Читать интересную книгу Операция "Невозможное" (Лето и осень сорок пятого) - Евгений Белогорский

Солнце уже миновало полуденную отметку, когда танкисты генерала Кравченко прошли первый горный барьер Эллады и вступили на землю Фессалии. Получив сообщение от воздушной разведки о приближении со стороны Тсаритсаны английских войск, Леонтьев оставил большую часть своих сил у Панделеймона, двинув роту танков и батальон мотопехоты на Лариссу. По заверению эласовцев столица Фессалии была совершенно беззащитна, и её следовало занять до прихода идущих с юга войск полковника Крокуса.

Известие о прорыве олимпийского барьера позволило генералу Захарову едко заметить в адрес маршала Малиновского во время очередного совещания штаба.

— А ведь польза от греческих товарищей, Родион Яковлевич все же имеется. Маленькая, но удаленькая. Неизвестно как долго бы мы этот барьер брали, успей подойти англичане.

— Ты Матвей Захарович не веселись раньше времени, — буркнул полководец, — взяли Панделеймон хорошо. Но впереди у Кравченко эти чертовы Фермопилы. Как говорят твои греки укрепления там серьезные, а если англичане туда ещё и корабли подгонят, жарко будет. Пожгут они нам все танки.

— Не пожгут, товарищ маршал. Если мы не будем подобно Листу тянуть резину, у генерала Кравченко будет шанс пробиться в Аттику и взять Афины.

— Боюсь, что для этого дела придется бросать в бой десантников Глаголева, а он сейчас основательно увяз в Дарданеллах. Прорваться прорвался, но турки оказывают ему упорное сопротивление. А если с ними соединится генерал Латимер, войска Глаголева точно не удастся снять с этого направления.

— Ставка довольна действиями генерала Глаголева. Генерал Антонов считает, что создались благоприятные условия для начала проведения морской операции силами Черноморского флота по установлению контроля над Босфором, а в случаи необходимости и над Дарданеллами.

— В таком случаи наступление генерала Кравченко это отвлекающий маневр ради обладания проливами. Манагаров с Глаголевым раздавят турок и англичан в Галлиполи и не дадут противнику ввести корабли в Мраморное море. Мне жаль ваших греческих друзей Матвей Захарович Афины останутся за англичанами — вернул своему начштабу шпильку Малиновский.

— Мне кажется, что греческое направление все же будет иметь продолжение. Мне так кажется по тем вопросам, что постоянно интересуют генерала Антонова — высказал предположение Захаров. Малиновский уважал и ценил мнение своего начштаба и потому не стал давать комментарии по поводу «кажется».

— Что предлагаете делать с Афинами, выбросить десант?

— Десант это на крайний случай, товарищ маршал. Пока следует обезопасить правый фланг генерала Кравченко. Фортескью продолжает наседать на наши позиции под Лариссой. Пусть наши летчики приведут его в чувства, пока противник не перебросил дополнительные силы авиации из Египта и Сирии и наше преимущество в воздухе неоспоримо.

— Согласен. Надо ударить не только по английским войскам в Фессалии, но и тем, что все ещё сидят на севере Эпира. Албанцы уже начинают давить их под Монастиром, но им нужно помочь дать англичанам хорошего пинка.

— Но в первую очередь по войскам полковника Фортескью. Это поможет Кравченко быстрее дойти до Фермопил.

— Хорошо, друг греков, пиши приказ — пошутил Малиновский. Операция «генерал Скобелев» выходила на свой второй этап.

Глава IX. Обрубание лап и хвостов

В Кельне и его окрестностях ещё шли бои, а маршал Рокоссовский и его штаб трудились над выполнением новой директивой Ставки Верховного Главнокомандования. Нанеся сокрушительный удар, по британским войскам в Рейнской области, маршал подобно боксеру виртуозу, должен был стремительно развернуться на 180 градусов и атаковать позиции англичан в Голландии. Успешному выполнению этой задачи, по мнению Москвы, способствовало завершение боевых действий на территории Дании и высвобождение советских войск бывшего 3-го Белорусского и Прибалтийского фронтов.

Кроме этого, в распоряжение Рокоссовского передавались войска 1-го Белорусского фронта. Маршал Жуков становился представителем Ставки в Центральной группе войск, командование которой было поручено маршалу Коневу. Подобные изменения позволяли полностью сосредоточиться на уничтожение голландской группировки англичан.

Дату начала этого процесса Ставка оставляла на усмотрения маршала, справедливо полагая, что ему на месте виднее. Но при этом, Москва не собиралась оставаться простым наблюдателем и шумным голосом напоминала о своем существовании.

