Посредством экспедиции Гроссман решил важнейшую задачу – собрал актуальный в аспекте журналистики материал. Далее следовало подготовить сами публикации, найти издания, готовые их поместить. Можно сказать, он стоял у второй ступени литературно-журналистской карьеры.
Вторая ступень
Гроссман в автобиографиях не сообщил ничего о своем журналистском дебюте. Нет о том сведений и в статьях энциклопедических изданий.
Правда, о журналистском дебюте Бочаров написал – в цитированной выше монографии 1990 года. По его словам, Гроссман после экспедиции, «еще будучи студентом последнего курса, опубликовал две небольшие статьи: в кооперативной “Нашей газете” 7 июля и “Правде” 13 июля. Это были его первые печатные труды».
Какова тематика «небольших статей» – не сообщается. Похоже, что гроссмановские «первые печатные труды» не заинтересовали исследователя.
С точки зрения художественной они и впрямь не примечательны. Зато интересны в аспекте биографическом.
Отметим, что «Нашу газету», напечатавшую первую из гроссмановских статей, Бочаров назвал «кооперативной». Но это относится, скорее, к одному из тематических аспектов. А выпускалась она Центральным комитетом и Московским губернским отделом профсоюза советских и торговых служащих СССР.
В ту пору советскими служащими официально именовали занятых не физическим трудом наемных работников государственных учреждений. Торговыми соответственно ту же категорию работников торговых учреждений. Главным образом продавцов, кассиров, бухгалтеров и т. п. Вот их всех и объединил новый профсоюз, получивший собственное издание.
Опубликованный 1 января 1926 года первый номер открывался статьей Троцкого. С поста наркомвоенмора он ушел еще в 1925 году, формальная причина – состояние здоровья. Но в Политбюро ЦК партии оставался, потому авторитет был достаточно высок, чтобы показать, насколько важные задачи ставятся перед редакцией нового профсоюзного издания.
Заголовок программной статьи – «Нашей газете». Троцкий постулировал: «Торговые служащие связывают государственную промышленность с населением. Советские служащие связывают с населением рабочее государство. Уже одного этого достаточно, чтобы понять гигантское значение профессионального союза советских и торговых служащих и величайший культурно-исторический смысл совершаемой им работы. Борьба с бюрократизмом государственного аппарата есть в огромной степени борьба за элементарно-культурное, а затем и культурно-социалистическое перевоспитание советского служащего. Борьба за хозяйственную добросовестность, за интересы потребителя, за качество продукции есть в огромной степени борьба за воспитание и перевоспитание торгового работника, за его товароведческую профессиональную и культурную грамотность. Выполнить эту работу можно только в том случае, если повседневное обслуживание материально-бытовых и культурных интересов советского и торгового работника будет связано неразрывной связью с общими задачами трудящихся масс и социалистического строительства»[64].
Далее – выводы. Автор утверждал: «В этом смысле поле работы перед “Нашей газетой” неизмеримо. Она должна стать – и, несомненно, станет – нашей газетой не только для профессионального союза, но и для партии и рабочего государства в целом, как важнейшее воспитательное орудие, направленное на сотни тысяч работников, без сплочения, воспитания и подъема которых немыслимо построить социалистическое общество».
Как известно, двух лет не прошло, и политическая карьера Троцкого в СССР закончилась. Что, впрочем, не отразилось на статусе «Нашей газеты». Она выходила ежедневно на шести полосах, основное внимание уделялось вопросам экономики и социальных преобразований. Такой тематике вполне соответствовала заметка Гроссмана. Заголовок – «Узбечка на кооперативной работе»[65].
Материал был, понятно, экспедиционный. В остальном же обычная заметка, неотличимая от аналогичных в «Нашей газете». Эмоций минимум, стандартный, «выглаженный» редактором стиль: «Одной из своеобразных и чрезвычайно важных форм втягивания женщин Востока в общественную работу являются женские кооперативные лавки. Эти лавки обычно реализуются при потребительском кооперативе; ассортимент их составлен таким образом, чтобы удовлетворять именно покупательницу – женщину…»
Ну а далее следовало описание пропагандистской кампании, проводимой сотрудниками кооперативов, статистические данные, свидетельствовавшие об успехах, перечисление недостатков, разумеется, незначительных и легко устранимых, и т. д. Финал, конечно, оптимистический: Гроссман утверждал, что женские кооперативные лавки «представляют собой удачную форму работы по раскрепощению женщин. Необходимо усилить темп их количественного роста и повысить качество их культурно-просветительной работы».
