Читать интересную книгу Смерть идет по пятам - Эдгар Бокс

Лиз вздохнула и потянулась.

— Было чудесно, правда?

Я притянул ее к себе и вместо ответа поцеловал. Ее маленькие груди щекотали меня. Я был снова готов, хотя в своем возрасте я уже официально прошел пик. Она моментально это почувствовала, но вместо того, чтобы прильнуть ко мне, вскочила на ноги и побежала к океану.

Тут, вспомнив, что произошло менее двадцати часов тому назад, я смертельно перепугался и ринулся следом за нею в холодную черную воду.

К счастью, она великолепно плавала, и мы все время держались у линии прибоя. Странные возникают ощущения, когда купаешься в темном океане под ночным небом — луна и пляж белые, а вершины волн сияют фосфорическим светом.

Затем, дрожа от холода и смеясь, мы бросились к машине и стали вытираться полотенцем ее тетушки.

Мы оба пришли к выводу, что без одежды выглядим прекрасно, а Лиз скромно призналась мне, что испытывает легкий трепет, глядя на обнаженную мужскую натуру, правда, если ей нравится этот человек.

В счастливом расположении духа мы направились на юг, и она высадила меня всего в нескольких ярдах от «Северных Дюн». На востоке занимался серо-розовый рассвет.

— До завтра?

Она кивнула.

— Если мне удастся. Я еще не знаю, буду ли я свободна.

— Я тоже не знаю, но выскользнуть из дома смогу.

— Я тоже смогу. Я позвоню тебе, когда все узнаю.

Наконец она уехала, немилосердно скрежеща переключателем скоростей. Худшего водителя я еще не знал, но девушка она просто потрясающая. С нею я испытал не просто физическое удовольствие, а нечто большее, но я решил быстро выкинуть все романтические мысли из головы. Да, она была прелестна, ночь великолепна, луна ярка, но что произошло, того уже не вернешь. «Нечего брать это в голову», — сурово сказал я себе, осторожно открыл дверь черного хода и вошел в кухню.

2

…Очнулся я в постели.

Голова раскалывалась. В глазах двоилось, Все было как в тумане. Затем, правда, с трудом я различил миссис Вииринг.

Она наклонилась надо мной, с тревогой вглядываясь мне в лицо. В окно струился солнечный свет.

— Который час? — спросил я.

— Десять утра. Вы напугали нас до смерти. Что с вами произошло?

Я приложил руку к голове и нащупал огромную шишку. Череп не пострадал, повязок не было, единственное, что тревожило, так это головная боль.

— Понятия не имею. Я вернулся на рассвете и…

В дверях появился Гривз.

— Давно он пришел в себя, миссис Вииринг?

— Только что. Если вы…

— Оставьте нас, пожалуйста. Я бы хотел задать мистеру Сардженту несколько вопросов.

— Конечно, конечно.

Подбадривающе похлопав меня по руке, миссис Вииринг удалилась, закрыв за собой дверь.

— Ну? — с полуулыбкой спросил меня полицейский.

— Что ну? — Чувствовал я себя ужасно, как в тумане.

Я заметил, что на мне только рубашка и шорты. Вдруг мне стало жарко, я отбросил одеяло и сел, спустив ноги с кровати.

— Пытались сделать работу за нас? Да, мистер Сарджент?

— Убирайтесь!

— Боюсь, вам придется ответить на мои вопросы. Вам нанесли серьезный удар, но доктор утверждает, что сотрясения мозга нет, и вы сможете встать, когда захотите.

— Вы любезно предлагаете мне возвратиться домой, как только я почувствую себя лучше?

Моя голова разламывалась от боли, когда я, шатаясь, направился в ванную комнату.

— Я должен совершить естественные отправления, — сказал я резко.

— Я могу подождать.

Сдерживая стоны, я прошел в ванную, где сунул голову под кран с холодной водой. Затем я принял две таблетки эмпирина, подумав при этом, не стоит ли принять еще. Мне все-таки хорошо досталось!

Когда я вернулся в комнату, Гривз сидел на стуле у моей кровати, делая пометки в маленькой записной книжке.

— Вы еще здесь?

— Так что же все-таки произошло? — Он выжидающе посмотрел на меня.

— Когда я вошел, через кухню проходила какая-то женщина, вся в черном. В руке у нее были цветы, похожие на каллы. Когда я спросил, могу ли я ей быть чем-нибудь полезен, она вдруг ударила этими цветами мне по голове и закричала: «Это за всех Мактевишей!».

По лицу Гривза было видно, что он встревожился, как бы пытаясь понять, насколько же серьезным был удар.

— Каллами? — недоумевающе спросил он.

— Или чем-то еще.

