Развернувшись на пятках, он поспешил прочь через лабиринт маленьких столиков. Глядя ему вслед, Эммет решил, что у Райана вид человека, совершающего стратегическое отступление. Или, возможно, в отчаянии сбегающего от опасности.
Глава 8
Между ними повисло молчание. Эммет смотрел на Лидию, она на него. Это момент идеального взаимопонимания, подумал он.
Официант вернулся с блюдами. После его ухода Лидия сосредоточилась на еде.
— Он думает, что из-за произошедшего шесть месяцев назад я потеряла способность пара-резонировать, — некоторое время спустя сказала она.
— Я так и понял.
— В Мертвом городе со мной произошла неприятная история.
— Я знаю, — тихо признался Эммет.
— Знаете? — она быстро подняла взгляд и нахмурилась. — Я считала… — Тут Лидия скривилась. — Да, думаю, вы могли узнать.
— Я позвонил одному из своих людей в Резонансе. Попросил по-быстрому собрать на вас информацию.
— Ясно.
— В отчете говорилось, что вы неожиданно попали в ловушку иллюзии и исчезли в катакомбах раньше, чем кто-то из команды понял, что произошло. Вас искали, но безрезультатно. Два дня спустя вы самостоятельно выбрались из катакомб.
Она пожала плечами.
— Так мне рассказали. Если честно, я совсем не помню эти сорок восемь часов, проведенных в подземельях. Доктора говорят, что это, возможно, к лучшему.
— А сами вы как думаете, что там случилось?
Она замялась.
— Возможно, я действительно попала в ловушку. Я хороший специалист, но никто не совершенен. Однако существует и другое объяснение.
— Какое?
— Меня мог сильно поджарить весьма мощный призрак. Это объяснило бы два дня полной амнезии.
Он нахмурился.
— Это не мог быть призрак. Вы же были с университетской командой. В докладе говорилось, что с вами находились два вполне компетентных охотника за призраками.
Она изогнула бровь.
— Вы читали официальный отчет комиссии по расследованию?
— Да.
— Предполагается, что это конфиденциальная информация.
— Я знаю.
Она не стала развивать эту тему.
— Вы правы. С нами было два охотника. Они утверждают, что проводили меня к входу в зал с гробницей. Комиссии они сказали, что пока разбирались с несколькими маленькими призраками у входа, я исчезла в одном из коридоров. Тогда охотники видели меня последний раз.
Эммет ждал продолжения.
— Они сказали, что я нарушила стандартные правила безопасности. — Ее губы сжались. — То есть имели в виду, что я вела себя неосмотрительно.
Эммет кивнул. Те два охотника клялись, что в своем рвении исследовать вновь обнаруженный коридор Лидия ушла вперед, не дожидаясь их или кого-либо из других членов команды. Заключительный вывод комиссии звучал прямо: она сама навлекла на себя неприятности.
Он смотрел, как Лидия накручивает пасту на вилку.
— Больше похоже на ловушку иллюзии. Если бы там действительно был огромный призрак, то охотники обнаружили бы поблизости следы энергии.
— Так они говорят, — она попробовала пасту.
— То есть вы хотите сказать, что не верите в их версию событий? — совершенно нейтрально спросил Эммет.
Лидия опустила вилку.
— Я хочу сказать, что не знаю, что случилось. У меня нет ни одного ясного воспоминания о произошедшем в том коридоре. Я вынуждена принимать на веру слова тех, кто был в тот день в команде.
— Ни одного ясного воспоминания? — Эммет пристально посмотрел на нее. — Минуту назад вы говорили, что совсем не помните те сорок восемь часов, что провели в катакомбах.
Какое-то время она ничего не отвечала, лишь смотрела на него. В свете свечи ее лицо казалось таинственным. Он размышлял, каково это: потерять сорок восемь часов из своей жизни, а потом очнуться в бесконечной зеленой ночи инопланетных катакомб без янтаря. Многие из тех, кто терялся в подземельях, так и не возвращались. Те же, кому удавалось найти выход, обычно были настолько психически травмированы, что надолго задерживались в лечебницах для пара-резонаторов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он уже думал, что Лидия не ответит, но она, казалось, приняла некое решение.
