— Утонем вместе, Алекс, — сказал он довольно грубо. — Помнишь пруд забвения?
Его губы приближались так медленно, так мучительно медленно. Он ясно давал ей понять, что сейчас он — главный. И это доставляло ему удовольствие. Алекс безнадежно выдавала себя. Как давно все было! Уже целую вечность она не знала этого неописуемого ощущения сексуальной энергии мужчины. А точнее — Скотта. После Скотта она ни с кем не могла сблизиться. Он был особенный.
Ее губы раскрылись, подобно цветку, при первом же прикосновении его губ; ее язык устремился навстречу. Прежняя магия властно предъявила свои права, возрождая желание — пламенное, жгучее, первобытное. Медлительность его ласк только усиливала возбуждение, хотя Алекс не настолько забылась, чтобы не сознавать, что к ее блаженству примешивается изрядная доля страдания. Так или иначе, вся ее жизнь по–прежнему вращается вокруг него.
Чего он добивается? Хочет ее проучить?
Это у него слишком хорошо получается.
Как он может быть таким чудовищем? — думала она в отчаянии, собирая остатки воли, чтобы успокоить свое дрожащее от возбуждения тело.
— Не надо!
В ее горестном возгласе еще звучали отголоски страсти.
— Ты сама это затеяла, Алекс, — протянул он низким, интимным тоном, но безо всякого намека на нежность, которую она так хорошо помнила. Он привлек ее еще ближе к себе, упиваясь запахом ее кожи, томительно изысканной хрупкостью ее незабываемого тела. Алекс, сверкающая бабочка со сломанным крылышком… — Мы с тобой оба не совсем девственники, — поддразнил он.
Какая низость — напоминать об этом! Алекс оцепенела от гнева, который наконец, вывел ее из состояния тупо–блаженной расслабленности.
— Отпусти меня, Скотт.
Алекс изо всей силы толкнула его в грудь. С таким же успехом можно было бы отталкивать кирпичную стену.
— Может, и отпущу — на время, — издевался Скотт, неторопливо убирая руки с ее груди. — Есть, конечно, Валери, но такая, как ты, Алекс, — только одна, этого у тебя не отнимешь.
Дрожащей рукой она отбросила назад блестящие пряди волос.
— И для чего ты сообщил мне эту ценную информацию? Я думала, ты уже забыл обиду.
— Да я, знаешь, и сам так думал. — Скотт лениво потянулся, закинул руки за голову. — Считай, что это был своего рода эксперимент. Нужно же было проверить. А вдруг это уже навсегда?
В ее золотистых глазах вспыхивали огненные искорки.
— Я этого совсем не хочу.
Скотт только зло засмеялся в ответ.
— Мне–то от того не легче!
Алекс чувствовала, что нервы у обоих натянуты как струна.
— Кроме тебя и Винни, у меня никого нет в целом свете, — попыталась она втолковать ему, с трудом владея голосом.
Но он смотрел на нее с глубоким недоверием.
— Алекс, не надо этих тошнотворных уверений.
Господи, что же с нами случилось? — думала Алекс. Когда–то мы были всем друг для друга, а теперь… Она закусила нижнюю губу, алую, как лепесток смятой розы, еще пульсирующую от безжалостного напора его губ.
— Можешь думать что хочешь, — сердито выпалила она. — Тем не менее, это правда.
— Да неужели? — Скотт неожиданно подался вперед, и Алекс отшатнулась, изогнувшись, словно в каком–то безумном танго. — Так–то ты доказываешь Винни свою любовь? Сначала обещаешь приехать, а потом… за два дня до выписки?
Скотт сильно сжал ее руку, обхватив запястье большим и указательным пальцами.
Неужели он не замечает, как бешено бьется ее пульс, не чувствует лихорадку в ее крови?
— Я знаю, ты не хочешь, чтобы я приехала! — взволнованно воскликнула она. — Ты пригласил меня только ради Винни. У меня тоже есть гордость. Если бы дело было только в Винни…
— Продолжай. — Он оттолкнул ее руку. — Ты не хочешь находиться рядом со мной?
— Да.
Она произнесла эту ложь холодно и жестко, но Скотт, видимо, все понял по ее лицу.
— Извини, Алекс, этому я не поверю. Минуту назад ты вся дрожала в моих объятиях.
Алекс ничего не ответила. Скотт смотрел на нее так, словно ее красота причиняла ему боль.
— Можешь мне не верить, но я правда хочу, чтобы ты поправилась. Чтобы могла вернуться на сцену.
— Ты же ненавидишь балет!
— О чем ты говоришь? — Скотт недоуменно сдвинул брови. — Иногда это скука смертная, но на тебя я мог бы смотреть часами. Ты — как мечта. — Он смотрел на нее хмуро. — Ты поступила со мной жестоко. Надо было сразу объяснить, что ты не можешь жить без славы. Но, что бы там ни было… — он пожал плечами, как бы отбрасывая прошлое, — я приглашаю тебя не для того, чтобы ты мучилась угрызениями совести. Тебе и так нелегко. Винни считает, что на самом деле тебе вовсе не хочется быть одной. Ты знаешь, как она умеет закусить удила. Она настаивала, чтобы я тебя проведал.
— Милая Винни, — сказала Алекс с нежностью. — Придется признаться ей, что мне иногда трудновато.
— Алекс, меня почти не бывает дома, — устало вздохнул Скотт. — Через неделю я вообще уезжаю в Японию на две недели. Ты будешь избавлена от моего присутствия.
Алекс хотела рассказать ему про Валери — и не смогла.
— Надеюсь, когда ты решишь, что я слишком загостилась, то сразу скажешь мне об этом, — проговорила она с робкой улыбкой.
— Значит, ты поедешь со мной?
— Сама не знаю. — Алекс все никак не могла забыть свой разговор с Валери. — Можно я подумаю до завтра?
— Нет, нельзя, — отрезал он. — Хватит мямлить! Ясно, что ты ни одной ночи не спала как следует. О питании я уже и не говорю.
— Не твое дело! — Алекс вздернула подбородок. — Я прекрасно могу сама о себе позаботиться.
Саркастическая улыбка озарила его загорелое лицо.
— Уж побалуй меня, Алекс, в память о прошлых временах!
— А ты обсудил все это с Валери? — все–таки спросила Алекс.
— Ты что, с ума сошла? Почему это я должен спрашивать разрешения у Валери?
— Да ведь она — твоя женщина! — рассердилась Алекс. — Наверное, ты обязан хоть немного с ней считаться.
Скотт ответил не сразу. Должно быть, мысленно считал до десяти, чтобы успокоиться.
— Алекс, с Валери я как–нибудь сам разберусь.
— Ладно. — Алекс пожала плечами. — Но она наверняка беспокоится. Очень многие знали, что мы с тобой едва не обручились.
Скотт иронически усмехнулся.
— Да неужели ты об этом еще помнишь?
Алекс вспыхнула. Сама напросилась…
— Полагаю, Валери понимает, что наша безумная страсть — просто древняя история. Это не проблема.
— Ну, тогда я приеду.
Скотт тут же вскочил — стремительный, как всегда.
— Чтобы ты, чего доброго, не передумала, предлагаю ехать сегодня же.
— Что–о? Скотт, я не могу так сразу, правда, не могу!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});