Превратить современного человека в раба абсолютно не сложно, главное, чтобы он сам об этом ничего не знал!
То, что я молод, красив и богат, это всего лишь приманка! Мнемозинка как муха один лишь раз присела на мою паутинку, и сразу попалась!
Конечно, примитивному большинству нравится только секс, мне же неожиданно стало нравиться превращать свою Мнемозинку в беспомощное дитя! Я буду кормить ее с ложечки как ребенка, и наслаждаться ее сонливым курлыканьем! И бить ее спящую по попе я буду нежно-нежно, чтобы не разбудить ее. И спящую натирать своей противомикробной мазью!
Она будет еле вставать, еле ходить и держаться за меня, а я буду наполняться гордостью как самый внимательный хозяин к собственной рабыне, и даже не как к рабыне, а как к своей живой игрушке!
Между тем, наш самолет должен был очень скоро приземлиться в Домодедове, поэтому я попросил стюардессу сделать для Мнемозинки крепкий кофе.
Кофе действительно ее отрезвил, но ненадолго, поэтому из самолета по трапу, я ее почти нес на себе.
Заботливый Мишаня хотел мне помочь, и чуть было уже не подхватил мою Мнемозинку за бедра, но тут же получил от супруги прекрасный гол, удар миниатюрной, но весьма увесистой сумочкой между глаз.
– Сука! – только и смог из себя выдавить незадачливый Мишаня, быстро оставив нас с Мнемозинкой в покое.
– Что это с ней? – наперебой стали меня спрашивать встревоженные Леонид Осипович с Елизаветой Петровной, видя, как сонная Мнемозинка повисла у меня на плече.
– Да, вчера в баре немного перебрала, – слегка потупившись, ответил я.
– Нет, это все от климата, – пробормотала Мнемозинка и снова вырубилась.
– Вроде она и не пила никогда, – озадаченно вздохнула Елизавета Петровна.
– Видно, уже научилась, – нахмурился Леонид Осипович, – денег-то у них куры не клюют, вот они и швыряются деньгами!
– Да, причем здесь деньги-то, – обиделся я, – просто был прощальный ужин, ну и выпили немного! И вообще, Владик здесь?! – спросил я про своего водителя.
– Здесь, шеф, – вышел из-за колонны улыбающийся Владик.
– На, бери Мнемозинку, и положи на заднее сиденье, только осторожнее, дурак, не урони! – и я ловко перекинул Мнемозинку с плеча на плечо Владика.
– Вы прямо как с вещью обращаетесь с моей дочерью! – обозлилась теща. – То плеткой своей ее по заднице колотите, то спаиваете ее какой-то гадостью!
– Да, дорогой Герман, надо как-то уже перевоспитываться, – заговорил тесть со льстивой улыбкой, наступая при этом на ногу Елизавете Петровне.
– Как вам катер, понравился?! – спросил я.
– Ну, катер просто загляденье, – еще шире улыбнулся тесть, – двухмоторный, с широкой просторной каютой!
– Он туда уже девок стал водить! – пожаловалась Елизавета Петровна.
– Никакие это не девки, а женщины, врачи, когда мне плохо с сердцем, я всегда вызываю «скорую», и поскольку мне понравилось находиться на катере в кают-компании, мне там врачи и делают укол! – стал оправдываться Леонид Осипович.
– А зачем ты с ними затем по Оке-то гоняешь? – закричала Елизавета Петровна, – тоже, что ли сердце свое лечишь?!
– Да, просто хочется сделать людям приятное, вот и катаю их понемногу, – смущенно улыбнулся тесть.
– Однако я уже устал и надо ехать, – заметил я, – кстати, чтобы не будить Мнемозинку, поедете на такси, а мы к вам завтра приедем! Так что, езжайте к себе домой!
– Это как-то не по-людски, Герман, – заволновалась Елизавета Петровна, – надо хотя бы чайку попить с тортиком в честь приезда!
– Нет, теща, нам надо отдохнуть, – вздохнул я, – кстати, я вам с Леонидом Осиповичем приобрел тур, кругосветное путешествие на теплоходе! Сначала поедете в Париж отдыхать, потом в Англию, а оттуда уже на теплоход и в Америку, потом будет Австралия, Океания, а потом назад до Европы!
– Странно, чего это ты, Герман, такой добрый-то?! – неожиданно заорала теща.
– Слушай, чего ты так орешь-то?! – возмутился тесть. – Человек добро нам делает, а ты все время чем-то недовольна!
Люди вокруг нас даже оглядываться начали.
– Ну и семейка, вот уж вляпался, – с тревогой подумал я, – неужели и я с Мнемозинкой дойду до такого же маразма?! Нет уж, лучше в петлю какую-нибудь башку свою сунуть, чем терпеть над собой такие издевательства!
– Извините, мне уже пора! – покачал я удрученно головой и направился из аэропорта к машине, где меня поджидал Владик, наверняка, уже успевший уложить Мнемозинку на заднее сиденье моего золотистого «Мерседеса».
– Вы уж простите ее, у нее просто климакс от жары, – догнал меня у самой машины запыхавшийся от бега Леонид Осипович.
– И как вы ее терпите?! – удивленно прошептал я. – Ведь от одного только ее крика невзначай и помереть можно!
– Ну, так уж и помереть, – лукаво заулыбался Леонид Осипович, обнимая меня, – ладно, ты уж, Герман, не обращай на нее внимания. Это ей, наверняка, нездоровится! А вот за турне большое спасибо!
И поцеловал меня сукин сын прямо в губы, а еще подозревал во мне голубого! А сам с поцелуями лезет!
А может он мне таким образом рот затыкает?! Или заразить чем-нибудь хочет?!
– Герман, а у тебя денег не будет немного до этого самого турне? – зашептал Леонид Осипович.
– Так я же вам оставил несколько тысяч евро, вы что, уже за две недели все истратили?! – возмутился я.
– Тише, Герман, тише, – еще более мягко и успокаивающе зашептал Леонид Осипович, – просто моя стерва все забрала себе до копейки и держит меня около себя, как кота помойного!
– Ну, уж и вправду помойного?! – усмехнулся я, и быстро отсчитал тестю тысячу евро.
– Спасибо, касатик, Родина-мать тебя не забудет, – тесть снова облапал меня потными грязными ручищами, и побежал в аэропорт успокаивать тещу, а я весь обмазался антимикробной мазью, быстро прополаскал свой рот настойкой перца, и только потом сел в машину.
– И зачем вы ему столько денег дали, он же их все пропьет, да на баб спустит! – заулыбался Владик.
– А ты откуда знаешь? – спросил я, украдкой косясь на спящую Мнемозинку.
– Так он без вас меня постоянно эксплуатировал, то в кабак, то по проституткам его возил, – обиженно почесал свой длинный нос Владик.
– Да, тише ты, дурачина, а то Мнемозинка проснется, – одернул я его, – мало ли чего не бывает на свете! Если б ты половину своей жизни изучал северного оленя, может быть, и не так еще свихнулся!
– Уж это точно, – хмыкнул довольный Владик, трогаясь с места.
Совсем рядом, невдалеке от нас суровая теща уже вела за руку притихшего тестя к одному из стоящих такси, и мне почему-то Леонида Осиповича стало жалко, и он, как бы в подтверждение моего сочувствия, помахал мне рукой, тут же получив от своей жены подзатыльник.