Я стал раздеваться, надеясь, что он уйдет, но он как ни в чем не бывало продолжал рассеянно взирать на меня, пока я влезал в плавки.

— Вы видели ее в лицо?

— Я пошутил, — сказал я, чувствуя просветление в голове, как будто хорошо опохмелился, и осторожно уселся на краешек постели. — Никого я не видел. Только вошел в кухню и — шарах! Вот и все. Очнулся уже здесь.

— Ударили вас справа, металлическим предметом, причем человек, нанесший удар, был такого же роста, как вы, или чуть повыше.

— Или стоял на стуле.

— Да. Или на чем-то стоял. Обнаружила вас в половине восьмого кухарка, которая кричала, не переставая, в течение нескольких минут. Один из моих людей принес вас сюда, а затем мы вызвали доктора.

— Нашли какие-нибудь ключи?

— Мы называем их «нитями», мистер Сарджент. Полицейское управление не…

— Хорошо. Пусть будут нити. Нашли вы их? Ну, скажем, какую-нибудь светлую волосинку, пропитанную кровью? Или, может, застарелую перхотинку пожилого убийцы, которая валялась рядом с моим неподвижным телом?

— Ничего, кроме вашего тела.

Он замолчал, как бы показывая, что для него этого недостаточно.

— Ну что ж. Больше мне нечего сказать.

— Вас не было здесь. Вы сбежали из дома, хотя я убедительно просил всех этого не делать. Вы оделись в…

— В смокинг. И отправился в яхт-клуб «Лейдирок».

— После чего вы и некая мисс Лиз Безземер направились на север к Амангансетту.

У меня чуть язык не отнялся.

— Так что произошло там, в Амангансетте?

— Я не знаю, да меня это и не волнует. Мисс Безземер подбросила вас сюда в пять двадцать или где-то около этого.

— Как я понимаю, это сказал ваш сотрудник? Тот самый, который видел десятый сон, когда я вернулся назад?

— За это мы его и сменили, — спокойно и невозмутимо ответил Гривз. — Сарджент, что вам известно?

Он наклонился вперед и выплеснул мне в лицо эти слова, как ушат холодной воды. Ясно, ему было не до шуток.

— Как что?

Эмпирин еще не начал действовать, и голова моя по-прежнему раскалывалась.

— Вы что-то утаили от нас. Что-то очень важное, причем настолько, что это побуждает убийцу избавиться и от вас.

Это до меня дошло раньше, когда я узнал, что меня чем-то ударили. Однако я был в полной растерянности, не зная, что и подумать. Я был абсолютно уверен, что ни Брекстону, ни Клейпулу неизвестно о том, что я подслушал их разговор, а только они были самой подходящей парой.

Гривз, однако, считал иначе. Это стало ясно из его слов.

— Что же вы увидели в воде в тот самый момент, когда миссис Брекстон тонула? Что конкретно делал Брекстон? Что делал Клей-пул? А сама миссис Брекстон ничего не кричала? Не взывала о помощи?

— Вы хотите сказать, что в тот момент я случайно мог видеть что-то, что было не в интересах убийцы. Так, да?

— Вот именно.

Я медленно покачал головой.

— Я уже десятки раз прокручивал в уме все происшедшее и не мог вспомнить ничего необычного, ничего такого, что вам не было бы известно.

— Как далеко был Брекстон от жены, когда вы подплыли к нему?

— Примерно в пяти футах. Он наглотался воды, и лицо его посинело. Я схватил его, в то время как…

— Клейпул подхватил миссис Брекстон.

— Да. Затем мы поплыли к берегу.

— И Брекстон ни разу не касался своей жены?

Я отрицательно помотал головой.

— Не думаю. В глазах у меня стояла вода, я все время был вынужден плыть против волн. Когда я подплыл к миссис Брекстон, она уже захлебывалась, отчаянно пытаясь выплыть наверх. Она ни разу не произнесла ни звука.

— А Клейпул?

— Он плыл позади меня, пока мы не добрались до Брекстона. Потом он вырвался вперед и схватил миссис Брекстон. Я же занялся ее мужем.

— Как обращался с ней Клейпул во время обратного пути?

— Я не видел. Я был занят Брекстоном. К счастью, мне удалось удержать его на воде.

Гривз в задумчивости дымил трубкой.

— Он предпримет еще попытку.

— Кто? И что за попытку?

— Убийца еще раз попытается отправить вас на тот свет.

Я засмеялся, хотя мне было отнюдь не до смеха.

— Я не уверен, что именно по этой причине меня шарахнули по голове. В конце концов, если бы кто-то действительно хотел избавиться от меня, он не стал бы полагаться на один-единственный удар. И, кроме всего прочего, откуда он мог знать, что я собираюсь появиться на кухне в пять часов утра? И что он там делал?