Читать интересную книгу Соловьи не поют зимой (СИ) - Кравцова Марина Валерьевна

Но вот неприятный странный смех резко прекратился. Тревожное чувство охватило Янику. Она ощущала, что дух её давнего врага по-прежнему где-то здесь, в этом городе… и в то же время что-то не так с этим. И оказалось — всё не так! Чудо-зеркальце помутнело от времени, изображения в нём были уже не совсем ясны. Но мавка разглядела молодого чужестранца, сладко спящего в объятьях белокурой красавицы. И в ней Яника признала соловья… Нет, это не её недруги. Но потомки, видать. Сколько же лет прошло?

Надо действовать, пока ослабло волшебство ненавистного купола. Яника запела на низкой ноте. Зловещая песня, нарушая зимнее затишье, заставляла проснувшийся лес трепетать. Сейчас мавка не пыталась зачаровать кого-то, возбудить любовную страсть. Нет, но пробудившаяся нежить, таящаяся в самых укромных уголках, выползала на свет и тянулась к той, что её призывала.

Время от времени Яника заглядывала в своё зеркало. Хрусталь над городом вновь стал наливаться светом и перламутром. Скорее, скорее… Она успела углубиться в лес, подальше от черты города, подальше от нестерпимой драконьей защиты. Хотя мавка далеко не всё поняла, стало ясно, что передышка коротка. Что-то у врагов сломалось, но было починено. И всё же она успела. Ведьме дела не было до оставшихся на речном дне глупых прислужниц, которым суждено вновь заснуть навеки. Она свободна. Свободна! И если будет умна и осторожна, сумеет отомстить.

А тем временем враг сам шёл к ней в руки. Яника видела в зеркальном осколке, как из хорошо знакомого ей терема выпорхнули две маленькие крылатые фигурки. Вот они обернулись людьми и направились в глубину леса. Янику не удивляло, насколько сильно всё изменилось, какой странной стала одежда и дома в отдалении. Она понимала, что слишком долго спала, всё вокруг должно было сделаться другим, как по волшебству. Но оставались неизменными дух небесного дракона, который она чуяла, обжигающе чистое волшебство соловья, и её застарелая горящая ненависть ко всему живому, такая сильная, что готова была взметнуться к самому небу…

— Вот же радость, — сказала Яника вызванной нежити. — Добыча-то сама к нам приближается. Не оплошайте. Помните, что я вам повелела.

Глава 11

Надя и Инчэн уже пересекли черту, за которой заканчивалась защита хрустального купола.

— Пройдем ещё немного — попадём в дремучий лес, — говорила девушка. — Сейчас-то зимой ещё ничего, а вот летом люди легко могут там заблудиться, и даже повстречаться с диким зверем. Да-да, остались ещё такие места у нас в России. Зато ягод, грибов, орехов… летаешь по лесу птичкой, наедаешься до отвала. И вот там-то ты спокойно сможешь обернуться драконом, никто не заметит. И полетим! Вдвоём полетим с тобой… Только… знаешь, Инчэн, что-то мне тревожно. Даже страшно сделать лишний шаг — словно обожжёшься или провалишься под землю… Бывают же такие фантазии!

Молодой китаец не успел ничего ответить…

Из-за роскошной тёмной ели вышла им навстречу девушка необычайной красоты… Яника приняла свой прежний облик. Вновь её глаза стали небесно-голубыми и призывно горели. Густые волосы цвета тёмного мёда обтекали стройную фигуру, укрытую одной лишь длинной белой рубахой. Настолько тонкой, что девица казалась закутанной в призрачный свет…

Хорошенькие голые ножки спокойно ступали по снегу. Яника приближалась к Инчэну со скользящей, чуть грустной улыбкой на алых губах. Сама она давно уже никого не соблазняла. Нравилось речной хозяйке, когда подчиненные мавки притаскивали к ней несчастных, обречённых на смерть от её ласк. Но теперь всё было иначе, и это распаляло прелестное, но странное женское тело — не мёртвое, но уже и не живое.

— Подойди ко мне ближе, молодец, — звала мавка голосом, которому мало кто мог противиться. — Подойди, помоги мне. Видишь, я одна тут среди глухого снежного леса, мне холодно и страшно. Ты прекрасен, как невиданный чужеземный цветок, добрый юноша… тихие слёзы текут, когда на тебя смотрю. Подойди, обними, поцелуй, согрей меня…

А перед Надей тем временем замельтешили смутные фигуры, мгновенно соткавшиеся из теней. Показалось ли ей, что у них нет лиц? Но вот в отдалении она увидела отца, он звал её:

— Куда же ты, дочка? Бросаешь меня одного… Не любишь совсем, променяла на чужака…

Надя вздрогнула, отвернулась. И мутным оком во всё лицо — блёклое, будто заплесневелое — взглянуло на девушку лихо одноглазое.

