Читать интересную книгу Клиффхэнгер. Фантастический детектив - Григорий Уваров

В результате работы программы получилось три непродолжительных видеофайла, каждый для отдельного светофильтра. Были удалены все участки эфирной пустоты, когда перед объективом камеры абсолютно ничего не происходит.

Уильям открыл первый файл, и на экране вновь возникло окошко с 16 квадратами, но на этот раз изображение было в десятки раз четче и ярче. В 8:58 утра камера лифта, имеющая порядковый номер 13, зафиксировала первое движение. Это была Марла. Светофильтр сделал изображение настолько четким, убрав зернистость и усилив контрастность цветов, что с легкостью можно было прочесть имя на нагрудном бейдже. Консьерж провела в лифтовой кабинке 41 секунду, после чего исчезла с экрана, чем и завершился этот отрезок записи. На местах стыков видеофрагментов воспроизведение останавливалось. Отсюда казалось, что кабинка не движется вовсе, и складывалось впечатление, что Марла просто так зашла в лифт постоять, подумать о своем и, надумавшись вдоволь, вышла вон.

В половине десятого в обзор той же камеры попала Линда Нортстром. Она пробыла в лифте 12 секунд, за которые спустилась с третьего этажа на первый.

Затем камера №14, что располагалась снаружи над входом, несколько секунд смотрела вслед удаляющейся девушке.

Ровно в час дня Марла снова провела в лифте 44 секунды, а в 13:10 это действие повторилось, и снова заняло 41 секунду. Во второй раз в руках у старушки был пухлый бумажный пакет. Очевидно, она поднималась к себе домой, чтобы взять легкий обед и перекусить на рабочем месте. Жаль камера не фиксировала, на каком этаже находился лифт.

В начале третьего 14ая камера засняла нового гостя. Это оказался почтальон: пожилой мужчина с длинной и густой бородой, даже не седой, а кипельно-белой, как у Деда Мороза. Он позвонил в дверь, дождался, когда Марла выйдет, передал ей стопку писем, перекинулся со старушкой парой слов и ушел по своим делам. В наше время еще кто-то пользуется старой доброй почтой, хотя с годами она почему-то работает все медленнее и медленнее, словно прогресс обошел стороной эту сферу деятельности.

В семь вечера путешествие Марлы до квартиры и обратно повторилось. Время ужина, догадался Уильям.

В 20:59, как и сказала консьерж, Линда вернулась домой. Сначала попала в обзор наружной камеры, а затем через несколько минут последовательно появлялась в окошках №1, №2 и №3 с камер, установленных на лестницах, пока поднималась к себе. Объективы были направлены так, чтобы в область видимости попадал и верхний, и нижний пролет лестницы, но полностью исключали возможность наблюдать, что происходит на самом этаже. Поэтому, когда Линда исчезла с третьей камеры, оставалось только надеяться, что она действительно зашла в квартиру.

В 22:15 Эдвард Нортстром вбежал в дом и затем на какие-то считанные секунды появлялся в поле зрения трех первых камер, быстро преодолевая лестницу, перепрыгивая через 2—3 ступени. При такой грузной фигуре двигался он слишком спешно, что говорило о взволнованности, которая так же отражалась и на его лице.

В 22:26 14ая камера засняла, как к дому подъехала полицейская машина. Двое патрульных вышли из нее и направились к дверям. Затем их уловила камера №13, установленная в кабинке лифта, где полицейские провели 13 секунд.

В 22:51 все трое спустились на лифте на первый этаже (12 секунд), но на улицу вышел только Эдвард. Полицейские появились только спустя 20 минут (после того, как допросили консьержа), оглядели окрестности, затем сели в служебный автомобиль и уехали.

Еще через две минуты Марла поднялась к себе, и это был последний временной отрезок в файле с первым фильтром.

Показания Эдварда Нортстрома полностью подтверждались, как и слова старушки, что на записи нет ничего интересного. Как Линде удалось покинуть квартиру, не оказавшись в обзоре ни одной из камер, оставалось загадкой.