— Ставка просит несколько обрубить лапки английского паука, смертным боем вцепившегося в Голландию — пошутил генерал Малинин, обсуждая полученную из Москвы директиву.

— Давно пора это сделать, — согласился с ним Рокоссовский. — Верные своей традиции наступать, только имея двойное превосходство во всем, господа англосаксы упустили верную возможность нанесения удара из своего «мешка». Пусть теперь не сетуют госпоже Фортуне. Шанс — не получка и не аванс, выпадает редко.

— Да, англичане свой шанс по изменению фронта упустили. Плотность наших войск по наружному периметру окружения полностью восстановлена и попытайся генерал Крафтон начать наступление сейчас — получит отпор.

— Получить то он получит, но судя по данным разведки, англичане не отказываются от этой идеи. В Амстердам и Роттердам постоянно прибывают конвои с оружием и войсками, а с самого острова фиксируются переброски эскадрильи самолетов. Я считаю, что надо лишить англичан надежд на возможное наступление из «мешка» и обрубить им лапку в виде порта Роттердама. Лишившись этого важного транспортного узла, мы не только получим полный контроль над устьем Рейна, но и заставим думать противника об отступлении из Голландии.

— Идея замечательна и давно проситься к исполнению, но по какому направлению собираемся наступать на Роттердам. Через Тимбург, Неймеген или Утрехт?

— А ты, по какому направлению пошел бы? — вопросом на вопрос ответил Рокоссовский.

— Конечно через Тимбург. Здесь вдвое короче путь по сравнению с остальными направлениями. Правда два притока, что затруднит продвижение танков, но серьезно сократит возможные потери, если будем наступать через Неймеген или Утрехт.

— Отлично! — обрадовался ответу Малинина маршал, — вот пусть генерал Крафтон так думает как можно дольше.

— А мы, значит, пойдем другим путем! Через Вегхел или через Бреда!? Но только там дамбы везде, которые противник непременно взорвет и наши танки либо утопнут, либо сядут в лужу, в самом прямом смысле!

— Не кипятись Михаил Сергеевич — осадил Малинина маршал, — наступать будем через Зюндерт на Меердюк.

— Но ведь там при нынешней погоде наши танки могут и не пройти. Застрянут, а если англичане дамбы взорвут то и потонут! — не соглашался начштаба.

— Средние и тяжелые застрянут, а легкие, приданные кавалерии Осликовского пройдут. Лихим наскоком выйдет к Холландс-дип и по Харингвлитскому мосту прорвется на остров Хуксевард. Черт язык сломаешь, пока выговоришь — признался маршал.

— А потом на Барендрехт и здравствуй дорогой Роттердам, — подхватил Малинин. — Красиво, нечего сказать, но вот только англичане взорвут этот мост при первой угрозе, и момент будет упущен. Подтянут войска и мы будем иметь возможность только обстреливать Роттердам из орудий.

— На безрыбье и рак рыба. Хотя бы так парализуем его работу, но мы можем нейтрализовать охрану моста и не допустить его уничтожение — Рокоссовский хитро посмотрел на своего зама и тот моментально уловил его, не высказанную мысль. За время работы с «Советским Багратионом» Малинин научился хорошо его понимать.

— Конечно, бронекатера Пинской флотилии. С их помощью вы рассчитываете нейтрализовать охрану моста и открыть дорогу Осликовскому до самого Роттердама. А возле Тимбурга надо очень хорошо прогреметь, чтобы Крафтон поверили, и дал сутки кавалеристам после прорыва. Просто, но очень сложно, Константин Константинович.

— А Ставка перед нами никогда простых задач и не ставила. Так что за работу товарищи, двух суток вам вполне хватит.

— Значит двадцать первое. Раньше подготовиться не успеем — быстро просчитал все начштаба.

— Ориентируйтесь на это число, но возможно Ставка постарается сместить сроки.

— Кто бы сомневался — сварливо буркнул генерал, собирая со стола свои бумаги. Он как никто другой знал эту вредную привычку Москвы, но на этот раз все обошлось. Наступление началось двадцать первого сентября, а точнее сказать девятнадцатого. Именно в этот день советские войска начали бурную имитацию начала наступления в районе Тимбурга.

Очень легко расписать на бумаге движение полков и дивизий, их цели и задачи и чертовски трудно реализовать все это на практике, не споткнувшись о кочку и не свалившись в овраг. Долго, целых три года страдал советский генералитет этой болезнью, платя жизнями солдат за свое прозрение. Ещё один год ушел на оттачивание мастерства, которое затем позволяло Красной Армии громить любого противника.