Читать интересную книгу Боярская честь. «Обоерукий» - Юрий Корчевский

Переправились через Волгу на пароме, проехали старинный русский город Ржев. Теперь впереди не будет больших рек, а малые мы пересечем вброд.

Тракт был грунтовый, но утоптанный копытами и колесами повозок до бетонной плотности. Если бы не пыль, совсем было бы неплохо. Помогал боковой ветер, относивший пыль в сторону, но даже и при этом через пару часов мы покрылись слоем серой пыли.

Навстречу нам пронеслись два всадника, тоже запыленные донельзя. Мы разминулись, затем всадники круто осадили коней, развернулись и пустились за нами вдогонку.

– Иона, давай быстрее, нас догоняют.

Я оглядывался, но расстояние между нами неуклонно сокращалось. Вероятно, лошади у всадников были посвежее или повыносливее. Вот уже дистанция – не более тридцати метров.

– Иона, скачи вперед, жди меня на первом же постоялом дворе. Я их задержу.

Я перестал погонять коня, и всадники быстро приблизились. Обернувшись, я всмотрелся. Одежда на них не монашеская, цивильная. Тогда можно и сабелькой помахать. Один из всадников приблизился, стал обходить меня слева. Никак они хотят разделиться: один догоняет Иону, второй нападет на меня?

Как только корпус его лошади поравнялся с моей, я резко выкинул левую руку в сторону и ударил его кистенем. Удар пришелся в правое плечо. Всадник вскрикнул, выпустил поводья, закачался в седле. Конечно, болевой шок при таких ударах в сустав очень сильный. Всадник стал отставать, но второй сблизился и выхватил саблю. Его жеребец неуклонно приближался, снова обходя меня слева. Неудобно бить левой рукой, но как только морда жеребца оказалась в досягаемости, я рубанул поперек нее. Жеребец взвился от боли, всадник свалился в дорожную пыль.

Я притормозил коня, развернулся и медленно стал приближаться. Всадник оправился от падения, поднялся. Стоял, выставив вперед саблю. Я пришпорил коня, задумав срубить его на скаку.

Противник мой оказался опытным – пешему трудно устоять перед конным; в последний момент он уклонился и присел, ударив саблей по ногам моего коня. Конь кувыркнулся через голову. Мое счастье, что я успел выдернуть ноги из стремян, иначе туша коня меня просто раздавила бы. Падение, сильный удар о землю. Мне показалось, что от удара из меня вышибло дух, перехватило дыхание.

Но осознание близкой и смертельной опасности заставило быстро вскочить. Сабля валялась в двух шагах от меня, я схватил ее и обернулся к врагу. К моему удивлению, он не бежал ко мне, а стоял на месте. Довольно странно. Он что, при падении ногу повредил? Я обернулся назад. Конь второго всадника стоял смирно на дороге, а противник мой, потеряв сознание, лежал на шее коня. Хоть с тыла ничего не угрожает.

Я медленно подошел к врагу, восстанавливая сбитое падением дыхание. Точно – одна ступня у него неестественно вывернута в сторону, и опирается он только на одну ногу. Старается держаться, но лицо перекошено от боли.

– Мужики, вы чего на меня кинулись? Я вас не трогал – какая пчела вас укусила?

– Ты нам не нужен – просто мешаешь, потому умереть должен.

– По-твоему, если ты мне сейчас мешаешь – тоже умереть должен?

Враг сплюнул, оскалился:

– Чего стоишь? Поглумиться хочешь? Ну, убей, если получится.

Я сунул саблю в ножны.

– На кой черт ты мне сдался, сам на дороге сдохнешь без лошади.

Я повернулся, пошел к лошади второго всадника. Мой конь валялся на дороге с вывернутой шеей и перерубленными ногами.

Подойдя, я стянул всадника, и он кулем упал в дорожную пыль. Чего с ним церемониться? В живых его оставил – пусть еще спасибо скажет, когда очухается.

Я срезал с его пояса плотно набитый кошель, сунул его за пазуху. Придется покупать себе нового коня. Жалко, я свыкся со старым.

Взлетел в седло, тронул поводья. Не спеша объехал своего противника. Он опирался на саблю и чуть зубами не скрежетал от бессилия. Как же, враг рядом, а он его достать не может. Хуже того – я драться с ним не стал, объехал, как кучу навоза.

Я пришпорил коня и через полчаса был уже на постоялом дворе.

Иона ждал на крыльце, с тревогой поглядывая на дорогу, и, завидев меня, с облегчением вздохнул.

– Жив? Ну, слава богу!

– Ну уж коли мы на постоялом дворе, пойдем хоть пообедаем по-человечески. Думаю, сегодня нас уже никто не побеспокоит.

Мы с аппетитом поели. Собственно, поел я, а Иона поковырял кашу ложкой, мясо есть не стал, запил квасом. Я же, доев курицу, побаловал себя пивом.

