оковы и услышал, как за спиной хлопнула дверь темницы в замке Иф. Наверняка все это отразилось на моем лице, потому что Элиас сочувственно положил руку мне на плечо и сказал:
– Слышь, это можно изменить, если захочешь. Вали завтра днем ко мне домой. Мы тобой займемся, подключим к настоящей жизни. Окей? Создадим профили в соцсетях. Если тебя там нет, то ты не существуешь, усек? Хотя с интернетом на телефоне тебе придется разобраться самому. Нужно минимум 20 гигов в месяц и сеть 4G…
Я не подал виду, что обрадовался, – ну понимаю же, что это не круто. Но в глубине души уверял себя, что теперь-то все наконец начнет меняться, что я смогу стать одним из них и мой статус перейдет на другой уровень.
Оставшуюся часть дня я провел за размышлениями о том, как заставить Арно оплатить мне мобильный интернет. Единственным козырем была моя память. Если удастся убедить его, что интернет поможет вернуть воспоминания, то сработает без проблем. Я воспрянул духом: все получится!
Но все прошло не так, как я планировал.
Когда Арно вернулся домой, я сидел у себя в комнате и мучился сомнениями: стоит ли атаковать прямо сейчас или подождать до ужина. Вдруг я услышал:
– Ромен! Спускайся немедленно!
По его тону было ясно, что мне несдобровать. Безуспешно пытаясь вспомнить, за какой проступок меня могут отругать, я спустился.
В одной руке Арно держал длинный белый конверт, а в другой лист бумаги. Как только я пришел, он повернулся и прошипел:
– И как это понимать?
На бумаге красовались название банка и слова «выписка № 5» и «молодежный счет». А еще мое имя и адрес.
Я вгляделся. Не надо быть крупным финансистом, чтобы понять: счет пуст. Почти три тысячи евро – вжух! – улетели за один месяц. Вау! Внезапно я увидел себя с другой стороны: Ромен-кутила. В Монако, Лас-Вегасе. Money, money, money…[10] В своих фантазиях я был одет как Джеймс Бонд, сидел за рулеткой и ставил всё на красное, попивая коктейль («Shaken, not stirred»[11]). А, черт, выпало черное. Ну да по фигу – я же принц!
Только Арно было не по фигу.
– Ну? Еще раз спрашиваю: куда девались все деньги?
Я пожал плечами.
– Не знаю. Ты же в курсе…
– Ну уж нет! Ты не спрячешься за свою амнезию! Это слишком удобно!
В этот момент вошла Беатриса, держа в руках уйму пакетов с покупками. Она сразу же уловила напряжение в воздухе.
– Дорогой, что тут происходит?
– А то, что твой сын опустошил свой счет!
– Как так «опустошил»? Ты хочешь сказать, снял немного денег?
– Нет! Когда я говорю «опустошил», это значит «опустошил»! Две тысячи восемьсот евро исчезли! Деньги, подаренные на дни рождения и Рождество, я уж не говорю о всяких при…
– Арно! – грубо перебила его Беатриса, метнув глазами искры.
Я как завороженный переводил взгляд с одного на другого. И в очередной раз недоумевал: что за всякие «при»? Может, придурки? Вряд ли придурки присылали бы мне деньги. И как могло случиться, что Арно опустился до вульгарных ругательств? Это на него не похоже. Особенно в присутствии Беатрисы.
– Две тысячи восемьсот евро – это очень много, – мягко продолжила она, повернувшись ко мне, – наверняка ты снял их по серьезной причине…
Я снова пожал плечами.
– Мне жаль, но я не знаю. Я даже не знал, что у меня есть счет в банке.
Арно ударил кулаком по ладони.
– Ну конечно, он ничего не знает!
– Милый, ты же в курсе, он все забыл, – напомнила Беатриса.
– Именно. Думаю, сейчас так называемая амнезия очень кстати. Растранжирю все деньги, а потом забуду! Никому ничего не надо объяснять! Удивительно.
Он не сказал «симулянт», но слово повисло в воздухе, прямо у нас над головами. Арно продолжал сверлить меня обвиняющим взглядом, а Беатриса вдруг заговорила голосом, полным сомнения.
– Ромен… если у тебя… проблемы, – пробормотала она, тщательно подбирая слова, – ты можешь нам сказать, сам знаешь. Мы… всё поймем.
Я чуть не расхохотался. Выражение ее лица полностью противоречило ее словам. С каждой секундой во мне росло чувство, которое я сам не мог описать.
– Короче… я наркоман.
Я даже не подумал прежде, чем сказать это. Само вырвалось. И я ни секунды не пожалел. Видели бы вы рожи Арно и Беатрисы! Сцена того стоила. Жаль, под рукой не было фотоаппарата!
– Да нет, я шучу! – наконец признался я.
Их лица озарились новым недоумением, способным посоперничать с изумлением секунду назад. Казалось, у Арно начинается воспаление блуждающего нерва.
– Да что с тобой вообще случилось? – простонала Беатриса.
Мне было немного жаль ее, но на самом деле непонятное растущее чувство внутри превратилось в гнев, готовый вот-вот все вокруг затопить. Однако внешне я выглядел спокойным.
– Со мной случилась амнезия. И я не симулирую. Даже самую малость. Еще я задаюсь вопросом, почему Арно открывает мои банковские отчеты. Если не ошибаюсь, на конверте написано мое имя. Случилось также то, что я в душе не… – ой, простите, – что я вообще не знаю, что мог сделать с этими деньгами, но надеюсь, я от души повеселился, потому что жизнь в этом доме – сплошная тоска.
Потом я развернулся и поднялся к себе в комнат у.
Меня все бесило. Казалось, я превратился в чайник со свистком – фьюить, – и напряжение должно было уйти, только вот свисток заклинило. Я не понимал, как прожил столько лет в этом доме, ни разу не взорвавшись. Конечно, с амнезией я просто не помню об этом. Может, я и раньше срывался. Только вот сильно в этом сомневаюсь. Иначе Арно с Беатрисой не впали бы в такой ступор.
Через какое-то время во мне взыграло любопытство, заставив открыть дверь и прокрасться на цыпочках к лестнице. Арно и Беатриса по-прежнему были внизу, и между ними шел горячий спор. Однако они говорили слишком тихо, и я ничего не мог разобрать, пока в какой-то момент Беатриса не повысила голос.
– Все это из-за удара по голове! – заявила она. – Иначе бы он так себя не вел.
– Может, он не шутил, – возразил Арно, – и правда принимает наркотики.
Беатриса сдавленно вскрикнула и ушла на кухню. Арно последовал за ней, и я уже ничего не слышал.
Я был зол, но глубоко внутри зашевелилось чувство вины: они в этой ситуации виноваты не больше моего. Мы все угодили в ловушку.
Голова шла кругом: конечно, я хорохорился перед Беатрисой и Арно, однако все равно не понимал,