— Я никогда никому об этом не рассказывала, но, кажется, в последнее время ко мне начали возвращаться обрывки воспоминаний. — Она вглядывалась в пламя свечи. — Проблема в том, что я не могу их разобрать. Это похоже на мельком увиденного призрака. Не на НПДЭ, а на какую-то тень или фантома, как в старомодных романах ужасов.
— Вы обращались снова к докторам?
Лидия скривилась.
— Мне меньше всего нужна еще одна запись в парапсихическом портрете, сообщающая миру о том, что я выказываю нарастающие признаки постпаратравматического синдрома. Я уже потеряла одну хорошую работу из-за отчета мозгоправов.
— А еще из-за того, что руководитель вашей бывшей кафедры не пожелал дать вам шанс доказать, что доктора ошибаются, — напомнил Эммет.
— Раньше мы с Райаном были коллегами. Его выдвинули на должность главы кафедры спустя месяц после моего «потерянного уикенда». Тогда-то он, очевидно, и решил, что я слишком хрупкая для своей работы.
— Ясно.
— Я не могу его винить. На кафедре все убеждены, что ни один наладчик не в силах пройти через такое испытание, не повредив в той или иной степени свои параспособности. Никто не хочет работать в команде с тем, кто… — она прервалась и покрутила пальцем у виска. — Ну, вы понимаете, на кого нельзя положиться. Член команды, который в Мертвом городе теряет самообладание или остроту реакции, подвергает опасности всех остальных.
Эммет вспомнил, как застал ее утром за перекрашиванием стены в спальне в попытке избавиться от оставленной призраком выжженной отметки. Тот, кто вызвал НПДЭ, наверняка знал о том ужасном происшествии шесть месяцев назад. Большинство людей запаниковали бы, увидев в собственном доме неконтролируемого призрака, пусть даже маленького. Но тот, кто провел сорок восемь часов в одиночестве в катакомбах, был особенно уязвим для подобных выходок.
Прежде чем все закончится, он бы очень хотел добраться до того охотника, который так хладнокровно пытался ее напугать.
— Если это имеет какое-то значение, — сказал он, — я не считаю вас хрупкой или излишне восприимчивой. По-моему, вы весьма бесстрашная особа.
— Эй, это же отлично! — Она решительно улыбнулась. — Я так рада, что вы считаете меня способной выполнять свою работу. Потому что мы заключили контракт, и я не собираюсь позволять вам меня уволить.
Он застонал:
— Итак, мы вернулись к тому, откуда начали.
— Прошу прощения, — она съела еще немного пасты. — Но сегодня эта тема для меня самая важная.
— Лидия, вы упускаете нечто существенное. Это из-за меня прошлой ночью кто-то послал в вашу спальню призрака. Неужели не понимаете? Если вы продолжите со мной работать, могут произойти другие неприятности. Кто-то ясно пытается дать понять, чтобы вы прекратили помогать мне искать шкатулку.
— Верно. Интересно почему.
Он пожал плечами.
— Это очевидно. Кто бы за этим ни стоял, он боится, что кабинет редкостей приведет меня к Квинну. С этого момента придется исходить из предположения, что кто-то очень не хочет, чтобы я нашел племянника.
Она постучала глянцевым ногтем, выкрашенным в зеленый и золотой цвета, по своей тарелке.
— Раз так, вашему племяннику может грозить серьезная опасность.
— Да. До сих пор я думал, что он просто безумно влюбленный подросток с разбушевавшимися гормонами, гоняющийся за своей подружкой. Но после случившегося вчера в вашей спальне…
— Я нужна вам, Эммет. — Она нацелила на него вилку. — Признайте это. Вам понадобится вся помощь, которую вы только сможете получить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Возможно. Но я не хочу быть в ответе за то, что подверг вас опасности.
— Когда вы думали, что я работаю с Честером, вас это не беспокоило.
— Это другое.
— Вовсе нет. Ничего не изменилось. Просто теперь вы больше не считаете, что мне что-то известно о местонахождении вашей шкатулки. Послушайте, я взрослый человек и профессионал. Я в состоянии сама принимать за себя решения.