– Вот теперь и дальше ехать можно, с сытым брюхом оно веселее.

Иона пробурчал что-то вроде как «чревоугодник», но мне было все равно, что он обо мне думает.

Мы пустились в путь и, переночевав у знакомого Ионы, к вечеру следующего дня подъезжали к Боровску, вернее – к Свято-Пафнутьеву Боровскому монастырю, что стоял близ города.

Монастырь производил серьезное впечатление. Скорее – выглядел он как крепость: толстенные стены, шесть башен, все – каменные. Такой монастырь любую осаду выдержит.

На территории монастыря высились маковки церквей. Насколько я помнил – здесь, в этом монастыре, много лет спустя, во время царствования Алексея Михайловича, уморили голодом боярыню Морозову, выступавшую против церковных реформ патриарха-раскольника Никона, и ее сестру – княгиню Урусову.

Мы подъехали к въездной башне, как я позднее узнал – Георгиевской.

На стук Ионы в крепостные ворота выглянул послушник. Увидев монашескую рясу Ионы, загремел запорами и открыл ворота. Мы спешились и, ведя коней в поводу, прошли ворота, которые тотчас же закрыли.

Мы оказались на небольшом пятачке внутри башни. Следующие внутренние ворота были закрыты и располагались под прямым углом к въездным, чтобы затруднить неприятелю штурм при осаде.

Из узких боковых дверей вышел монах, завидев Иону, бросился обниматься, восклицая:

– Дошли наши молитвы до Вседержителя! Жив, добрался-таки. А то уж мы слухи разные слышали-де сгинул Иона. Пошли к настоятелю! А это кто с тобой?

– Защитник мой, из узилища вызволил, сюда сопроводил, немало жизнию рискуя.

– Вот оно как. Тогда идемте вместе.

По знаку монаха послушник открыл внутренние ворота, и мы оказались внутри монастырских стен. Послушник забрал лошадей, а мы отправились за монахом.

Перед дверью настоятеля попытались отряхнуть одежду от пыли, да какое там. Так и вошли.

Настоятель принял Иону с радостью. Перекрестил, облобызал, посадил на скамью. Я скромно присел рядом.

Иона, не торопясь, пересказал все события, включая измену Трифона, свое счастливое освобождение, возвращение ризы и навершия. При этих словах Иона развернул сверток, достав шитую золотом ризу, и поднес настоятелю монастыря навершие.

Тот долго любовался навершием, потом молвил, что посох уже готов, осталось только водрузить на него навершие – и подарок для иерарха готов. Развернул ризу – хороша, в пыли немного – так это ничего, послухи почистят.

Иона уселся и продолжил рассказ.

– Вот как оно! Совсем Вассиан Косой совесть потерял, народ мутит, клир расколол. Ох, не к добру!

Осенив меня крестным знамением, он поблагодарил за помощь. Позвонил в колокольчик и велел явившемуся послушнику накормить меня и отвести отдыхать. Иона же остался с настоятелем, видно – был разговор не для посторонних ушей.

Я перекусил в монастырской трапезной, с удовольствием улегся на жестковатый матрас и отрубился. С момента, как я покинул Вологду, я не чувствовал себя в такой безопасности.

Проспал я до утра, и лишь близкий колокольный звон разбудил меня. Звонили к заутрене. Вставать страсть как не хотелось. Но не выйти на утреннюю службу в монастыре – верх неуважения.

А после службы – завтрак совместно с монахами в трапезной. До чего же у них здесь, в монастыре, хлеб хорош. Своей выпечки, свежий, духовитый. Прямо на диво.

Я нашел Иону и спросил:

– Когда назад, в Прилуки?

Монах ответил уклончиво, вроде есть здесь, в Боровске, еще дела и доберется он сам. Тогда я решил возвращаться один и попрощался с Ионой.

Послушник споро возложил на лошадь седло, затянул подпругу, подвел лошадь к воротам. Прощай, Боровск, может, и доведется еще быть в старинном граде.

Обратный путь я проделал быстро. Ехал налегке, в одиночку, не опасаясь нападений, и через неделю уже въехал в Вологду.

Перво-наперво – домой, успокоить жену, что жив-здоров. Ну и помыться в баньке, поесть домашних харчей. А завтра уже – в Спасо-Прилуцкий монастырь, к настоятелю, куда уж теперь торопиться-то.

Выехал я с утра, на отдохнувшей лошади. На стук в ворота в оконце выглянул монах и, узнав, отпер калитку.

Настоятель принял меня тотчас же.

– Ну, сказывай – удалось найти?

– Удалось.

– Где навершие и риза?

– Где им быть? В Боровске ныне.

Настоятель сильно удивился, усадил меня на скамью.

– Рассказывай.

И я подробно рассказал, как и где нашел Иону и что Трифон оказался изменником, Иудой, как удалось найти похищенное и добраться с Ионой до Боровска, где вручили настоятелю навершие и ризу.