Даже в заключении нет каких-либо эмоциональных оценок. В том числе и на уровне определений. Правда, главный тезис соответствует общей направленности более поздних гроссмановских статей. Акцентируется, что очень многим советская власть предоставила возможности, ранее вовсе немыслимые.
Разумеется, тезис как таковой – дежурный в советской журналистике. Но похоже, Гроссман не лукавил. Он в досоветскую эпоху относился к дискриминируемой группе населения, а новый режим ассоциировал с идеей устранения дискриминации.
Отметим, что для первой же публикации он использовал псевдоним «В. Гроссман». Правда, в «Нашей газете» фамилия автора заметки указана как «Гросман». Однако это лишь опечатка, что случалось нередко. В дальнейшем такого уже не было.
Псевдоним – только имя, а не фамилия – отделял начинающего журналиста от будущего инженера. В инженерской, а паче того научной среде несолидным занятием считалось печатание газетных заметок пропагандистского характера.
Следующая публикация, как Бочаров и отметил, в «Правде». Не такая уж «краткая», если не с передовицами там сравнивать. Довольно пространная статья о земельной реформе в Узбекистане. Заголовок – «Ислахат»[66].
О той реформе Гроссман не разотцу рассказывал. «Ислахат» – ее узбекское название. Описывал и одноименный сельскохозяйственный кооператив, созданный на территориях, которые раньше не орошались. Лейтмотив статьи – социальные преобразования: «На новой земле осели и занялись дехканским трудом пролетарии, всю жизнь свою не имевшие угла, рывшие арыки и бродившие по стране в поисках работы и куска хлеба, мардикеры-батраки, гнувшие долгие годы спину на полях бая, чайрикеры-издольщики, из поколения в поколение на крепостных условиях обрабатывавшие обширные поля богачей за право вспахать и засеять свой маленький клочок земли».
Характерно, что повествователь здесь – не только очевидец, но и участник. Эмоционально даже описание четырнадцативерстного пути от железнодорожной станции Каунчи до кооператива: «Дорога плетется меж засеянных хлопком полей. Вдоль арыков кое-где растут деревья и вьется узкая полоса красных маков. В нескольких же саженях от арыка нет ни маков, ни зеленой травы, ни деревьев. Суровый край!»
Повествователю все интересно. Он пользуется любым случаем получить информацию: «Возница мой – русский – крестьянин Орловской губернии, старик лет шестидесяти. Он весел, оживлен, все время смеется, говорит то со мной, то с лошадью, то с самим собой».
Курсив здесь автора. Подчеркнуто, что сведения о реформе собраны не только при опросе представителей коренного населения республики. «Ислахат» – общее дело узбеков, татар и, конечно, русских.
Но при общении с председателем кооператива возникли некоторые трудности. Администратор не говорил по-русски, его собеседник не знал узбекский. Зато, по словам повествователя, оба понимали главное.
«Показав на поля, горевшие в лучах заходящего солнца, я сказал:
– Якши Ислахат.
Лицо старика расплылось в улыбку, еще острей заблестели молодые глаза, и он ответил:
– Кареш, кареш, джудай якши (Очень хорошо)».
Далее речь шла об истории кооператива «Ислахат», ценах на продовольствие, росте поголовья скота, а также деятельности партийной и комсомольской организаций. Причем акцентировалось, что сведения получены от «комсомольца-татарина».
Особо примечательна история конфликта с трестом «Узбекское вино». Предприимчивые виноторговцы открыли на территории кооператива «Ислахат» свою лавку, но – «по инициативе комсомольской ячейки было собрано общее собрание дехкан, которое постановило: “лавку закрыть”.
– Вчера уже вывеску сняли, большая вывеска, из самого Ташкента привезли».
Рассказом о победе кооператоров в борьбе с виноторговцами заканчивалась история кооператива «Ислахат». Надо полагать, Гроссман понимал, что «инициатива комсомольской ячейки» отнюдь не случайно поддержана «общим собранием». Комсомольцы старались предотвратить пьянство работников, а большинство дехкан было воспитано в мусульманской традиции, запрещавшей употребление вина. Интересы совпали. Однако привлекать внимание к такого рода деталям вряд ли стоило. И автор завершал статью патетически: «На вновь орошенной земле работают новые люди, строят новую жизнь; с каждым годом они крепнут материально и культурно. Все новое – и земля, и люди».