1946 года, Сталин, отстранив несправившегося Микояна, поручил контролировать распределение запасов хлеба Жданову, Вознесенскому и Патоличеву
Через год Жданов, Вознесенский и Косыгин сыграют ключевую роль в подготовке и проведении денежной реформы. Не случайно по её итогам Косыгин станет министром финансов СССР. По решению политбюро от 13 декабря 1947 года за проведение обмена купюр по всей территории СССР отвечала комиссия в составе Жданова, Вознесенского и бессменного сталинского секретаря Поскрёбышева. Косыгин возглавил отдельную комиссию, обеспечивавшую крупнейшие города страны дополнительными продуктами массового спроса на первый период после отмены карточек.
Постановление Совета министров СССР и Центрального комитета ВКП(б) от 14 декабря 1947 года «О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары» было подписано Сталиным и Ждановым. Первый подписал этот важнейший документ как председатель Совета министров, второй — как секретарь ЦК. Текст постановления лично редактировался старыми товарищами из-под «дуба Мамврийского». Отметим, что постановление не было исключительно рабочим правовым актом, одновременно оно являлось и развёрнутым пропагандистским документом, доступно и логично объяснявшим народным массам причины, суть, методы и цели денежной реформы.
Все первые послевоенные годы товарищ Жданов продолжал править «партийный стиль» под новые условия и задачи. В феврале 1948 года урок правильной работы преподали областным парторганам на примере Сталинского и Башкирского обкомов ВКП(б). Руководил заседаниями Секретариата ЦК лично Жданов, что подчёркивало не только важность темы, но и её идеологическое и воспитательное значение. К тому же угледобывающая и нефтяная отрасли промышленности имели важнейшее значение для экономики СССР — в Башкирии развивался один из центров нефтедобычи, а Сталинская[15] область (ныне Донецкая на Украине) была главным поставщиком угля в СССР.
Распекая на Секретариате ЦК секретаря Сталинского обкома Леонида Мельникова, Жданов говорил: «Наверное, в 1947 году было много горячки с планом. Наверное, у вас было много уполномоченных в Донбассе, наверное, каждый уполномоченный требовал крови: чтобы не только за добычей ездить, а чтобы оправдать свою командировку, он снимал двух-трёх работников… вопрос относительно администрирования и неумеренного перемещения кадров не снимается…»{525}
Такое явление именовалось тогда в партийных документах «избиением кадров». Оно вело к постоянной смене мелких руководителей, на которых перекладывалась вся ответственность за провалы в работе, и, по мнению Жданова, являлось одним из серьёзнейших недостатков партийной работы. Его замечания свидетельствуют о стремлении изжить «штурмовщину» и «кампанейщину», придать работе более систематический, плановый характер, а также оградить низовые кадры, чья квалификация заметно выросла за минувшее десятилетие, от своеволия более высоких начальников и заезжих контролёров.
Послевоенная разруха, трудности восстановления и необходимость мобилизации скудных ещё ресурсов, чтобы соответствовать статусу сверхдержавы, естественно, сказывались на материальном положении народных масс. Тяжелейшие условия труда и неустроенный быт породили массовую миграцию рабочих с предприятия на предприятие в поисках лучших условий, что, безусловно, влияло на производительность труда и, соответственно, на выполнение плановых заданий. Это явление получило в партийных документах того времени название «текучка кадров». И всё чаще партийное руководство склонялось к обыкновенной «накачке», использованию чрезвычайных мер, как во время недавней войны.
Для Жданова это было неприемлемо: «В результате недостатков в партийно-политической работе усугубились трудности восстановления. ЦК не должен скрывать, что трудности есть, но текучесть, связанная с неустроенностью, она усугубляется ошибками и недостатками в работе руководства»{526}.
Особую тревогу нашего героя вызвал следующий факт: в Сталинской парторганизации стали требовать от шахтёров-коммунистов партийной клятвы в том, что они обязуются во что бы то ни стало выполнить производственное задание. Однако такие экстраординарные «моральные» меры хорошо показывали, что по сути власть на местах оказалась бессильной должным образом организовать производственный процесс. На заседании Секретариата ЦК Жданов весьма эмоционально оценил подобные действия партийного руководства города Сталино. Его эмоции передаёт даже стенограмма: «Клятвы и всякие штуки, которые представляют из себя, по моему мнению, уже верх извращения политической и партийной работы, ибо поставить несколько десятков тысяч людей под угрозу стать клятвопреступниками перед партией, — я считаю, что это означает, мягко выражаясь, — на это могут идти только у последней черты… Это последний резерв. Какие ещё мероприятия политического воздействия могут быть в отношении этих 30 000, если они не сдержали клятвы?»{527}
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});