"Где ты?" – тихо позвала Анна, откладывая свои инструменты.
Грэм печально улыбнулась.
"Я пытаюсь придумать мелодию, но боюсь, не очень удачно. Она целый день меня преследует".
"Ты ее слышишь?" – спросила Анна, понимая, что Грэм никогда не говорила о музыке. То, что она сделала это сейчас, так просто, свидетельствовало о том, что Грэм не совсем здесь.
"Почти. Она здесь, как бормотание в ушах, но я не могу ее обозначить".
"Почему бы тебе ее не напеть?" – предложила Анна, пользуясь приподнятым настроением Грэм. – "Может, это поможет".
Грэм подняла голову, слегка нахмурившись: – "Ты не будешь против шума?"
Анна засмеялась. – "Конечно, нет! Давай!"
Она улыбнулась, возвращаясь к работе, наслаждаясь глубоким, богатым голосом Грэм. Постепенно до ее ушей стали доноситься фрагменты прелестной мелодии, и она присела на корточки, чтобы послушать. Она отложила свои инструменты в сторону и теперь смотрела на Грэм. Грэм сидела с закрытыми глазами, освещенная солнцем. Анна не знала, что было прекраснее – она или ее музыка. Но она знала, что никогда еще так сильно не чувствовала, и никогда не получала такого удовольствия, просто смотря на другого человека.
Грэм замолчала и повернулась к Анне.
"Ты перестала работать".
"Я слушаю", – призналась Анна голосом, полным эмоций.
Грэм наклонилась вперед со сосредоточенным видом. – "Тебе нравится?"
Анна подошла к ней и опустилась на колени. Она легко положила свою руку на бедро Грэм. Она не знала, как подобрать слова, чтобы выразить свое очарование, как мелодия успокаивала ее и нежно ласкала, и как изящно текли ноты. Она хотела сказать, что музыка Грэм тронула ее до глубины души, что она чувствовала музыку так глубоко, будто она была живой. Слушая ее, она хотела плакать, танцевать и обнять того, кого любила.
"Это прекрасное чувство. То, что я хотела почувствовать, чего раньше никогда не знала. Оно возникает, когда я слушаю тебя. Это прекрасно".
Грэм долго молчала.
Она переводила взгляд с Анны на другие вещи, в другое время, когда она была цельной, и ее мир был полон музыки. Тогда она думала, что ее мир полон и любви. Теперь она знала, что ошибалась. Невинная реакция Анны на эту неуверенную мелодию, не похожую даже на фрагмент того, что она когда-то создавала, больно напомнила ей о том, кем она более не была. Она погладила Анну по руке, которая лежала на ее бедре и посмотрела в ее сторону, желая, как никогда, видеть ее. А когда не смогла, поднесла руку к щеке Анны.
"Интересно, можешь ли ты слышать то, что я чувствую. Думаю, да. Ты очень добра. Спасибо".
Анна оставалась неподвижной, сосредоточившись на чувствах, вызванных прикосновением Грэм. Несмотря на свою нежность, оно сильно на нее подействовало. А еще более – печаль в глазах Грэм, когда она искала взглядом Анну,но не нашла. Неужели не было способа облегчить ее бесконечные страдания?
Анна неосознанно обхватила Грэм за талию и очутилась в ее объятиях, стараясь найти слова, чтобы передать эмоции, которые душили ее. Грэм почувствовала тепло тела Анны так близко к своему собственному.
Грэм внезапно отклонилась назад, опуская руку и разрывая их связь.
"Думаю, мне пора идти. У тебя есть дела, и у меня тоже".
Анна сдержала возражение, она сама была поражена тем, как сильно она хотела, чтобы Грэм осталась. Грэм уже направлялась к дому, когда Анна наконец пришла в себя. Она посмотрела ей вслед со смущением и болью. Может, ее жалкие неадекватные попытки описать свои чувства по поводу музыки Грэм, обидели ее? Какими бы ни были причины ухода Грэм, Анна вернулась к работе, чувствуя себя одинокой, как никогда прежде.
Глава 9
Солнце уже почти зашло, когда Грэм обогнула угол розового сада. Она резко остановилась, когда услышала, как громко захлопнулась кухонная дверь. До нее отчетливо доносился рассерженный голос Анны.
"Мистер Рейнольдс," – кричала Анна в ярости, – "не подскажете, что это?"
Он посмотрел на канистру в ее руках, не понимая причин ее гнева. Он еще раз подумал, какая она симпатичная женщина, особенно в этих хлопковых шортах, которые открывали ее подтянутые ноги.
"Это растворитель для обрызгивания".
Анна грубо его перебила.
"И что он делает на кухонной столешнице?"
"Наверное, я оставил его тут, когда заходил позвонить." – Он смущенно смотрел на нее. Она казалась слегка раздраженной. – "Вы сказали, что я могу воспользоваться телефоном".
Рабочий улыбнулся свой самой очаровательной улыбкой, которая всегда срабатывала с его женой.
"Да, сказала," – согласилась она с ледяным спокойствием. – "А еще я настоятельно просила не оставлять вокруг никаких инструментов, и уж точно не приносить ничего в дом." – Она перевела дыхание, пытаясь контролировать свой гнев. – "Это понятно?"
"От этого растворителя можно получить ожог. Но он маркирован так, чтобы каждый мог заметить".
"Нет, мистер Рейнольдс, не каждый," – взорвалась Анна. – "Вы уволены. Пришлите мне счет за работы, которые вы сделали".
Она повернулась и хлопнула дверью, ее трясло. Она слышала, как открылась дверь, и была готова еще раз дать ему отпор. Это не обсуждалось. Но в двери стояла Грэм, ее лицо было серьезным.
"Это не обязательно, Анна", – тихо сказала она.
Анна была слишком взволнованной, чтобы сосредоточиться. Она была все еще расстроена утренним падением Грэм и тем, как внезапно Грэм ее оставила. И она очень рассердилась, увидев открытую канистру с токсичным веществом на кухне, где Грэм сама готовила обед.
"Это обязательно! Это опасно!"
"Я могу сама о себе позаботиться".
"Да, конечно!" – перебила ее Анна, повышая голос. – "Ты можешь. Я прекрасно знаю, что ты можешь практически все. Но, черт возьми, Грэм, ты не видишь! И не нужно расставлять опасные предметы на твоем пути. Ты такая упрямая, и… Я не прощу себе, если с тобой что-нибудь случится!".
Ее голос срывался, но она не могла ничего поделать. В последнее время ее нервы напоминали американские горки. У нее резко менялось настроение, чего раньше никогда не случалось. Она просыпалась утром, чувствуя себя на вершине мира, а в обед уже была грустной и опустошенной. Она не переживала такого даже во время развода с мужем! Если что-то случится с Грэм! К своему ужасу, она почувствовала, как слезы подступили к горлу. Даже через комнату Грэм почувствовала ее страдание.
"Анна," – сказала она утешительно, подходя к ней и беря за плечи. – "Посмотри на меня".
Грэм бережно прикоснулась к лицу Анны, выражение ее лица было настойчивым. Переводя дыхание, Анна подняла глаза на Грэм.
"Я осторожна, мне пришлось научиться. Уволь его, потому что он не следует твоим инструкциям. Но не давай моей слепоте обременять тебя ненужными страхами. Хватит того, что я ее пленник. В какой-то степени я это заслужила".