Внизу оказалось людно, шумно и дымно. Меж здоровенных столов сновали подозрительно-благостные слуги, разносящие подносы с пенящимися кружками, а на скамьях весело орало песни, резалось в кости, ссорилось, торговалось разухабистое морское воинство. Людей Скиллудра приветствовал дружный рев — многие обнимались, очевидно, здесь встречались старые знакомцы. В отличие от прочего народа новоприбывшие держались тише и с достоинством.
Хоббит, гномы и Хьярриди устроились в углу. Помощник кормчего не переставал ворчать на них и с явной неохотой ответил на вопрос Фолко, откуда родом похваливший его стряпню человек.
— Это еще южнее наших полуденных границ, там есть такой народ, самые отчаянные из них частенько приходят к нам…
— Я пошел, — рванулся Торин, но Фолко остановил его.
— Лучше я спрошу у него, — положил он ладонь на рукав друга.
Пробравшись между рядов, хоббит осторожно коснулся плеча человека. Тот обернулся тотчас же, на мгновение мелькнувшая настороженность уступила место недоуменной улыбке. Фолко вежливо поклонился, сказав, что имеет сказать несколько слов почтенному…
— Клянусь Большой Водой, — со смехом прервал его тот, — да это никак тот самый малый, что так славно потчевал нас в северной столице! Каким ветром тебя сюда занесло? Сменил хозяина?
— Это не так, почтенный, не знаю твоего имени, — по-прежнему вежливо продолжал Фолко. — Но если позволишь, я хотел бы спросить…
— Где ты взял вот это?! — вдруг рявкнул над ухом хоббита незаметно подобравшийся к ним Торин и, конечно, испортил все дело. Улыбка исчезла, незнакомец даже не взглянул на протянутую ладонь гнома со злополучной монетой.
— А ты кто, чтобы я давал тебе отчет? — Он смерил гнома взглядом.
— Кто бы ни был, — зарычал Торин, стряхивая пытающегося стащить его хоббита, — но я хочу знать и, клянусь бородой Дьюрина, узнаю, откуда у тебя то, что я подарил сам своему другу при расставании! И если твой ответ не удовлетворит меня, клянусь, я посчитаюсь с тобой за Тервина!
Эльдринг с усмешкой выслушал запальчивую речь гнома, криво улыбнулся, затем неспешно, негромко и раздельно бросил тому в лицо такие слова, что Фолко остолбенел, а Торин побагровел так, будто внутри у него развели огонь. В следующий миг топор гнома с шипением рассек воздух перед носом оскорбителя. Вокруг заорали, засвистели и заулюлюкали.
— Славная пара, клянусь Морским Отцом!
— Эй, дайте им место! Место!
Любители подобных зрелищ торопливо оттаскивали столы, освобождая пространство. Никто не пытался развести спорящих, даже хозяин. С последней надеждой Фолко бросил взгляд на Хьярриди, но тот куда-то исчез.
Противники сближались. Оба были без кольчуг и шлемов, в руках эльдринга тускло отсвечивал длинный прямой меч. Торин шел вперед с топором наперевес. Откуда-то из задних рядов вырвался Малыш с клинками наголо, но на него тотчас навалились, и кто-то очень рассудительно сказал задыхающемуся от ярости Маленькому Гному:
— Бой честный и на равном оружии. Ты что, порядка не знаешь? Вызови сам кого-нибудь или можешь потом продолжить бой, если с твоим приятелем будет неладно.
— Это что еще? — вдруг прогремел чей-то низкий и суровый голос от невидимой хоббиту двери. — Гронт!
Расталкивая поспешно расступающихся с почтительными поклонами людей, к ссорящимся стремительно шагал сам Скиллудр — в простой кожаной куртке, с длинным мечом у пояса. Из-за его плеча виднелось напряженное лицо Хьярриди.
Противник Торина тотчас опустил клинок.
— Что произошло? — отрывисто спросил Скиллудр, окидывая ледяным взглядом место происшествия.
Гронт поклонился, виновато разводя руками.
— Ничего особенного, мой тан, — сказал он. -
Этому почтенному гному захотелось проверить крепость моего меча.
— Впредь знай, что сталь гномов лучше, — холодно бросил Скиллудр. — Рассказывай! — приказал он, поворачиваясь к Торину.
Тот обиженно засопел, но смирил себя и начал говорить. Когда он закончил, на лице предводителя эльдрингов ничего нельзя было прочесть.
— Понимаю тебя, — заговорил он, обращаясь к гному. — Но должен сказать сразу — ты ищешь не там. Клянусь Вечным Морем, мои люди не убивали твоего друга: Эту вещь Гронт получил за храбрость, а где и от кого — другое дело. Мы не называем первым встречным имен делающих с нами одно дело. Тебе придется удовлетвориться этим ответом или — что ж! — испытай судьбу. Но сидящие здесь знают, — эльдринг обвел рукой зал, — в жизни своей Скиллудр не сказал ни одного лживого слова. Даже врагам.
Он повернулся и молча пошел к дверям мимо немедленно давших ему дорогу людей. Гронт двинулся было за ним, но потом остановился и поманил к себе хоббита.
— Я действительно невиновен, — тихо сказал он на ухо Фолко. — Твой приятель слишком горяч, и неплохо было бы немного укоротить его, но, так и быть, в память нашей доброй встречи, передай ему, что эту штуку дал мне один… с Востока, с которым мы вместе ходили… не важно, куда и зачем. Ну, что, будем драться? — громко спросил он, обращаясь к Торину. — Я не убивал твоего приятеля, клянусь! Проверить ты меня все равно не можешь, так что решай — веришь ты мне им нет.
Он отвернулся и спокойно заговорил с кем-то из своих спутников. Торин зло сплюнул и подошел ближе.
— Но скажи хоть, прошу тебя, — эти слова дались гному с усилием, — от кого ты ее получил? Разве ты, случись с тобой такое, не пытался бы отомстить за друга?
— Я уже сказал твоему спутнику все, что мог, — невозмутимо ответил Гронт. — Могу повторить — это большой вождь… с Востока. Но и это еще ничего не значит — он мог получить твою монету еще из чьих-то рук…
С этими словами он повернулся и быстро исчез в толпе. К застывшему гному и хоббиту подошел Хьярриди.
— Ну вы удумали! — укоризненно покачал он головой. — Хорошо, сам тан Скиллудр неподалеку случился, пришлось мне ему кланяться, а то изрубили бы вас обоих на куски — у нас это дело обычное.
Настало время расставаться. Друзья собрали свои изрядно похудевшие мешки, нагрузили их на спины купленным здесь новым пони и, расплатившись и попрощавшись с Фарнаком, двинулись по главной улице города, постепенно перешедшей в накатанную дорогу. Дома кончились, но вдоль берега реки еще тянулись пристани. Борясь с течением, вверх поднимался один из длинных “драконов”. Приглядевшись, хоббит узнал в нем корабль Скиллудра — у него одного паруса украшало изображение морской чайки, и с корабля доносилась песня:
Под вечернею звездоюВ тихом плеске парусовСпорим с глупою судьбоюУ далеких берегов!Моряки, бойцы, бродяги,Сталь мечей, кольчуг, щитов,Черно-огненные стяги —У богатых берегов!Под вечернею звездоюПо дорожке серебраМы плывем навстречу боюВ дым кровавого костра.Опрокинутое небоМанит близостью звезды,Рассыпая крошки хлебаВ толщах сумрачной воды.Под вечернею звездоюПосреди сиянья водДразнит нас ночной пороюОтраженный небосвод…
Дорога круто взяла вправо, огибая приречные холмы, и песня умолкла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});