Тело оттащили к болоту и надежно утопили в трясине. Когда настанет время большой жары, болото закаменеет, и никто никогда не найдет этого человека из народа, ходящего по дорогам. Вот пусть по дорогам и ходят, а бездорожье — не для них.
Видимо, Ономори сам впал в какое-то оцепенение, как тогда дракон, потому что ясно помнил только самые последние часы пути над угрюмыми черными горами, торчавшими, словно драконьи гребни, из густого серовато-белого тумана. Они нырнули в холодную, сырую, глухую и серую мглу, чтобы потом увидеть внизу какой-то не то город, не то большой монастырь, притулившийся на склоне горы. Где-то в долинах возились, делая какую-то непонятную работу, люди-муравьи. Здесь было серо и неуютно. В воздухе висело звенящее напряжение магии — Ономори каким-то непонятным, унаследованным от предков чувством понял, что это такое.
Человек в чёрном отпустил дракона, с какой-то печальной нежностью погладив тварь между гребней по уродливой голове.
— Их мало осталось. И все меньше становится. Мельчают. Тупеют.
Ономори предпочел не задавать вопросов.
Человек в черном повернулся и зашагал прочь под туманным низким небом.
Около часу они шли по насыпной щебневой дороге. Она привела их к воротам в каменных, покрытых облупившейся красной краской стенах. Попадавшиеся навстречу люди не падали ниц, не преклоняли колен — просто молча коротко кланялись и продолжали свои дела все так же молча и сосредоточенно. Туман висел низко, и Ономори начинало казаться, что это какая-то земля призраков, страна мертвых, где нет ни веселья, ни горя, ни времени, ни направлений. Лишь монастырские стены — он сразу понял, что это монастырь, хотя архитектура была непривычной. Он знал монастыри. И наваждение рассеялось. Пусть это было очень необычное место, но это была все же земля живых.
Ономори заметил, что здесь очень много таких, что по снам и описаниям напоминали ему лица его предка Моро. И они несомненно принадлежали здесь к сословию избранному, хотя их было мало. Почти все они были воинами, и по их повадке были видно, что и среди воинов они стоят выше остальных людей. Остальные здешние жители были меньше ростом, темнее лицом, хрупче сложением, хотя и у них были лица более острые и носы куда длиннее, чем у соотечественников Ономори.
Он все следовал за своим спутником, который ни разу не обернулся, словно бы спиной чуял, что Ономори идет за ним, как пес на поводке. В стенах монастыря все точно так же двигались по каким-то делам, у всех дверей и во всех переходах стояла неподвижная горделивая стража. Все было буднично и как-то… голо. Ни украшений, ни статуй, только то что нужно, — и ничего сверх. Это пугало. Здесь жили какие-то неправильные люди, лишенные всех ярких, цветных, излишних страстей и радостей. И в этом таилась какая-то жуткая, холодная сила.
Они оказались наверху одинокой шестиугольной башенки, странно легкой и филигранно-звонкой среди массивных приземистых стен. Отсюда было видно все — то, что не затягивал неподвижный туман. Огромный, мощный монастырь, похожий на город-крепость, такие же суровые, серые дома вне его стен, похожие на цельнотесаные глыбы камней, странный прямолинейный порядок, так не вяжущийся с ломаным и изгибистым рисунком гор.
— Садись, — легко повернулся, взвихрив черные летящие одежды, человек.
Ономори опустился в простое деревянное кресло. Хозяин так же легко подтянул к себе другое кресло и изящно опустился в него.
— Ты голоден и грязен, — почти насмешливо прищурив глаза, проговорил он.
Ономори помедлил и сдержанно кивнул.
— Зови меня… Повелителем, — сказал человек. Ономори еще раз кивнул, догадавшись уже, кто здесь хозяин.
— Я спас тебе жизнь, и теперь ты принадлежишь мне.
Ономори снова кивнул. Таков был закон издревле, и он спокойно думал о своем хозяине. Часто подневольный живет даже лучше свободного. И не стал бы господин спасать его, если бы он, Ономори, не был нужен этому повелителю драконов. Иногда раб могущественного господина имеет куда больше власти, чем свободный. А порой раб даже обретает власть над своим господином… Много веков назад раб, которого в преданиях называют Верный Кау, правил княжеством Ахат в междуречье, пока его господин предавался праздности и забавам. Правда, когда господин погиб на охоте, Верного Кау похоронили вместе с ним, дабы был полезен господину и после смерти…
Ономори тряхнул головой. Он только что обрел жизнь, так что нечего думать о смерти.
И разве не это лицо он видел в тех странных снах? Он не думал сейчас о себе — ему хотелось объяснений. За них он готов был отдать все.
«Кто ты? Откуда я тебя знаю? Откуда ты знаешь меня? Почему ты пришел за мной? Зачем я тебе? Что есть во мне такого, что человек, повелевающий драконами, прилетел спасать меня? Мой дар? Неужто это и правда — великое?»
— Тебя сейчас вымоют, накормят и оденут. Потом тебя приведут сюда. И ты получишь ответы на все свои вопросы.
«Он мысли, что ли, читает?»
Повелитель улыбнулся в ответ.
— А как же иначе, Моро? Я уже говорил, что причастен к появлению на свет твоего предка. И еще ты дал мне клятву.
Ономори подавился словами.
— Ты… — выдавил он наконец, — отец моего предка?
«Значит, я не умру и в могилу меня не положат», — невольно вырвалась мысль.
— Ну, не совсем чтобы отец, — рассмеялся Повелитель, покачивая красивой кистью точеной сильной руки, облокотившись на подлокотник кресла, — но в сотворении его я в каком-то смысле участвовал.
— Ты — бог? — еле слышно выдохнул Ономори, чувствуя, как все ниже груди вдруг превратилось в воду. Голова поплыла.
Красивые брови Повелителя поползли вверх.
— Ты что же так испугался? Разве ты не встречался с… небожительницей? Ее-то ты не боялся. Так что же бояться богов?
— Но боги…
— Я знаю, что ты хочешь сказать. Так вот, людская память коротка, как и их жизнь, а разум недалек. То, что вы говорите о богах, по большей части чушь собачья. То, что вы считаете истиной, что знаете о мире… А ведь когда-то твои предки были бессмертны.
Повисло молчание.
— Ты тоже будешь бессмертен, ибо ты достоин.
— Мы чем-то прогневили тебя? Почему мы лишились бессмертия?
Повелитель усмехнулся.
— Меня — нет. Других — да. Это они лишили вас вашего достояния. А я — верну его вам. Потому я и призвал тебя как достойного — твой Знак ответил тебе, и я услышал тебя.
— Что это за Знак?
— Вас было девятеро, лучших из лучших. Вы составляли круг Могущества, вы были хранителями Знаков.
— Я помню их… я помню…
— Ты сумел разбудить Знак, первый из потомков Моро. Ты наделен Даром. Ты дал клятву выбора Пути — и теперь ты связан со мной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});