С кусочком мела в руке молодой профессор в мундире СС пояснял:
– Цифра семь у древних, как и в германской мифологии, была знаком успеха и процветания. Здесь две семерки.
С этими словами он написал на доске две цифры, затем снова повернулся к нам:
– В рунических письменах цифра семь имела в дополнение к известной форме горизонтальную черточку снизу направо. Таким образом, – продолжал он, – мы получаем две составные части свастики. Если теперь мы наложим одну цифру на другую в виде креста, то получим полную свастику. Как видите, она выражает символ двойного успеха. Само слово «свастика» из древнего индийского языка («су» – «прекрасный», «асти» – «быть» (санскр.) – Ред.) и тоже означает успех и процветание.
Все это вызывало большой интерес. То, что последовало далее, было еще интереснее.
– Фюрер, – объяснял профессор, – пришел к идее свастики, когда был ранен и наполовину ослеп в результате атаки отравляющими газами на фронте. Он лечился в госпитале в городе Пазевальк в Померании. Фюрер рассказывает, что как только военные врачи сняли с его глаз повязку, то он увидел прежде всего каменную свастику, выложенную на арке прохода в палату, в которой он лежал. Через несколько месяцев, 8 августа 1918 года, узнав, что наш фронт прорван англо-французскими войсками, он понял, что война проиграна. В этот день он поклялся отомстить за оскорбление, нанесенное флагу германского рейха, и решил принять свастику в качестве символа своего зарока.
Мы слушали с неослабевающим вниманием. Эсэсовец снова повернулся к доске и начертил несколькими штрихами партийный символ.
– Однако наш фюрер не верит в амулеты и прочие предрассудки. Поэтому он взял крест и создал настоящую свастику, то есть вечный знак силы и разрушения у древних.
Профессор спустился по ступенькам, которые отделяли его стол от класса, и направился к нам.
– Свастика Гитлера позднее была изогнута на партийных повязках и знаменах, чтобы символизировать неумолимое вращение колеса судьбы. Нацистский крест поместили в белый круг, выражающий чистоту, а сам круг вставлен в алый прямоугольник, подчеркивающий пролетарское происхождение НСДАП.
Он взял паузу, постоял в своих чисто начищенных ботинках, как бы сосредотачиваясь.
– Хотя слово «свастика» индийского происхождения, это чисто германский символ. (Свастика как символ присутствует у всех индоевропейских народов, в том числе у славян (одно из славянских названий – «коловрат»). Вместе с индоевропейскими колонистами и миссионерами (например, буддийскими и индуистскими) свастика проникла также в Китай, Индокитай, Японию и др. Но подчеркнем еще раз: родина свастики там же, где и прародина индоевропейских (арийских) народов – степи и лесостепи между Днепром и Алтаем, откуда индоевропейцы широко расселились и, в частности, захватили после 1600 г. до н. э. Индию, принеся туда свастику (а не наоборот). – Ред.) Она выгравирована на стенах многих замков Тюрингии и Саксонии. Она изображена на значках Вандерфогеля (молодежное движение до Первой мировой войны). Кайзер Вильгельм II приказал изобразить ее на своем гербе, которым он отмечал свои личные достижения. И даже германский император Карл Великий приказывал вышивать свастику на одеждах придворных.
Он вернулся на место и, приняв вдруг суровый тон, заключил свое выступление словами:
– Вот почему вы должны чтить этот вечный символ единства и целостности нашей страны в любых обстоятельствах, а также защищать его ценой собственной жизни.
Боевая подготовка ужасает.
Вчерашним полуднем мы наблюдали ожесточенные бои между специально подготовленными эльзасскими псами и юнкерами.
Это происходило на широких степных склонах, спускающихся к озеру. Были привезены четыре клетки с собаками, и по сигналу открыли их дверцы. Собаки, как бешеные, бросились на наших кандидатов. У последних не было никаких средств защиты от разъяренных псов.
По условиям испытания, объекты нападения могут осилить собак благодаря специальной подготовке только через десять минут или около того.
Но если люди способны сдерживаться, то собаки нет. Одному из испытуемых собака вгрызлась в плечо, из поврежденной артерии хлестала кровь.
Он настаивал, однако, чтоб никто не трогал пса.
Я считаю это нормальным. Псы возбуждены, пока они не успокоятся, следует принимать возможные последствия.
Это своеобразное упражнение, которое способствует «формированию характера» в Фогельзанге.
Другое упражнение заключается в объездке лошадей.
Это происходит как на Диком Западе. Но есть разница: лошади – только дикие, потому что специально выращены такими.
На конных заводах Тюрингии отбираются очень молодые жеребцы. Специальный способ воспитания быстро прививает им агрессивные свойства, присущие их предкам. Цель упражнения состоит в том, чтобы укротить жеребцов одной мускульной силой, не пользуясь седлом. Я сам пытался позабавиться подобным образом.
Небольшой арабский жеребец, такой же породистый, как годовалый Тиршенройт, фыркал от нетерпения в предвкушении будущего хозяина. Или будущей жертвы.
Франц старался, как только мог, отговорить меня от этого самоубийства. Но за сценой с саркастическими улыбками наблюдали около десяти «коричневых рыцарей». (Так называли студентов Орденсбурга, поскольку они представляли элиту коричневорубашечников, первых членов партии.) Я не собирался выносить их насмешки. Поэтому резко бросился на спину животного, схватившись одной рукой за гриву и стараясь поймать другой рукой уши несчастного животного.
Говорю «стараясь». Это походило на сидение в котле локомотива, который сбит с виадука бомбой. Прежде чем можно было посчитать до трех, я оказался на земле, гадая, какие слова нужно подобрать, чтобы оправдать мою неопытность.
Я определенно не готов быть тренером диких лошадей.
На прошлой неделе меня томила одна мысль: Штутгарт… Любой ценой я должен попасть в Штутгарт.
В последний раз я видел Бригитту более шести месяцев назад. Меня обуревало стремление целовать ее каштановые волосы, пахнущие пьянящими духами, и вдыхать ее аромат, аромат свежей, здоровой девушки.
К сожалению, Штутгарт находится почти в трехстах километрах от Фогельзанга. К тому же добраться туда можно было, сменив поезда два-три раза. Триста километров туда и триста обратно. Это будет трудно сделать за один день, особенно в воскресенье.
А воскресенье – наш единственный свободный день.
Но я должен попытаться, и предложил Францу съездить вместе со мной. Его реакция меня не обрадовала.
– Ты что, псих? Шестьсот километров туда и обратно, полдюжины пересадок с поезда на поезд и возвращение сюда к перекличке. Это совершенно невозможно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});