«Погибнешь, погибнешь… — услышала она внутри себя скрипучий мерзкий голос. — Не по себе взяла ношу…»

Надя невольно зажмурилась, и тут же кто-то больно и цепко ухватил её за плечо. Тихо вскрикнув, девушка хотела броситься к Инчэну, от которого оттеснила её нечисть, но чёрная и длинная, как жердь, удельница преградила ей путь. Тянула к лицу Нади скрюченные пальцы с острыми когтями… а та не могла ни бежать, ни молитву прочесть, ни обернуться соловьём. Ледяной страх сковал душу — а это-то и нужно всегда нечисти, питающейся отчаянием и ужасом жертв…

Инчэн сразу почувствовал неладное. У Яники не было шансов завлечь его. Нет. Существа вроде мавки, хотя он и не совсем понимал, что это, не могли ему навредить. Их духовные силы по сравнению с его силами были ничтожны, но он не хотел убивать. Только страх за Надю заставил китайца действовать. Он сложил руки у груди, а затем поднял их над собой плавным жестом. Его кожа до локтей покрылась серебряной чешуёй, в длинных пальцах с острыми когтями вспыхнули сферы золотящейся энергии. Инчэн мягко опустил руки вниз, как в танце, и раскрыл позади себя гало из золотых клинков. Одно движение указательных пальцев — и клинки разлетелись в стороны, сметая на пути нечисть.

Удар был не смертельным, но достаточно сильным. Вышедшая к ним красавица мавка получила самый длинный и острый клинок. Инчэн бросился к Наде, осмотрел — не ранена ли она? — и схватил за руку.

— Нужно уходить! Они скоро очнутся.

Он не повёл Надю пешком через лес, бывший сейчас опасным даже для таких, как они. Собрав духовную силу, Инчэн совершил перемещение вместе с девушкой на берег Волги, поближе к обновлённому куполу. Там они могли решить, что делать дальше. К тому же Инчэн очень волновался. То, что у Нади не обнаружилось видимых физических ран, ещё не значило, что нет духовных. Нужно было всё проверить.

Для любимой он не пожалел бы ничего, и сейчас доказал это — приподнял рукав и сдёрнул чешуйку с ещё покрытой чешуёй руки. Это было больно, это было противоестественно, но нельзя подвергать Надю опасности. Если вновь случится нападение, она должна спастись.

Чешуйка зависла над его ладонью, а затем Инчэн приложил её к сердцу приходящей в себя девушки. Засияв зелёным светом, частица дракона превратилась в тонкую паутину и, окутав тело Нади, впиталась под кожу.

— Теперь ты под защитой, и никто слабее меня не сможет тебя ранить смертельно.

Он обнял её и поцеловал в висок. Потом снял пальто, бросил на камень у замёрзшей реки и усадил на него Надю, а сам присел перед ней, заглядывая в глаза.

— Как ты себя чувствуешь?

Надя потянулась к Инчэну, прикоснулась кончиками пальцев к его руке. Поймав встревоженный взгляд, нежно ему улыбнулась.

— Ужасно, если честно, — призналась она. — Из меня как будто всё светлое и радостное выпили. И если бы не ты… Спасибо тебе, спасибо! Но что ж я за хранитель такой? Впервые столкнулась с колдовскими кознями — и снова всё провалила.

Девушка тяжело вздохнула.

— Недоразумение, а не хранитель. Позорище. А они ведь, знаешь, в голову лезут и выведывают, что у тебя в душе. Один из них принял облик моего отца. А это значит, что я переживаю за папу. Надо хотя бы SMS-ку написать. Но вот как сказать, что я просто взяла — и ушла? Он поймёт, что это мой долг. Он знает. И ещё знает, что я люблю тебя. Но отцу сложно отпустить от себя единственную дочь… навсегда.

— Никто не уходит навсегда, — возразил Инчэн. — И ты будешь рядом с теми, кого хранишь у себя в сердце, — он улыбнулся. — Напиши ему и скажи правду. Уйти молча будет большей ошибкой, любимая моя.