Во втором файле Уильям тоже не нашел ничего полезного, внимательно просмотрев все те же временные отрезки. На этот раз картинка не редактировалась, поэтому изображение было тусклым и нечетким. Второй светофильтр улавливал излучение радиоволн, визуализируя их разноцветными линиями в самом видео, делая таким образом видимыми для человеческого глаза. Поэтому из-за появившихся полупрозрачных сетей изображение стало еще хуже. Тонкие линии образовывали постоянно увеличивающиеся сферы, возникающие в источниках излучения, отмеченных жирными точками в пространстве, и расходящиеся в разные стороны подобно кругам на воде. Таких источников хватало – в каждой жилой квартире был установлен Wi-fi роутер для беспроводной передачи высокоскоростного интернета и телевидения. Светофильтр улавливал их сквозь любые преграды, поэтому жирные точки зарождения волн казались парящими в воздухе, хотя на самом деле были где-то далеко за стеной. Радиус действия, правда, был небольшой, но вполне достаточный, чтобы программа смогла определить, имелось ли дистанционное вмешательство в работу камер. Все подозрительные излучения, грозящие нарушением системы, записывались и добавлялись к остальным временным отрезкам, не отобранным ранее. Но второй файл по продолжительности был равен первому. Проверив все отрезки со вторым светофильтром, Уильям, на какое-то время зачарованный невероятным зрелищем движущегося тумана из разноцветных нитей от визуализированных волн на записи, убедился, что никакого вмешательства, на которое он отчасти даже надеялся, не было. По крайней мере это могло бы хоть как-то объяснить таинственное исчезновение девушки. Даже если бы она сбежала через окно, ее бы засняла наружная камера, но ведь этого не случилось.

Уильям передумал смотреть третий файл после того, как подробно изучил таблицу показателей всех шестнадцати камер. Файл с текстовой сводкой был на диске вместе с видео и не выявлял никаких проблем. В целом, система наблюдения работала исправно и максимально слаженно. В третьем случае видеообработки использовался тепловой светофильтр, улавливающий инфракрасное излучение. Обычно последний файл не представлял особого интереса, потому что ничего нового для расследования не приносил. Если движущийся объект фиксировался в первом варианте, то, следовательно, оказывался и в третьем тоже. Разумеется, если он излучает тепло. Поэтому Уильям жадно отхлебнул из чашки холодный и уже невкусный кофе, поморщился, проглатывая этот горький кусок льда, чуть не застрявший в горле, и откинулся на спинку кресла. Видео, как и предупреждала Марла, оказалось бесполезным. Пустышкой. Но Уильям результатом считал и отсутствие информации. Ведь если он проверил столько путей и не нашел верного, значит он существенно повысил вероятность найти его позже в другом месте, где-то же он должен быть. Его подход был схож с философией Томаса Эдисона, оставшегося в истории, как создатель лампы с нитью накаливания в конце 19 столетия, усовершенствованная конструкция которой используется и по сей день, несмотря на глобальное вытеснение с рынка более современными модификациями источников света. Правда, в квартире Уильяма не было ни одной такой, сплошь плоские световые панели, встроенные прямо в стены и реагирующие на голосовые команды.

В своей работе по поиску подходящего материала для изготовления нити накаливания электрической лампы он в течение нескольких лет испытывал тысячи различных образцов, пока не остановился на карбонизированном бамбуке. После он сказал слова, ставшие знаменитыми:

«Я не терпел поражений. Я просто нашел 10000 способов, которые не работают».

Так и Уильям порой тратил время на то, чтобы перебрать все варианты и лично убедиться в их неправильности. Но сегодня этот подход почему-то его разочаровал. Единственной зацепкой пока что оставался случайно выплывший в этой истории Марк Косби, и только он, пожалуй, смог бы дать какие-нибудь ответы на целую кладовую вопросов, заполненную доверху. Во всяком случае один – это не ноль.

Собравшись было захлопнуть ноутбук и убрать его в сумку, в самый последний момент Уильям все же решил посмотреть и третий файл, чтобы уж до конца убедиться в его бесполезности и со спокойной душой продолжить расследование. Запускать видео он не стал, тем более, что картинка была практически бесформенной и несколько жутковатой для глаза. Окружение состояло сплошь из холодного синего цвета. Люди из градации от фиолетового в области волос и одежды до пламенно-красного на местах открытых участков кожи. Область вокруг глаз и рта высветлялась до ярко-желтого – цвет полыхающего очага. На границах холодного и теплого еще проступал и зеленый. При этом предметы и люди были лишены четких контуров, представляли собой размытые силуэты. В целом эта радужная картина казалась нереальной, потусторонней и такой же сумасшедшей, как воображение Виллема Де Кунинга в эпоху популярности абстракционизма. Вероятно, именно в такой цветовой гамме видят мир люди, получившие передозировку от ЛСД.