Читать интересную книгу Манро - Кресли Коул

этого у других, когда натыкалась на парочек из деревень.

О да, она подглядывала… и желала такого же забвения от страсти. Потные тела. Сплетающиеся языки. Хаотичные ласки и исследование тела партнёра с целью понять, чьи прикосновения порочнее.

Она легко представила, как этот Ликан хаотично ласкает её, как дёргает бёдрами, всё его тело потное и бесстыжее. Рен напряглась, как натянутый канат.

Но как вообще можно трахаться с ним? Своей неестественной силой он уничтожил бы её смертное тело. Предательский разум шептал: «До сих пор он был нежен».

Сосредоточься, Рен!

Она взглянула на свой нож, заткнутый за его пояс — придётся подобраться ближе, чтобы вернуть оружие. Может, если она перестанет спорить, Ликан ослабит бдительность.

— Не хочешь сесть? От твоего хождения у меня кружится голова, волк.

— Мне не терпится доставить тебя в безопасность своего дома.

Она прищурилась, когда в голову пришла мысль.

— И что потом? Если тебе удастся заставить меня проделать весь путь до Луизианы, как ты помешаешь мне сбежать оттуда? Ты же не запрёшь меня в комнате? — Вот как она перестаёт спорить? Но его высокомерие раззадорило.

— Я верю, что тебе понравится будущее со мной. И я сделаю всё, чтобы так и было. — Он опёрся плечом о стену пещеры, и когда подался вперёд, мышцы торса перекатились.

Позабыв о гневе, она медленно опустила взгляд ниже, к линии чёрных волос, спускающихся от пупка к… Немалая выпуклость в его штанах шевельнулась.

Возбуждение сотрясло организм. Если простой взгляд на волка вызвал такую реакцию, что сделает с ней прикосновение к его богоподобному телу?

«Возьми себя в руки!»

Она снова обратила внимание на его лицо и обнаружила, что его взгляд прикован к её напрягшимся соскам. Его глаза сменили цвет от золотого к голубому и обратно, и он облизнул губы.

— Так-то лучше. У тебя не больше иммунитета ко мне, чем у меня к тебе.

Она прочистила пересохшее горло, чтобы произнести:

— Не понимаю, о чём ты.

Он шагнул к ней с пристальным взглядом, но Рен изобразила скуку, хотя ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Его рост был одновременно пугающим и привлекательным. Он придвинулся слишком близко, и огромный член оказался прямо перед ней. О, Господи Боже.

Когда волк сел на бревно рядом, Рен почувствовала его запах, который напомнил Карпаты после дождя — каменная сосна и чистая дикость. Пребывание рядом обострило чувства и понимание. Когда волк пялился на неё в темноте, она почти чувствовала его горячий взгляд на теле. Благодаря близости, Рен смогла рассмотреть мелкие детали в его глазах — зрачки были похожи на солнце во время затмения, с золотыми лучами, вспыхивающими на радужной оболочке, будто этот свет нельзя сдержать, настолько неуправляемый, как и сам Ликан.

— Сколько тебе лет? — спросил он. — Двадцать? Двадцать один?

Пытаясь взять себя в руки, она ответила:

— Двадцать девять. А тебе?

— Мне было чуть за тридцать, когда я застыл в бессмертии. — Застыл? А, когда он перестал стареть и начал регенерировать. — Технически между нами разница всего в несколько лет

— Ты не сказал свой хронологический возраст, а значит, действительно очень стар. — Неудивительно, что он так быстро избавился от воздействия её клинка. Бессмертные становились сильнее с каждым годом. Когда он склонил голову в молчаливом признании, она продолжила: — Очередное доказательство, что мы не подходим друг другу.

— Мы подходим. Со временем ты поймёшь, что это так.

В Рен вновь проснулось раздражение.

— Поскольку ты меня не знаешь, не можешь быть так в этом уверен.

Как типично.

— Ох, я тебя знаю. Ты умный, смелый и отличный лидер, твои охотники последовали бы за тобой в ад. Ты предана, а Ликаны ценят это. — Он наклонился ещё ближе. — Я уверен в этом, вспоминая, как дерзко ты подмигнула, после того, как пронзила моё сердце, и становлюсь твёрдым, как сталь. Ты знаешь, насколько хороша, и это чертовски сексуально. Из-за тебя у меня внутри всё нахрен перевернулось.

«Ты возбуждаешь его, Рен. И от тебя у него всё переворачивается».

Каким-то образом у неё хватило присутствия духа сказать:

— Но я о тебе ничего не знаю. Даже твоего имени.

— Я говорил его тебе… — Ликан нахмурился. — Нет, не тебе. А другой в Квондоме. — Он расправил широкие плечи и добавил: — Я Манро МакРив.

— Совсем не рада познакомиться с тобой, Манро МакРив

Он проигнорировал её колкость.

— Расскажи, как тебе удалось возглавить цирк в таком юном возрасте.

Решив рассказать о себе чуть больше, она начала:

— Дядя Джейкоба стал лидером, когда я была подростком. После его гибели в засаде демонов, я была самым сильным кандидатом на эту должность.

— Но не его племянник?

— Джейкоб поддержал мою кандидатуру.

— Правда? — Волк говорил с неверием.

— Да. Я сказала, что охотники не стали бы выполнять приказы женщины, тем более молодой. Он ответил: «Они станут выполнять, если ты будешь лидером, у которого много здравого смысла. Покажи им это».

— Ужасный совет, — сказал Манро недовольным тоном.

— Ну, я переучивалась с каждым охотником, чтобы получить навыки. Я узнала всё об оружии и разработала эффективные ловушки. Я работала в два раза усерднее, чем другие, доказывая свою состоятельность.

Мечтала ли она о чём-то ином? Конечно! Она фантазировала о том, как целый день будет лежать в постели и читать. Или покупать подарки для близких в большом городе. Она хотела путешествовать по миру. Рен всегда стремилась к чему-то недосягаемому, к чему-то безымянному и чувствовала себя неполноценной без этого желания. Однажды она призналась в этом Джейкобу. Он сказал, что она, возможно, тоскует по родителям или хочет уже нянчить детей. Но она всегда страдала от этой незавершённости — даже до того, как выросла и задумалась о собственной семье, и даже до того, как умерли её родители. Она считала, что все так думают.

Рен взглянула на Манро и обнаружила, что тот смотрит на неё так, будто мог прочитать все мысли. Она безразлично пожала плечами и сказала:

— К счастью, мои охотники распознают великолепие, когда его видят.

— Таким талантом я тоже обладаю, — низко пророкотал он.

— Но ты планируешь забрать меня из жизни, над созданием которой я упорно трудилась, не заботясь о моих чувствах.

Он открыл рот, потом закрыл и стиснул зубы. Делал ли он это всякий раз, когда сдерживался? Наконец, он выдавил:

— Почему твоя жизнь должна быть наполнена страданиями и риском? Кто издал этот указ?

Джейкоб задавал аналогичный вопрос этой самой ночью.

— Я уже говорила, борьба со злом — моя благородная цель, передаваемая из поколения