за печаль? Сиди в холле новым Лукианом.
Извините, если кого обидел.
30 января 2008
История про Высоцкого — ещё одна
Книга Перевозчикова, про которую я говорил, состоит из двух частей: "Возвращение на Большой Каретный" и "Возвращение на Беговую" — там собраны всякие интервью и воспоминания. Я даже затрудняюсь сказать, сколько у Валерия Перевозчикова книг о Высоцком.
Так вот, несколько раз в этой книге встречается слово "бард".
Это очень интересная проблема, потому что стилистически для меня было естественно назвать бардом, скажем, Дольского или Кима.
А вот Высоцкий стоял как бы особняком, и на лесных токовищах КСП он как-то был не очень желанен. Только в альплагерях я его слышал — да и то редко. Впрочем, это может, аберрация памяти. Но у тогдашних костров я провёл избыточно много времени.
Это меня довольно давно занимает. Что там на самом деле, мне не очень понятно.
Первое, что приходит на ум — Высоцкого очень сложно повторить. И у костра, и на сцене. Был такой кадавр Джигурда, так он своим пением ещё больше подтверждал правило.
Говорят, впрочем, что он вполне жив и бодро шевелит ластами..
Перевозчиков В. Улица генералов: Попытка мемуаров / А.Т.Гладилин; послесл. В.П.Аксенова. — М.: Вагриус, 2008. — 208 с. 7 000 экз. ISBN 978-5-9697-0558-6
Извините, если кого обидел.
30 января 2008
История про фильм
А дурной-то фильм. Дурной.
Извините, если кого обидел.
31 января 2008
История про ордена
Когда я съездил к фантастам, то обнаружил, что у них в качестве главных премий давали такой орден "Карамзинский крест".
Довольно красивый.
Но он ужасно похож на государственные ордена — на колодке пятиугольной и тому подобное.
Вот я и задумался — с одной стороны — красиво, а с другой — нет ли тут какой неловкости.
Потому как орденов "За купеческую честь" и "За отвагу приказчика за прилавком" сейчас много. Сколько издевались над орденами, что какая-то академия давала знаменитостям: певцам и актёрам вкупе с бизнесменамии.
А этот дают за историческо-фантастическую книгу.
Я без большого пиитета относился к казачьим орденам (сейчас-то у них вроде всё как-то устоялось, а лет пятнадцать назад какие-то ряженые казаки напоминали больше сумасшедших, нарезавших ордена из газеты "Правда").
Но с другой стороны я понимаю, что есть ведомственные награды, что и почище и повесомее орденов будут. Например, значок парашютиста с трёхзначной цифрой на подвеске, производил на нас чрезвычайно сильное впечатление. Несколько большее, чем орден "Знак почёта", который за рисунок называли "Весёлые ребята".
Или вот медали Академии Наук (их полсотни, с разной периодичностью присуждения и прочими хитростями) — не хочу никого обидеть, но вот "за заслуги четвёртой степени" звучит несколько менее круче, чем "Золотая медаль Леонарда Эйлера".
Извините, если кого обидел.
31 января 2008
История про Толстого
Принесли захаровскую книжку "Войны и мира" с весёлой издательской аннотацией "В два раза короче и в пять раз интереснее… Почти нет философических отступлений… В сто раз легче читать: весь французский текст заменен русским в переводе самого Толстого… Гораздо больше мира и меньше войны… Хеппи-энд."
Там, в общем довольно подробно объясняется, что "при подготовке этого издания использованы тексты, опубликованные Э.Е.Зайденшнур в 94-м томе «Литературного наследства», рукописные материалы к роману из томов 13–16 юбилейного 90-томного собрания сочинений Л. Толстого, а также 3-е прижизненное издание романа, опубликованное в 4-х томах в 1873 году". Издатель радостно сообщает" мне, дипломированному филологу и редактору с тридцатилетним стажем, досталась только самая лёгкая и приятная работа — "причесать" этот текст, то есть, сделать его приемлемым для широкого читателя: вычитать, исправить грамматические ошибки, уточнить нумерацию глав и т. п.".
Безотносительно от научной и редакторской оправданности этого мероприятия (я к нему отношусь с юмором, и скорее, приязненно: опираясь на свой вкус, чтобы не отредактировать Толстого: не Ци Шихуанди же, в конце концов, не пожёг же издатель канонический текст. Вот московские градостроители редактируют реальность куда более безвозвратно).
Но я вспомнил другое (и это главное для меня — ибо всякое событие вокруг есть ни что иное, чем повод вытащить из памяти книгу, прочитанную в юности).
У Викентия Вересаева есть такой рассказ "Неопубликованная глава":
"В газетах появились огромные объявления. Иллюстрированный еженедельник «Окно в будущее» сообщал читателям сенсационную новинку: в бумагах, оставшихся после Льва Толстого, найдена рукописная, совершенно отделанная глава из «Анны Карениной»; глава только по ряду совершенно случайных причин не была включена Толстым в роман. Сообщалось, что глава эта, доселе нигде еще не напечатанная, целиком появится в ближайшем номере журнала «Окно в будущее».
И правда, появилась целая глава. Яркая, сильная, являвшая поистине вершину толстовского творчества. Описывался сенокос.
«Бабы, с граблями на плечах, блестя яркими цветами и треща звонкими, веселыми голосами, шли позади возов. Один грубый, дикий бабий голос затянул песню и допел ее до повторения, и дружно, враз, подхватили опять сначала ту же песню полсотни разных, грубых и тонких, здоровых голосов. Бабы с песнью приближались к Левину, и ему казалось, что туча с громом веселья надвигается на него. Туча надвинулась, захватила его, и копны, и воза, и весь луг с дальним полем, — все заходило и заколыхалось под размеры этой дикой развеселой песни с вскриками, присвистами и еканьями».
Чувствовался и запах свежего сена, и напоенный солнцем воздух, и бодрая радость здорового труда. Невольно хотелось вздохнуть поглубже, весело улыбаться.
Успех был огромный. Весь полумиллионный тираж номера разошелся целиком; припечатали еще двести тысяч, и те разошлись целиком.
Номер стоил двадцать копеек, — за двадцать копеек читатель получил высочайшее наслаждение, за которое не жалко было бы заплатить даже рубль.
Все были очень довольны.
И вдруг… вдруг в газетах появились негодующие письма знатоков литературы.
Знатоки сообщили, что якобы до сих пор неопубликованная глава эта неизменно печатается во всех изданиях «Анны Карениной», начиная с первого появления романа в журнале «Русский вестник», и в любом из изданий читатель может прочесть эту главу.
Негодование и возмущение было всеобщее. Да не может быть! Дойти до такого надувательства!
Но справились: верно. Слово в слово. Стоило платить двадцать копеек!
И тогда всем показалось, что они никакого удовольствия от прочитанного не испытали и только даром затратили двугривенный».".
Это первый рассказ из вересаевского цикла "Выдуманные рассказы", и если кому интересно, напечатан во втором томе "Избранного".
Вересаев